До наступления темноты противник контратаковал дважды, и оба раза безуспешно. Не достигли цели и наши попытки сбить гитлеровцев с занимаемых рубежей. Рубежи эти были сильно укреплены, подходы к ним надежно прикрывались артиллерией и танками.
— Ну и уцепился за Ольшану этот Штеммерман. Видать, плохи у него дела. Нет пространства для маневра,— поделился со мной Локтионов.
Я согласился с ним, хотя, честно говоря, не имел и малейшего представления о величине пространства, которое занимает окруженная немецкая группировка. Мы на батарее знали, что группировкой этой командует артиллерийский генерал Вильгельм Штеммерман. Знали, что в ее составе немало отборных дивизий гитлеровского рейха, которые, по утверждению пленных, получили приказ самого фюрера не сдавать занимаемых позиций.
Ночью была перестрелка. Когда затихала, откуда-то с юга доносились отголоски далекого боя. Противник пытался извне прорвать кольцо окружения.
Чуть свет на огневой появился капитан Завьялов. Спрыгнул с коня и сразу ко мне:
— Покажите-ка героя-пулеметчика. Дайте пожать мужественную руку...
Семен стоял навытяжку, точно в чем-то провинился и готовился выслушать нотацию. От смущения жмурил глаза. Завьялов привлек его к себе, расцеловал...
Замполита окружили огневики, засыпали вопросами.
— Обстановка? По-моему, ясная. Рассекаем группировку Штеммермана на части, дробим. Так легче с ней разделаться... Вот и весь сказ!
Завьялов остался с Кириченко и Борщовым. Беседовали о том о сем. Вручил парторгу пачку газет и уехал.
Весь день батареи полка вели огонь. Гитлеровцы активно оборонялись. Эскадроны успеха не имели.
Командир казачьего корпуса принял решение: утром следующего дня нанести по противнику мощный удар, полностью овладеть Ольшаной и далее развивать наступление на Валяву — Городище. Атаке конников должна была предшествовать двадцатиминутная артподготовка.
Вечером в батареях полка наступила страдная пора. Разведчики по вспышкам выстрелов засекали новые цели. Огневики запасались боеприпасами, проверяли материальную часть.
Спуск в овраг окончательно развезло. Лошади утопали в грязи. Локтионову приходилось сопровождать до огневой каждую бричку с минами.
В полночь я доложил комбату о готовности к открытию огня. Ченчик велел дать людям «хоч трошечкы» отдохнуть.
Дул промозглый ветер, от которого пробирало до костей. И хата, что была позади огневой, снова послужила нам теплым пристанищем.
Бойцы сидели, подремывали на топчане, на полу — где придется. Мы с Локтионовым, устроившись за куцым столиком, подсчитывали остаток боеприпасов. Помогали нам Писарев и Прокаев.
Артподготовка началась залпами «катюш». Прошелестели над оврагом огненные стрелы. И сразу, как по мановению дирижерской палочки, в могучую артиллерийскую симфонию включились десятки батарей.
Эскадроны шли за огневым валом. С боем брали улицу за улицей. Противник отступал...
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!