В провинциальных городах есть свой особенный колорит. Там время будто замирает и люди из разных эпох перемешиваются в одной очереди, как неподходящие друг другу бусины на шее у пятилетней девчонки. Вот, например, дядя Коля. Он живет в панельном доме на улице Западной и, кажется, не успел пережить свои молодые семидесятые. Дядя Коля пьет все, что горит, бегает по двору полураздетым и часто кричит о том, что трус не играет в хоккей. Единственный друг дяди Коли – серая кошка, которую он почему-то зовет Василич. Василич не особо жалует дядю Колю. У Василича пятеро котят и разговаривать за жизнь, сидя у подъезда с дядей Колей, кошка Василич совсем не желает. И, казалось бы, чем он, дядя Коля, мужчина уже лет почтенных, но для всего двора навсегда, с семидесятых, оставшийся Коляном, человек простой и затуманенный алкоголем мог бы быть примечательным? А вот чем. Дядя Коля – часовых дел мастер. В маленьком городе он один такой, кто в редкие минуты трезвости сможет починить любые часы.
А в двухэтажном кирпичном коттедже за высоким забором, под защитой огромной овчарки и собственного авторитета живет персонаж другой. Виталий Семенович. Виталий Семенович гость из другой эпохи, он пришелец из девяностых. И хотя в тюрьме он не сидел, не довелось, в драке никогда не участвовал и для чего нужен пистолет знает только по любимым бандитским фильмам, да историям хозяина автомойки, все же сериалы о мафиозных кланах наложили определенный отпечаток на его бритую голову. Виталий Семенович – хозяин пяти ларьков на рынке и каждая из круглых, одинаковых продавщиц, с улыбкой и почтением называет современного пузатого бандита боссом. Виталий Семенович носит кожаный пиджак даже летом, когда особенно жарко, а золотой цепи на его шее позавидовал бы даже тот самый дуб, о котором когда-то написал Пушкин.
И вот живет Виталий Семенович на улице Коммунистов в доме тридцать четыре и не вспоминает о дяде Коле из панельного дома по улице Западной. Однако, эта история не была бы рассказана, когда случай не привел бы Виталия Семеновича во двор того самого дома по Западной улице, где дядя Коля привычно пытался достать уставшего от философии провинциального бытия Василича из под припаркованных неподалеку жигулей.
-Ты, значит, дядя Коля?- спросил Виталий Семенович и брезгливо осмотрел мужчину с головы до ног. Было жаркое лето и часовых дел мастер светил алым загаром обнаженного по пояс торса.
-Ну я, а чего надо?
Виталий Семенович достал из кармана золотые часы. Аксессуар этот дорогой и популярной швейцарской марки ему из столицы кореш прислал, да вот беда, что-то часы ходить перестали и он, дядя Коля, срочно починить их должен. Дядя Коля вмиг протрезвел и повертел в
руках сложный механизм. Все охал и ахал, как аккуратно сделаны часы и, плюнув себе под ноги, признался, что даже при Сталине, при котором он по-честному-то и не жил, таких часов не делали. А потом вернул хозяину и заявил добродушно и честно, что починить экспонат не сможет.
Виталий Семенович часы забирать не стал, ударил толстым кулаком в лицо мастеру для пущей убедительности и серьезности, сел в тонированный джип старенького образца и уехал сказав, что через неделю приедет, и если часы не будут ходить, аки куранты кремлевские, ему, дяде Коле, хана настанет и трындец вместе с кошкой треклятой, которая из под жигулей вылезти так и не решилась.
И настали у дяди Коли дни черные. Пить он перестал и сидел, склонившись над часами, точно алхимик, долгие дни напролет. Только не смог он понять, почему механизм заморский работать перестал, да и запил с горя дядя Коля, когда понял, что хана и трындец уже поселились в углу его трехкомнатной квартиры, захламленной вещами никому ненужного холостяка.
В день, который пьяный дядя Коля назвал днем Ыкс, приехал на своем стареньком тонированным джипе Виталий Семенович. Дядя Коля встретил его во дворе, предусмотрительно выпив с кошкой Василичем для храбрости самогонки.
-Ну что? Ходят?- спросил посланец девяностых и почесал бритый череп.
-А черт их знает!- ответил дядя Коля и как швырнет заморский экспонат об землю.
Что-то внутри механизма хрустнуло, что-то треснуло. Дядя Коля вжался в лавку и замер поняв, какую злую шутку сыграла с ним храбрость алкогольная и поклялся он тогда Господу Богу, что пить бросит, ежели часы бандитские ходить начнут. Виталий Семенович часы к уху приложил и уехал под швейцарское тиканье с Западной улицы, удивляясь невиданному фокусу пьяного часовщика.
В тот день дядя Коля долго сидел удивленный на лавке около подъезда и не заметил, как пришла к нему кошка Василич. Она села рядом с ним и как будто лапкой указала на бутылку водки, которую оставил в знак благодарности самопровозглашенный бандит. Время убегало с Западной улицы вместе с заморскими часами, и скоро пришел вечер. Под зажженным фонарем на лавке сидели они вчетвером: теплый летний вечер, часовых дел мастер, кошка Василич и опустевшая бутылка Столичной.