Жизнь текла своим чередом. Мы также катили с Гуцулом. Не забывал я и Лелика с Колпаком. Мой одноклассник Карп к тому времени освободился, но оставил человека вместо себя и тот мне помогал при необходимости. Карим привозил пару раз передач, а потом пропал. Я понимал, что у него семья, поэтому особенных претензий не имел. Надо отдать должное Морпеху, он привез от себя лично на общее и нам по личке с Колпаком. Писал, что устроился маршрутчиком на газель.
Гром грянул неожиданно. После московской комиссии у нас сменили начальника управления. А следом поменяли и начальника колонии. Начальником пришел относительно молодой подполковник, который сразу ввел жесткие правила. Первым делом он поменял своего зама по БиОР, а потом и начальника оперотдела. Через неделю из бараков забрали всех смотрящих за бараками и Книгу в том числе. Сотрудники не выходили из бараков. За малейшие нарушения всех забирали в штаб.
Позже мы узнали, что все пацаны в изоляторе. Но движуха шла своим чередом. Третья волна была самая жесткая. Всех завхозов жилзоны вызвали в штаб и оттуда они не вернулись. На следующий день было построение на плацу. Новый начальник колонии назначил новых завхозов - все они были спортсменами из других регионов. Не обошли и наш барак. Вечером в отряд пришел новый завхоз - Толок. В другие сектора было невозможно пробраться - все локальные сектора были закрыты.
А вечером началась самая жесть. Все новые козлы собирались вместе и по очереди ломали бараки. Собирались в одном из отрядов и ломали блатных. Били их и заставляли кричать, что они красные и отказываются от воровских традиций. Те, кто пытались пробраться в другие сектора - были задержаны и затрюмованы.
На следующий день мы с Гуцулом приняли решение. Сразу ломаем своих козлов и кидаем прогон в другие бараки - сотрудников на всех не хватит. После отбоя, я, он и еще 4 человека сняли дужки с кровати и пошли делать дело. Толок слег в каптерке, позже мы его выкинули с балкона второго этажа, дневальные его тоже слегли все. Я бил за всех, за Талиба, за Колпака, за Книгу. Но в остальных бараках замешкались. Мы пошли по своему сектору - еще в 2-х отрядах перебили козлов. Когда прибежали мусора я даже не помню - меня вырубили ударом дубинки по голове.
Очнулся я в камере изолятора. Кисти жутко болели. Я просто висел на наручниках, которые были пристегнуты к решетке окна.