Солнце высоко-высоко в чистом, без единого облака, небе... оно, небо, даже не голубое, а васильковое, с нотками сирени и розы.
Бельевая площадка перед серой пятиэтажкой завешена белыми простынями, пододеяльниками. Они ещё мокрые и тяжелые, пахнут стиральным порошком, с уголков капает вода, с шипением растворяясь на раскалённом асфальте.
-Горячо, - жалуется мелкая.
-Терпи, привыкнешь. - повторяю любимую фразу бабушки.⠀
Мы лежим на пропахшем пылью и солнцем бетоне, в белом коридоре из постельного белья. Голова к голове, смотрим на небо.
Ей 6 лет, мне 12.
-Не хочу терпеть и привыкать. Это для взрослых. - говорит она, садится, прижимает мокрую простыню к лицу. - Холодно, - смешно фыркает, - будешь? - она тянет ко мне ткань, будто предлагает конфету.
-Не хочу, - отнекиваюсь я.
Мне нравится этот контраст температур, нравится чувствовать под спиной жар асфальта, а на лице и груди, легкий холодок, исходящий от полотняных стен, будто дыхание Снежной Королевы.
-Так не видно небо.
-У тебя глаза закрыты.
-Ну и что. Даже с закрытыми глазами можно видеть небо. Попробуй.
Она тяжело вздыхает, ложится, прижавшись макушкой к моей.
-Я закрыла глаза. Ничего не вижу.
-Зажмурься. Сильно-сильно. На секунду открой глаза и снова резко закрой.
Она смеётся, но делает как я говорю.
-Ты видишь небо?
-Да, - в голосе восторженная улыбка. - Оно внутри меня. Прилипло к затылку... знаешь, как сон... или картинка...
-Или фотография, - соглашаюсь я. - Это называется внутреннее зрение.
-Так это не ты придумала? - громко, задорно смеётся, я догадываюсь, что она снова щурится, резко открывает и закрывает глаза.
-Про небо или зрение?
-Все.
-«И то и другое», так надо правильно говорить.
-Ты и говори...
-Про небо - я, а про зрение ещё в древние времена, наверно...
-А фотографы тогда были? - я слышу, как она возится, снова садится.
-Нет, конечно...
-Жаль...
-Почему?
-Просто... небо в древности было такое же или другое?
Она прижимает холодные руки к моему разгоряченному лицу. Я довольно улыбаюсь.
-Не знаю... - и вправду, неужели небо за 100, 200 или тысячу лет совсем не изменилось? Теперь мы этого никогда не узнаем.
-Когда вырасту буду фотографировать небо, - она задумчиво теребит мои волосы.
-И люди будущего будут знать, как выглядело небо в прошлом... тысячу лет назад... - в моей голове мелькает множество образов... а что если через сотни лет небо будет другого цвета, желтого или оранжевого... какие тогда будут сами люди, и будут ли они скучать по синему небу?
-Ага, - она наклоняется надо мной, закрывает своей головой мое небо. Ее волосы щекочут мое лицо, я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. - А что ты будешь фотографировать?
-Я не буду... я хочу стать писателем...
-Тогда я буду фотографировать для тебя... что ты хочешь запомнить? - Она наклоняется ещё ниже. Я вижу своё смеющееся лицо в ее серых глазах. - Что ты хочешь запомнить?
-Море.
Наверно, оно как небо, никогда не меняется.
-Небо для меня... море для тебя....
Не выдерживаю, прыскаю от смеха... она резко отстраняется, падает назад, простыни и пододеяльники ловят ее в свои мокрые объятия.
-Упс...
Она сидит на асфальте, в ворохе постельного белья, сорванного с верёвок, будто маленькая русалка в морской пене.
