В детстве проще и сложнее одновременно. Даже не веря в Деда Мороза, не перестаешь где-то внутри, верить в чудеса. Ждешь их, хотя чаще всего они оказываются стечением обстоятельств или чьим-то правильным расчетом. Сегодня мне повезло, ведь чудо снова вернулось. Пусть и просчитанное до последнего процента, разнесенное в клетки Экселя, пропитанное жаждой денег, но оно опять со мной. Как двадцать восемь лет назад.
Футбол это не просто игра. Это что-то сильно иное, созданное не иначе как рукой Бога, пусть и, процентов на пять, рука принадлежит непоседливому, кудлатому, наглому и гениальному аргентинцу.
Свой первый чемпионат смотрел еще черно-белым, а цвета добавляли флаги, нарисованные фломастерами в тетрадке брата, отмечающей матчи, группы, очки и мячи. Мир вокруг нас пах яблоками, вишней и, совсем немножко, курами и их загоном. А как еще, если ты все лето у деда с бабушкой и курам надо носитьтраву, чистить загон, подливать воды, насыпать зерна с пшеном, а уж потом, все сделав, можешь смотреть на танцующего у флажка Роже Милла, на усатого Руди Фёллера, на молодого и почти непобедимого Ван-Бастена.
Из второго помню только пять мячей Олега Саленко и статью в АиФ, как-то так слегка поглаживающую расстроенные нервы болельщиков. Будем честным, в девяносто четвертом футбол стоял далеко не на первом месте, пусть даже на экранах постоянно летали бабочки МММ, а в карманах начал появляться доход.
Третий чемпионат пах сухой кубанской землей, ее же садами, речкой Абинкой, ружейной смазкой, дежурствами, шерстяными одеялами, пятью сотнями юных тел, согнанных в огромный ангар, желанием спать, тухлой тушеной капустой и просроченной сраной макрелью из банок. Финальный матч нам разрешили смотреть, было воскресенье. Только никто и не глядел, духам в армии девяностых всегда было чем заняться. Но он все равно прошел рядом, коснулся легким шелестом газонов и радостными французами.
Четвертый... четвертый и жуткая маска Оливера Канна, смотрящего на радующихся бразильцев. Ох да, его мы почти пропустили, ведь деньги сами себя не заработают, а студенты на то и студенты, что денег у них не хватает. Особенно, если платишь за учебу сам, не дергая маму, растящую сестренку. И четвертый пах... Он пах рынком на Советской Армии, подгнившими овощами, собаками, разведенным суслом, продаваемым как "Вина Кубани", стоянкой, забиваемой на ночь левыми машинами и десятками за них, по три на брата-охранника, первой частью "Властелина Колец", все еще трогательно прекрасной и той молодостью, когда ты еще не понимаешь - сколько ждет впереди.
Пятый насквозь пропитался ожиданием, вечерними обязательными прогулками, подгузниками из марли и редкими нервами Кати, по первости не знающей как быть с красно-кряхтяще-крякающей копией нас с ней, никак не желающей засыпать, есть, гулять и спать и... В общем, как-то нас с тестем остановил гаишник по дороге на работу, поинтересоваться - не труп ли я? И понимающе извинился, узнав про вот-вотродившегося сына. А, да... моя любимая команда играла все же именно тогда. Клозе, Ламм, Хедира, Буатенг, Подольски и, конечно, совсем еще молодой Швайнштайгер.
Про шестой мне просто не хочется говорить. Хотя там хватало интересного. Но мне не хочется.
Седьмой был прекрасен всем. Совершенно всем, включая финал, где, как в девяностом, когда суровые немецкие усачи во главе с Маттеусом вышли против не менее суровых гаучо во главе с Диего Армандо, встретились те же самые цвета. И плачущие молча глаза Месси. Да, так оно и было, включая неожиданный для всех гол Гётце.
И сегодня... сегодня оно вернулось. Настоящее чудо родом из детства. С праздником футбола всех вас. С месяцем настоящей игры.
ХУ!