В 2010, через 11 лет после смерти первопроходца финской авангардной сцены барабанщика Эдварда Весала, бессменный фронтмен Sound & Fury саксофонист Йорма Тапио, игравший в ансамбле на протяжении всего времени его существования в 1980-90-е гг., воссоздал коллектив для исполнения и записи музыки Весала, в том числе ранее не публиковавшейся.
Композитор, барабанщик и перкуссионист Эдвард Весала (1945-1999) был первым финским музыкантом «нового джаза», который вышел на общеевропейский уровень известности. Он успел выпустить около двадцати собственных пластинок, примерно столько же вышло с его участием, и после его ухода из жизни осталось целое наследие — с десяток готовых альбомов, множество разрозненных записей и композиций. Помимо джаза, он играл соул, рок, фольклор, музыку для детей и для театра.
В 1970-х Весала руководил собственными джазовыми ансамблями, играл с Томашем Станько и Томашем Шукальским, с Toto Blanke’s Electric Circus, записывался с Яном Гарбареком. Один из его наиболее важных ансамблей, Sound & Fury, родился из мастер-классов, которые Весала проводил в 1980-х. На протяжении полутора десятилетий существования группы в ней играли многие из ведущих импровизаторов Финляндии — от Пепы Пяйвинена до Рауля Бьоркенхайма. Создателем самобытного, оригинального звучания группы можно считать супругу Весала — пианистку и арфистку Иро Хаарла, автора аранжировок для мелодий Весала. Sound & Fury выпустили на лейбле ECM четыре альбома, первый из которых — «Lumi» (986) — британский журнал Wire включил в десятку самых важных записей 80-х годов.
Йорма Тапио неоднократно бывал в России с другими проектами, начиная с 2003 г., но обновлённый Sound & Fury привозит впервые.
В Петербурге и Москве ансамбль выступит в следующем составе: Пепа Пяйвинен (Pepa Päivinen) — сопрано-саксофон, тенор-саксофон, баритон-саксофон, флейта; Йорма Тапио (Jorma Tapio) — альт-саксофон, бас-кларнет, флейта, бас-флейта; Тане Каннисто (Tane Kannisto) — тенор-саксофон, бассетгорн, флейта; Антеро Приха(Antero Priha) — труба; Юлиус Хейккиля (Julius Heikkilä) — гитара; Сампо Лассила (Sampo Lassila) — контрабас; Янне Туоми (Janne Tuomi) — перкуссия; Симо Лайхонен(Simo Laihonen) — ударные.
- 14.06, 19:00, клуб MOD: С.-Петербург, набережная канала Грибоедова, 7 (во дворе), входной билет 400 ₽
- 15.06, 20:00, КЦ «ДОМ», Б.Овчинниковский пер., 26, м. Новокузнецкая), входной билет в день концерта 1200 ₽, в предварительной продаже (в кассе ДОМа) 900 ₽.
Перед выступлениями в России саксофонист Йорма Тапио ответил на несколько вопросов обозревателя «Джаз.Ру» Григория Дурново.
Когда вы возрождали ансамбль Sound & Fury, имели ли вы в виду, что это будет прежде всего продолжение того, что делал Эдвард Весала, или хотели создать нечто новое, но с использованием его идей?
— Всё началось с концерта его памяти. Мы осознали, что находимся в хорошей форме, нам нравилось играть эту музыку. Кроме того, мы считали, что его музыка и то, что сочиняла Иро Хаарла, имеет очень большое значение, и её надо исполнять ещё и ещё. Для нас это что-то вроде классической музыки, она временами очень точно отражает финский дух. Кроме того, это европейский джаз очень высокого качества. Мы решили, что, помимо исполнения их произведений, будем понемногу сочинять и исполнять и свои. Поэтому мы стали продолжать. Вообще, условно говоря, фри-джазовый ансамбль с таким составом — редкое явление. Нам кажется очень важным, что он существует, потому что он очень сильно отличается по манере игры от большинства сегодняшних джазовых ансамблей.
Надо ли понимать, что Весала оставил очень много произведений, так что по-прежнему можно найти какие-то новые, не исполнявшиеся ранее?
— Да. Но музыка, которую мы играем, — это не просто чьи-то композиции, это во многом наша собственная музыка, потому что в джазе музыкант всё время самовыражается. А музыка, которую сочинял Весала, в принципе требует от музыканта играть «от себя», передавать свои чувства, выражать то, что у него внутри. Мы играем собственные соло, у нас очень сильная духовая секция с уникальным звучанием. Вообще эта музыка требует постоянных изменений: в определённые моменты нужно следовать гармониям и различным нюансам, в другие — играть с энергией, свободно. Мы продолжаем играть эту музыку, потому что хотим, чтобы она продолжала жить. Сейчас у неё, можно сказать, андеграундный статус — мы совсем не совпадаем с джазовым мэйнстримом.
Все ли проекты, в которых вы участвуете, вы назвали бы андеграундными?
— Такое ощущение возникает, потому что концерты очень сложно организовывать, сейчас сложнее, чем раньше. Мы не идём на компромиссы.
Вы сказали, что музыка, которую сочинял Весала, для вас что-то вроде классической музыки. Есть ли другие финские музыканты, композиторы, работающие в том же направлении, чью музыку вы тоже могли бы назвать классической для себя?
— В мире западной классической музыки есть свои финские композиторы. Не думаю, что в финском джазе есть кто-то, кто сочиняет для больших ансамблей так же оригинально, так же необычно, как Весала. Недаром его музыка имеет такое значение во всём мире.
Я неоднократно выступал в России, и знаю русскую публику, особенно ту, которая ходит в ДОМ, и мне очень интересно будет выступить в России с Sound & Fury. Думаю, русской публике понравится наша музыка, очень сильная эмоционально; надеюсь, людям она отзовётся, и они оценят её по достоинству.
Изменилось ли звучание ансамбля с тех пор, как в нём играл Весала?
— Конечно, ведь барабанщик сейчас другой. Кроме того, нет клавиш, но добавился перкуссионист. Уже за счёт этого звучание иное. Сейчас в ансамбле играет новый трубач. Но трое саксофонистов всё те же, это сердце нашего ансамбля. И мы уже столько времени играем вместе, что научились взаимодействовать на интуитивном уровне. Если кого-то из нас заменить, будет гораздо труднее. Мы много занимались, чтобы добиться объёмного, гармонического звучания.
О каждом участнике ансамбля говорить, наверно, сложно, но, может быть, вы могли бы рассказать немного хотя бы о некоторых, с которыми много играли?
— Конечно. Пепа Пяйвинен — на мой взгляд, один из лучших исполнителей на баритон-саксофоне в европейском джазе, да и вообще в джазе. Наверное, только Джон Сёрман может с ним сравниться. У Тане Каннисто потрясающий звук на тенор-саксофоне, его собственный. Басист Сампо Лассила умеет создавать объёмный звук. Вообще важно отметить, что наше звучание гораздо более тяжелое, чем у многих. Многие в Европе играют свободную музыку очень быстро и с лёгким звуком. Когда мы выступаем, например, в Центральной или Южной Европе, мы понимаем, что играем совсем не так, как другие. На всю большую Финляндию есть очень мало людей, которые играют с ощущением пространства. У нас в ансамбле бас и барабаны играют тяжело и объёмно. Здесь можно услышать элементы дальневосточной, японской эстетики, например. Конечно, в норвежском джазе можно услышать такое, но он всё равно звучит более легко.
В каких ещё ансамблях вы играете регулярно?
— У меня есть трио Jorma Tapio & Kaski, есть дуэт с Янне Туоми, мы выступали в России. Есть ансамбль Lekkujad, исполняющий песни на карельском языке. Моя мать из Карелии, а Карелия раньше была частью Финляндии, Россия захватила её в результате войны. Мы интересуемся народной музыкой. Не столько world music, сколько folk music.
У вас ведь есть ещё один проект, связанный с народной музыкой, — Sarastus.
— Да, для меня очень важна духовная составляющая, я концентрируюсь на этом.
ВИДЕО: Sound & Fury «Alfreda Daia», 2014