Когда появляются люди, они начинают говорить или сразу ругаться, передразнивая друг друга, оскорбляя и угрожая друг другу мужскими и женскими голосами. Это тут же придает любому пространству смысл и направленность. Людей хочется ни то что бы помирить, запрыгнув в эпицентр распри и от счастливого головокружения запеть, – появляется желание просто это сохранить и запечатлеть во всей полноте и первозданности. Магия людей состоит в их космической притягательности, о чем они, конечно, понятия не имеют и поэтому так ненавидят друг друга. Но может быть это неведение и непосредственность только усиливают их природный магнетизм и свечение их кожи, волос и ауры. От чего блеклые обделенные очарованием ангелы не могут отвести глаз.
Не совсем верно, что люди создавались по образу и подобию. Они и были изначальным совершенным образом, в которое божество решило воплотиться с тем, чтобы стать их подобием, и – надо признать – лишь формальным подобием, копией тех, кто поистине наделен сиянием и славой. Если бы ни комплекс неполноценности, которое божество им внушило, они давно были бы хозяевами вселенной, а их господь – одной из зверушек в их бестиарии.
А после того, как они со слезами и ожесточением, сотрясаясь от кашля или сморкаясь, ублаженные и едва держащиеся на ногах от струящегося светового потока внутри, уходят, остается нечто – шлейф или возмущение среды – что еще можно долго смаковать, к чему еще долго можно прислушиваться и даже трогать. Таковы люди: все, в чём они пребывают, к чему – даже не прикасаются, а лишь приближаются – становится другим…