Глубоко под землёй, где не видно дроздов, жил ершистый крот, сын благородных родителей. Ему достался тяжёлый, неуживчивый характер: он сторонился света и предпочитал проводить время у себя в покоях. Он любил насвистывать себе разные песенки, которые придумывал, пробираясь длинными темными коридорами к самому любимому своему залу: кладовой с жучками и семечками.
Крот не жаловал гостей и не делился припасами. В холодные, особенно суровые зимы, его незатейливый, но очень довольный собой свист, раздавался горьким эхом по подземельям, полным голодающими мышами и жужелицами.
До самой своей старости крот жил, не смущаемый никакими горестями, сытый, здоровый, счастливый надеждами на то, что после его смерти никто не сможет найти в стенах его жилища кладовую, и все припасы истлеют вслед за своим скупым, злым и безумно богатым владельцем.
Но пришёл совсем иной год, подобного которому никто из обитателей тоннелей вспомнить не мог. Солнце, всеобщий хранитель и кормилец, закрыло глаза с тёмной и удушливой болью, Солнце заболело и стало распространять вокруг себя неистовый жар. На поверхности почвы высохла трава, даже большие и сильные деревья были вынуждены избавиться от своих листьев намного раньше срока. Жар иссушал почву и глубже. Вскоре жизнь в метре под поверхностью замерла: все обитатели покинули эти места.
Богатый край опустел, пищи едва хватало на то, чтобы малюсенькие жучки и мошки поддерживали свои силы. Но что говорить о них? Их жизнь длится всего один год, и мысли их не идут дальше одного года. Крот мало интересовался делами вокруг, и внутри своих чертогов ловил только слухи о страшной жаре и красном Солнце. Его дни шли так же, как и раньше: привычный путь по коридорам от кладовой к "каминному залу" (где-то наверху люди иногда жгли костры, и маленькие угольки падали в зал к кроту; наблюдать за тлеющими огоньками было одним из его излюбленных развлечений).
Кое что, однако, стало смущать и этого сибарита. Как ни глубоко он выкопал свой дом, лёгкий шум обитателей тоннелей доносился и к нему, - позволяя, так сказать, сравнить степенность и благородство своей жизни с суетливостью и малообеспеченностью жизни прочих существ. Этот шум пропал и пропал настолько очевидно, что кроту пришлось обратить всё своё внимание на таинственную тишину. Где же привычный шелест и скрип? почему они там перестали искать себе еду? почему больше не борются за свои жизни?
Хозяин кладовых изменил свои маршруты. С каждым днём он стал подниматься на уровень выше, проходить всё ближе и ближе к стенкам коридоров, прислушиваться - всё напряжённее и напряжённее. Крот стал даже пытаться представлять себе жизнь рядом с поверхностью: это он-то! от рождения не имеющий ни зрения, ни охоты видеть что-нибудь вокруг себя! Обоняние больше ничего не сообщало ему, он больше не мог получить ответы на то, что волновало его, в кладовой, в зале с угольками... что-то случилось там наверху: неужели ему нужно подняться туда и узнать самому?..
Он продолжал подъём и начал чувствовать что-то странное: прохлада и сырость подземных ходов исчезла, земля под его ногами больше не мялась, а рассыпалась в разные стороны, воздух был сухой, он неприятно входил в лёгкие - словно чувствовал в них враждебную себе влажность. Запахи исчезли, отовсюду веяло пылью, и никаких следов обитателей. Крот никогда не умел пользоваться своими глазами, и сейчас они тоже не служили ему, - но впервые в своей жизни он ощутил на поверхности своего лица покалывание, его как будто пощипывали тысячи маленьких насекомых: сквозь огромные щели в почве проникал свет Солнца.
Некуда было деться в узких проходах от этих лучей: что-то горячее и острое со всех сторон окружило крота. Он был один, уши ясно говорили ему это; среди всего этого жара он не слышал никого, совершенно никого. Он переходил из одного коридора в другой, он поднимался всё ближе к поверхности - всюду его встречал только горячий и острый "собеседник", не издававший ни единого звука.
Кто ты? почему ты не произносишь ни единого звука? разве может быть кто-то живой - и настолько молчаливый? даже я, проживший всю свою жизнь под землёй в одиночестве, развлекал себя песенками и шутками над нищими мышами..
Крот вылез на поверхность.. и никакой жар его больше не интересовал: над ним висело нечто невообразимое. Где потолок, где кончается то, что висит наверху? Он слышал вой и свист, которые исходили от существа таких размеров, что оно не поместилось бы во взгляде крота, - ветер, которого он никогда не слышал. Всё его тело горело: всё пространство вокруг было заполнено острым и горячим, не просто заполнено, а как бы состояло из него.
Прижимаясь к иссохшей почве, крот дрожал.. он пытался заговорить с той пустотой, которая жила здесь, но не получал никакого ответа. В его полуслепых глазах появился красный цвет.. красный.. откуда же это слово? Его глаза вместили в себя ещё одно невообразимое создание, которому в его жизни никогда не было имени.
Крот, великий и богатый, сын настолько благородных родителей, что их имя даже он сам стеснялся произносить, не в силах был двинуться с места. Он ждал хоть какого-нибудь знакомого звука или запаха, хоть чего-нибудь.. хотя бы даже тех несчастных мышей, которые никогда не были ему интересны: почему они оставили его? зачем бросили здесь, неужели никто не мог сказать ему, какая страшная вещь находится рядом?
Он лежал долго, так же долго, как прежде лежал в своих чертогах и наслаждался своей сытостью. Рядом с этим воем, с этим горячим, прижатый этой пустотой, не звучащей никакими границами, - он был никем. Его припасы ничего не значили, не помогали ему ничем.. где он жил все свои годы? что собирал, наслаждаясь мыслью о своей неуязвимости? Крот был в оцепенении; он потерял нору, из которой вылез на поверхность, и старался не производить ни единого движения: он не знал даже, чего можно бояться, но напрочь забытое с далёкой юности чувство страха за свою жизнь - завладело им без остатка.
Крот потерял счёт времени и не мог понимать ничего из окружающего его мира; он уже не заметил, как Солнце ушло, как на место горячей и острой пустоте пришла пустота ночная - тёмная, холодная, с неясным мерцанием Луны и звёзд. В забытьи он представлял, что лежит в «каминном зале» и наблюдает за угольком. Кусочек чего-то, что теперь можно было бы назвать красным, манил его своей загадочностью.. нет, ничего этого нет вокруг, вот - только этот кусочек, это просто он задумался, какая-то странная фантазия.. Он лежал не шевелясь в полном молчании.
На следующий день небо нашло для Солнца лекарство: его красное опухшее лицо нашло себе избавление, жар спал, - сильнейший ливень обрушился на тоскующую по воде землю. Струи воды наполняли глубокие трещины, разливались, становились потоками.. Крот ничего не видел. Его несло от одного растения к другому, переворачивало совершенно невообразимо, но он не чувствовал этого. Дождь шёл долго, и вернул земле свежесть полностью.
Крот проснулся и по запаху понял, что рядом есть вход, нора. Не обращая внимания ни на что другое, со скоростью, которой могли бы позавидовать бедные мыши, он бежал по коридорам, узнавал знакомые повороты, путался, уставал, но находил знакомую дорогу. Он лез так глубоко, как только мог, - и попал снова в свои чертоги.. в свой дом, хранящий запах его отца и матери, его собственный запах, а ещё запах семян и жучков. Дом, спрятанный вдали от несостоятельных граждан почвы, остался невредим и принял крота, как будто тот не отлучался вовсе.
Страх выбил из его памяти все воспоминания: он не помнил ничего о своём путешествии и продолжал просто ходить привычной дорогой от кладовой к "каминной", питался, полнел, свистел, чувствовал себя господином тоннелей. Возвращение мышиного шума, шороха жителей верхних этажей он не заметил тоже: просто однажды отметил, что всё в порядке - он здесь, а они там бегают, суетятся. Так уж устроена жизнь: кому-то достаётся жить в зале, кому-то прятаться в норке.
Жизнь и правда продолжалась, как ни в чём не бывало. И ничего странного в пережитой засухе не увидели и мыши: разве впервой им уходить с одного места на другое? Разве не приходится перебегать, прячась от ворон, под этим пустым небом? Это их жизнь, и они её хорошо знают. Вот и Солнце светит вновь - как раньше: светлое, радостное, жёлтое Солнышко; и лёгкий ветер шелестит колосками травы.
История всегда продолжается. Подписывайтесь на канал и следуйте за ней.