В 678 году, спустя 46 лет после смерти пророка Мухаммеда. Мусульмане, решившие принести свет ислама в Аравию и за ее пределы, пробивались по всему Ближнему Востоку, как комета.
К началу 670-х годов они были готовы начать наступление на запад. Пробираясь через Анатолийский полуостров в Турции, арабские силы были неумолимы, ненасытны и казалось бы, их было не остановить. С их взглядами, прочно закрепленными на Западе, сарацины начали собирать кусочки территории, поскольку они приближались ближе к реальному призу: Константинополю.
Огромный сарацинский флот поднял якорь и отправился из Кызыкоса. Двигаясь по воде, как морской кинжал, они вскоре увидели свою цель и направились прямо к стенам Константинополя. Лучи солнца восточного Средиземноморья сияли, а сверкающие башни легендарного города-крепости, манили их как мираж, должно быть сарацинам казалось, что будто-бы сам Аллах улыбался им, готовый вознаградить за их рвение небесной печатью победы. Однако, прежде чем солнце установило этот день, многие мусульмане пожелали, что они покинули гавань.
Увидев небольшой византийский флот, люди могущественной исламской армады, были убеждены, что этот джихад станет легкой прогулкой. Они даже не подозревали что получат самый огромный и последний сюрприз в своей жизни.
Когда византийские корабли подходили все ближе и ближе как овцы на бойню, сарацины, не будучи обеспокоенными, приготовились колотить крошечную флотилию в осколки. Затем произошло нечто необыкновенное, чего никогда не было в истории войны, и как оказалось сарацины, а не византийцы, пришли на бойню.
Внезапно из безобидных бронзовых трубок, торчащих из носов византийских кораблей, появилось дыхание дракона, сжатые струи жидкого огня ударили по флоту неприятеля. Пламя, которое буквально охватило все, с чем соприкаснулось, и не могло быть погашено. Как современный напалм, эти пламя застревало во всем, куда попадало. Несчастные сарацины в панике бегали по своим кораблям горящих, как римские свечи. Те, кто прыгнул за борт в невыразимой агонии обнаружили, что этого недостаточно, чтобы остановить огонь. Вместо этого страдальцы продолжали гореть в воде.
Когда византийцы направили струи огня на поверхность воды, само море загорелось пламенем, которое жарило людей живыми, пытавшихся уплыть в борьбе за свою жизнь в смертельном ужасе. Для сарацинского флота это был конец, поскольку один за другим их корабли превращались в плавающие костры и тлеющие под волнами головёшки. У сарацинов умерших в тот день, должно быть, было чувство, что на них обрушились костры Ада. В конце концов, Бог не был на их стороне.
Это было первое в мире введение удивительного и таинственного оружия византийцев: греческого огоня.
Само собой разумеется, что многие разрушительные способы, с помощью которых огонь может быть использован, на самом деле не являлся чем-то новым, даже для мира 678 года. Его использование столь же древнее, как и сама война. Сцены, изображающие огонь в бою, были найдены на ассирийских барельефах. Египтяне также использовали огонь, как и древние греки и римляне. На протяжении веков на поле битвы появлялись различные смеси, содержащие некоторую комбинацию серы, битума, канифоли, нафты, смолы, древесного угля, сала, скипидара и селитры. В военно-морской войне деревянные и глиняные горшки, заполненные этими летучими смесями, были либо брошены, либо катапультированы на палубы вражеских кораблей. Истинный же греческий огонь, сарацины обнаружили в 678 году и снова в 718 году, когда второй массивный флот вторжения встретил ту же страшную судьбу, что и первый.
Истинный греческий огонь мог быть сконцентрирован и подконтрольно направлен на волю со всей своей разрушительной силой современного огнемета. Однако для воинов 7-го века и следующих нескольких сотен лет потрясающая разрушительная сила греческого огня и его психологическое воздействие на врагов Византии была бы эквивалентна той, что была у современной атомной бомбы.