Разоблачение советских мифов
В 1991г. к власти в России пришла советская партийная номенклатура нового поколения. Бывшие комсомольцы, парторги, секретари партийных отделений во главе с Ельциным уютно расположились в кабинетах, ранее занимавшихся такими же партийными функционерами, только на 20 лет старше. Но чем больше похожа новая власть на прежнюю – тем важнее ей показать, что «мы не такие». Ельцин решил размежеваться с предшественниками идеологически. Партийные чиновники быстро подхватили новое веяние и принялись «рассекречивать» и «разоблачать» – то есть публиковать документы, максимально противоречащие прежней официальной версии. Этим же занялись и заслуженные доктора исторического материализма, по какому-то недоразумению до сих пор называемые историками. Не то чтобы факты и теории, обильно выгруженные в историческую науку в начале 90-х, были ложью. Вовсе нет. Благодаря этому краткосрочному порыву «всплыло» множество важнейших подлинных документов. И та неприглядная правда о Войне, которая была открыта – правдой быть не перестает. Но и от истины она бесконечно далека, поскольку искусственная подборка данных всегда вводит в заблуждение. «Историки», раньше по заказу КПСС восхвалявшие роль Партии в Войне, по новому государственному заказу рассказывали о ее преступлениях. Пройдет еще десятилетие, и те же самые люди будут помогать Путину создавать «культ победы»… потому, что готовы писать все, что угодно, если на это находится спрос.
Если в эпоху Хрущева акцент делался на ошибках Сталина, то в эпоху Ельцина – на преступлениях Сталина. Популярным стало обсуждение Катыни, террора против немецкого населения, заградотрядов и других крайне болезненных тем. У стороннего наблюдателя могло возникнуть впечатление, что вся Война была одним сплошным преступлением. Сильно выросли неофашистские настроения. Может показаться, что этот поворот был определен сознательным выбором Ельцина и его окружением… но вспомним, что Ельцин стремился дистанцироваться от партийной элиты, частью которой всегда был, не просто так – а потому, что считал такой образ более привлекательным в глазах населения.
За «ельцинскими разоблачениями» стояла реальная усталость народа от брежневского цирка (который после смерти Брежнева только усилился). Раздавая всем подряд награды, придумывая несуществующие подвиги лично Брежневу и вообще всячески фальсифицируя историю Войны, советская власть попросту подорвала доверие народа к теме. Даже неофашистское движение в России своим появлением обязано главному фильму брежневской эпохи («17 мгновений весны»). Люди ждали разоблачения брежневского мифа – и с легкостью вместе с ним воспринимали и разоблачение всей официальной истории Войны. Проблема только в том, что само это разоблачение оказалось малокачественным фальсификатом в духе Виктора Суворова (Резуна). «Специалисты в погонах» не могут быть хорошими историками просто потому, что настоящей исторической науке их никто не учил – и, напротив, их всех учили, как подгонять результат под (любую) идеологию. Разумеется, довольно быстро люди от всего этого устали, и настроение начало меняться. Главная опасность этого – в дискредитации здравых идей. То, что Суворов и ему подобные авторы "случайно угадали" или даже верно описали (перемешав с кучей некомпетентного бреда), из-за них начало восприниматься как "клюква".
Отрицание отрицания
Ставший преемником Ельцина Путин должен был по новой российской традиции порвать со своим предшественником и отмежеваться от него (что было почти так же сложно, как Ельцину – притворяться, будто он не советский чиновник). Логично, что и память о Войне должны были использовать в противоположном направлении. Однако этот процесс очень сильно затянулся по чисто субъективным причинам. Все нулевые годы политика памяти оставалась прежней: Путин неоднократно публично рассказывал о сталинских преступлениях как против собственного народа, так и против Европы (начиная от «Пакта Молотова-Риббентропа» и заканчивая Катынью). Сложно сказать, почему он так долго придерживался этой «устаревшей» позиции. Одна из версий – влияние патриарха Алексия II (Ридигера), который организовал Путину экскурсию на Бутовский полигон (место массовых расстрелов) и в целом был активным критиком советского строя (особенно его сталинского периода). Алексий пользовался безусловным уважением Путина, и только его смерть в 2008г. закрыла эту страницу жизни Путина.
Однако другие высокопоставленные чиновники уже с начала нулевых годов прекрасно чувствовали все возможности «ресталинизации», поэтому даже без поддержки Путина она неумолимо продолжалась. Российской власти нужно было искать точку опоры, источник легитимности, историческую базу своего режима. И Победа в Великой Отечественной Войне для этого отлично подходила. Вообще, в период десятых годов власть пыталась выстроить идентичность россиян вокруг трех ключевых идей: Победы в Войне, полета Гагарина и противостояния Америке. Когда космическая отрасль окончательно загнулась, Гагарина попытались заменить на «традиционные православные ценности», однако эта затея далеко не во всем успешна (в том числе потому, что РПЦ даже с новым Патриархом все еще пытается сохранять независимость). Противостояние с Америкой тоже в большой степени перенеслось из политики – в плоскость спорта (успехи в котором далеко не очевидны). И только Победа остается надежной идеологической опорой.
«Историки», когда-то обличавшие преступления Сталина, переквалифицировались в восторженных поклонников его гения. Лучше всего эта динамика видна на том же Викторе Суворове, первая книга которого описывала, как «злобный Сталин готовился напасть на Европу» (что правда), «а Гитлеру пришлось обороняться» (что, очевидно, подтасовка). В последних своих работах Суворов рассказывает уже о том, как «гениальный товарищ Сталин совсем чуть-чуть не успел нанести упреждающий удар по Гитлеру»… Суворов, даже сидя в Лондоне, все равно следует общему тренду «историков в погонах», а то и опережает его.
Победа в Войне превратилась в своего рода аналог «культа предков», почти буквально списанного с синтоизма (национальная религия Японии). Она обрастает своими церемониями и ритуалами, откровенно религиозными по природе. Некоторые участники шествия «бессмертного полка» уже перестали отличать портреты предков от икон и хоругвей. «Оскорбление памяти о войне» приравнено к «оскорблению чувств верующих». «Вечный огонь» из обычного мемориального объекта превратился практически в алтарь, прикосновение к которому может стоить человеку свободы.
Эпилог. Следующий тик маятника
Несмотря на кажущееся усиление «религии Победы» и повсеместное придание ей официального статуса, сегодня мы повсеместно видим, как ее реальное влияние ослабевает. Превратившись в религию, она начинает откровенно противоречить Православию (которое осуждает «кумиров» в любой форме), и РПЦ все сложнее закрывать глаза на эти противоречия. Обычные люди тоже уже устали от того официоза, в который превратились все эти шествия и парады. Уже вспоминавшийся «бессмертный полк», перехваченный властями и превращенный в еще одну майскую демонстрацию, свою изначальную популярность получил в ровно обратном смысле: как неофициальное шествие в поддержку семейной памяти, подчеркивавшее, что для людей Война – это не Победа, а память о прошлом своей семьи.
Пройдя по полному кругу: запрещенный Сталиным семейный траур, хрущевский миф о некомпетентности Сталина, брежневский миф о выдуманных героях Партии и Правительства, ельцинский миф о войне как преступлении, путинский миф о Победе как главном достижении народа России – память о Войне постепенно возвращается туда, откуда начиналась. К семейному празднику со слезами на глазах, в котором потомки выживших вспоминают погибших. И тех, кто пал от пуль врага, и тех, кто был предан своим командованием и сгнил в плену, и тех, кого расстреляли заградотряды, и тех, кого расстреляли как шпиона в тылу или выселили в чистое поле как представителя неблагонадежного народа… Погибшим на войне нечего друг с другом делить. Психоз вокруг нее нужен только генералам-неудачникам и второразрядным политикам, которым не хватает таланта и реальных достижений, на которых бы могла держаться их власть.
К сожалению, политизация Войны и Победы еще не окончена. Желающих использовать ее в своей личной карьере по-прежнему немало. По-прежнему очень мало профессиональных историков, обученных работать с источниками и представлять публике не подборку того, что сегодня востребовано, а всю совокупность известных фактов – в то время как «белых пятен» в истории Войны остается множество. Единственное, о чем мы можем попросить читателей в этих обстоятельствах: быть аккуратными и стремиться к взвешенной позиции. Помнить, что у каждой семьи в России своя история, и тот, кто глазах одной семьи выглядит героем, в глазах другой может быть мерзавцем и убийцей. Когда речь идет про войну – и то и другое может быть правдой одновременно…
…остается только стремиться не к субъективной правде, а к истине, которая всегда сложна и неоднозначна.