«Коммерсантъ» опубликовалъ статью, ужасную по своей обыденности: въ ней сообщается, что въ нашихъ архивахъ уничтожаются дѣла и справки репрессированныхъ въ совѣтское время, доступъ къ которымъ до сихъ поръ получить практически невозможно, даже родственникамъ. Дѣла и справки, которые порой являются единственными немыми свидѣтелями о милліонахъ людей, безвинно жестоко пострадавшихъ (а нерѣдко и убитыхъ) во времена массоваго террора совѣтскаго государства противъ собственныхъ гражданъ.
Встрѣтивъ этотъ матеріалъ, рѣшилъ разсказать досадную исторію собственныхъ поисковъ въ 2013–2014 годахъ свѣдѣній о репрессированныхъ родственникахъ, тоже связанную съ практикой уничтоженія архивовъ. Мой 62-лѣтній прапрадѣдъ Романъ Романовичъ Кузнецовъ (по прадѣду Лукѣ Романовичу Кузнецову, бабушкѣ Анастасіи Лукиничнѣ Золотоверхъ и матери) въ февралѣ 1930 года, какъ кулакъ-экспертникъ, подвергся конфискаціи всего имущества и выселенію за предѣлы УССР. Его участь раздѣлили: жена Варвара 62 лѣтъ; сынъ Филиппъ 32 лѣтъ; сынъ Лука 28 лѣтъ съ супругой Елизаветой 27 лѣтъ; сынъ Иванъ 24 лѣтъ съ женой Матрёной 19 лѣтъ; и сынъ Василій 20 лѣтъ.
Всѣ документальныя свѣдѣнія по акту репрессіи большой семьи (по-видмому, съ малолѣтними детьми, хотя таковыя не упоминаются) — лишь небольшая справка въ херсонскомъ архивѣ, да и то сотрудники давали только выписку, а копію, гдѣ содержалась дополнительная подробность, выдали лишь позже неофиціально. Заодно посовѣтовали отправить письма съ запросами въ архивы и МВД ряда областей Украины и Россіи — прежде всего, въ Челябинскую, Архангельскую и Вологодскую области, куда обычно направлялись на спецпоселенія раскулаченныя семьи из Цюрупинскаго района Херсонской области. Въ итогѣ было направлено два десятка запросовъ и отовсюду пришли отрицательные отвѣты, какъ будто семья и не репрессировалась.
Возможно, объясненіемъ этому служить послѣдовавшая вскоре амнистія: по разсказу моей бабушки, Р. Р. Кузнецовъ обращался съ письменными жалобами, ссылаясь на отсутствіе наёмнаго труда въ своёмъ хозяйствѣ. Въ итогѣ выселеніе сочли за «перегибъ» и разрѣшили вернуться въ разорённый домъ. Я разсчитывалъ найти и приговоры, и акты, и судебныя рѣшенія, а такъ же тѣ самыя письма — но всё это, похоже, исчезло безслѣдно.
Впрочемъ, объ одномъ изъ членовъ семьи кое-какія свѣдѣнія сохранились въ УМВД по Вологодской и Архангельской областямъ. Рѣчь идётъ о Филиппѣ Романовичѣ, къ которому не была примѣнена амнистія. Причина этого кроется, вѣроятно, въ скупой строчкѣ изъ уже упомянутой справки въ херсонскомъ архивѣ: «Сын Филипп служил в белой армии».
Въ отвѣтѣ УМВД по Вологодской области значилось: «В архивном фонде 1-го спецотдела УНКВД-УМВД по Вологодской области в акте от 15 апреля 1957 года на уничтожение архивных дел на спецпоселенцев — бывших кулаков, высланных в период 1930–1931 гг. на поселение в Вологодскую область, значится Кузнецов Филипп Романович, 1895 года рождения, уроженец м. Цюрупинск Цюрупинского района Николаевской области, архивное дело № 4000. Дело уничтожено ввиду отсутствия в нём необходимых данных для ведения справочной работы: время высылки, мотивы высылки, время и место освобождения (так в документах). Других сведений не имеется».
Что ещё могло содержаться въ дѣлѣ, какъ не время, мѣсто и причины высылки? Можетъ быть, краткія біографическія данныя, анкета, допросъ? — Этого уже не узнать. Но даже если бы дѣло сохранилось, вовсѣ не фактъ, что чиновники предоставили бы больше свѣдѣній, чѣмъ приведено выше.
Напримѣръ, отвѣтъ УМВД по Архангельской области, признаться, вначалѣ порадовалъ: «На Ваше заявление сообщаю, что в информационном центре УМВД России по Архангельской области имеются сведения об осуждении Кузнецова Филиппа Романовича, 1895 года рождения. Для получения сведений о судимости в отношении Кузнецова Ф.Р. Вам необходимо направить в наш адрес новое заявление, приложив к нему нотариально заверенные копии заполненных страниц паспорта и документов, подтверждающих родственные отношения с Кузнецовым Филиппом Романовичем».
Понимая всю сложность задачи доказательства столь далёкихъ родственныхъ связей, понадѣялся на благорасположеніе сотрудниковъ МВД къ потомкамъ репрессированныхъ, тѣмъ болѣе уже былъ положительный опытъ съ Херсонскимъ архивомъ. Позвонилъ въ Архагельскъ и просилъ хотя бы сказать, какого рода имѣются данныя, на что можно разсчитывать? Но бдительные чиновники не стали раскрывать государственныхъ тайнъ о злостном врагѣ государства и напомнили, что любые вопросы я могу задавать, лишь документально доказавъ родственныя узы. Пришлось нотаріально заверять документы четырёхъ поколѣній, часть которыхъ была въ другихъ городахъ у родственниковъ. Но дѣло было сдѣлано, немалыя силы и деньги потрачены, и документы наконецъ отправлены по назначенію въ ожиданіи подробностей семейной трагедіи, которыя могли бы также указать новыя направленія поисковъ.
Однако отвѣтъ содержалъ лишь скупыя строки: «Кузнецов Филипп Романович, 1895 года рождения, уроженец д. Большая, Цюрупинского района Одесской области, осуждён 17.02.1936 года народным судом 1 участка Октябрьского района по ст. 82 ч.2 (побег с места обязательного поселения (ссылки) или с пути следования к нему) УК РСФСР к 3 годам лишения свободы. Начало срока 22.12.1935 года. Этапирован 11.04.1936 года в Дмитлаг (г. Дмитров Московская область). Освобождён условно-досрочно за ударную работу 22.06.1937 года. Выбыл в ОТП (так в карточке) УНКВД Северной области (точное местонахождение не указано). Других сведений нет».
При попыткѣ выяснить дополнительную информацію, оказалось, что дѣ́ла Ф. Р. Кузнецова у нихъ нѣтъ, а свѣдѣнія предоставлены изъ алфавитной карточки осуждённаго, изъ которой мнѣ якобы предоставили хотя и скупую, но полную выписку, въ чёмъ меня увѣрили по телефону, одновременно отказавъ въ полученіи даже фотокопіи карточки.
Полная цѣпочка исторіи уголовнаго преслѣдованія Ф. Р. Кузнецова не была открыта, и всё указывало на возможность сохраненія документовъ въ Московской области, гдѣ располагался Дмитровскій исправительно-трудовой лагерь. Но въ архивахъ и МВД ничего не удалось выяснить. Въ статьѣ объ исторіи Дмитровлага пишется, что весь архивъ НКВД по этому учрежденію, созданному для строительства канала Москва—Волга, утраченъ, а точнѣе былъ сожжёнъ.
Неожиданно въ январѣ 2017 года на одно изъ моихъ многочисленныхъ писемъ я получилъ изъ Соловецкаго музея-заповедника большой и подробный отвѣтъ старшаго научнаго сотрудника Ольги Бочкарёвой. Среди прочихъ уже упомянутыхъ свѣдѣній, въ нёмъ со ссылкой на всё тѣ же документы УМВД по Архангельской области писалось, что карточка на Кузнецова Ф.Р. была составлена на основаніи информаціи изъ Слѣдственнаго дѣла по аресту Кузнецова Филиппа Романовича въ связи съ побѣгомъ послѣдняго изъ мѣстъ спецпоселенія. Само дѣло, видимо, тоже не сохранилось. Болѣе того, въ карточкѣ упоминался посёлокъ Коноша — либо мѣсто ареста Кузнецова Ф.Р. при побѣгѣ и попыткѣ сѣсть на поѣздъ, либо ближайшій населённый пунктъ отъ мѣста спецпоселенія.
Среди прочаго, изслѣдователь предлагала повторить запросъ въ УМВД по Архангельской области, обозначивъ просьбу предоставить копію алфавитной карточки и любыхъ другихъ документовъ о Филиппѣ. На это былъ полученъ сухой отвѣтъ:
«Согласно требований нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность информационных подразделений МВД России, гражданам (или их доверенным лицам) предоставляются копии только тех архивных документов, которые содержат сведения социально-правового и биографического характера об авторах запросов, а также об их близких родственниках. Алфавитная карточка на осужденного таким документом не является, поэтому её копия заявителям не высылается».
Алфавитная карточка осуждённаго — явно біографическій документъ, но не въ этомъ суть. Чиновникамъ дано право произвольно считать любыя данныя небіографическими. То есть изъ дѣла на сотню листовъ хорошо, если они дадутъ копіи парочки страницъ, а могутъ вѣдь ограничиться лишь выпиской справки с датой, мѣстомъ рожденія, родителяхъ, дѣтяхъ и ближайшихъ родственникахъ. Зато они вполнѣ могутъ уничтожить дѣло съ матеріалами, потенціально безцѣнными для потомковъ и исторіи репрессій въ СССР. И, судя по статьѣ «Коммерсанта», могутъ уничтожать даже послѣднія свидѣтельства — алфавитныя карточки.
Фактически государство создало правовую систему ограниченія доступа къ сохранившимся слѣдственно-біографическимъ матеріаламъ и всѣмѣрно препятствуетъ даже прямымъ потомкамъ въ доступѣ къ исторіи членовъ семьи, подвергшихся репрессіямъ во времена уже давно несуществующаго совѣтскаго строя. Если вдругъ у человѣка не окажется на рукахъ метрическихъ выписокъ, свидѣтельствъ о рожденіи, бракосочетаніи своихъ дѣдовъ и прадѣдовъ, ему придётся возстанавливать своё родство документально черезъ архивные поиски, которые тоже могутъ легко не увѣнчаться успѣхомъ. А вѣдь въ документахъ нерѣдки и ошибки въ написаніи отчествъ, фамилій, датъ рожденія, случаются разводы и повторные браки со смѣной фамиліи. Болѣе того, каждый разъ для доступа къ скупой выпискѣ изъ УМВД или архива придётся всѣ копіи документовъ и архивныя выписки нотаріально завѣрять. Ну а если человѣкъ не успѣетъ озаботиться этими вопросами, которые легко могутъ потребовать годы усилій, то документы за ненадобностью вполнѣ могутъ быть ликвидированы — совершенно законно. Ситуація нѣсколько сглаживается лишь потому, что очень многіе архивисты стремятся помочь потомкамъ и сами нарушаютъ установленныя правила по ограниченію доступа.
Такъ или иначе, но интенсивные поиски о репрессированныхъ предкахъ дали помимо скудныхъ сохранившихся свѣдѣній и довольно значимый плодъ: въ 2013 году въ херсонскомъ архивѣ удалось обнаружить дѣло моего казнённаго двоюроднаго прадѣда по другой линіи (по прабабушкѣ, бабушкѣ и мамѣ) Тихона Родіоновича Дудкина. Изъ дѣла мнѣ первоначально предоставили лишь справку и копіи нѣсколькихъ страницъ, а послѣ просьбы дополнительныхъ данныхъ — ещё нѣсколько страницъ «непроцессуальнаго характера». На основѣ этихъ свѣдѣній и воспоминаній бабушки Анастасіи Лукиничны Золотоверхъ удалось въ 2013 году составить скупую біографію и возсоздать въ ней общую канву, по сути, безсудной расправы надъ невиновнымъ человѣкомъ въ 1938 году.
Хотѣлось бы сказать ещё одну грустную вещь о современной ситуаціи съ архивами репрессированныхъ въ Россіи. Въ 2014 году на Украинѣ произошёлъ государственный переворотъ, который обернулся и войной, и другими бѣдами. Но есть и положительныя стороны того событія помимо возвращенія Тавриды въ составъ русскаго государства. Это, безусловно, распоряженіе разсекретить всѣ архивы, касающіеся репрессированныхъ въ совѣтское время — въ рамкахъ такъ называемой декоммунизаціи. Теперь любой желающій (а не только родственникъ) можетъ получить доступъ къ этимъ кровавымъ, страшнымъ и безцѣннымъ страницамъ нашей исторіи безъ какихъ-либо ограниченій и съ возможностью безплатно получить копіи, что я сразу и сдѣлалъ удалённо благодаря помощи херсонскаго архива.
Полное дѣло о Т. Р. Дудкинѣ открыло массу важныхъ подробностей и заиграло совершенно безумными красками совѣтскаго правосудія: оказалось, что вмѣстѣ съ нимъ казнена была цѣлая группа, причисленная къ контрреволюціонной организаціи вредителей и составленная изъ случайныхъ лицъ. Первая часть дѣла состоитъ изъ нелѣпыхъ обвинененій, а вторая — изъ документовъ реабилитаціи и повторнаго опроса свидѣтелей, доказывающихъ полную фиктивность разстрѣльнаго дѣла...
Въ общемъ, полное открытіе архивовъ о репрессированныхъ — это давно назрѣвшій шагъ и абсолютное благо. Главное, что мы должны сохранить о предкахъ и прошломъ — это честная память. Всякіе разсказы, что это можетъ потенціально кому-то навредить — просто жалкое и очевидное лукавство, ставящее простую цѣль: предать забвенію въ массовомъ сознаніи кровь и страданія милліоновъ людей. А всѣ причастные къ уничтоженію архивовъ по репрессированнымъ, являются соучастниками издевательствъ и убійствъ, совершённыхъ ихъ идейными предшественниками.