Жители Бреста рассказывали, что выстрелы из цитадели доносились даже в августе
У Кремлевской стены в мраморных саркофагах хранится земля городов-героев. Сначала таких саркофагов было шесть. Позже стало двенадцать. Рядом с постаментами в честь Волгограда, Киева, Ленинграда, Москвы, Одессы и Севастополя встали строгие мемориалы в память подвигов Керчи, Минска, Мурманска, Новороссийска, Смоленска и Тулы. Тогда помимо первых шести был поставлен еще один. Не городу посвященный. Крепости. Брестской крепости.
Текст: Михаил Быков, фото: Александр Бурый
Объяснить этот феномен младшим школьникам многие учителя затруднялись. О героической обороне Брестской крепости летом 1941-го в стране в 60-е годы только-только начали узнавать. Спустя полвека трудно припомнить, когда именно и при каких обстоятельствах у меня в руках оказалась книга "Брестская крепость". Издание дополненное и расширенное. 1964 года. Но эта книга в скупой обложке объясняла даже малолеткам все, что не могли объяснить учителя.
Делясь впечатлениями о прочитанном, в обиходе как-то не принято называть автора по имени-отчеству. Привычнее по фамилии. Даже Пушкина. Помните хрестоматийное "Я Пастернака не читал". А вот говоря об авторе "Брестской крепости" Смирнове, по неведомым причинам люди очень часто добавляли "Сергей Сергеевич". Даже фамилия была необязательна. Всякий понимал, о ком и о чем речь. Это помнится очень хорошо.
Как-то незаметно, со временем, когда многие секретные папки оказались доступны, а исторические догмы и стереотипы подверглись объективному анализу, оборона Брестской крепости превратилась в олицетворение всего, что испытала Родина в первые месяцы войны. Близорукость стратегов, ошибки больших командиров, растерянность сотен тысяч солдат и... героизм других сотен тысяч рядовых и офицеров — все это как в капле воды отражено в истории Брестской крепости.
ПЕРЕД АТАКОЙ
Танковая группа генерала Гейнца Гудериана дожидалась приказа выступить, расположившись на берегах Буга южнее и севернее крепости Брест-Литовск. Об итогах визита в передовые части 20–21 июня Гудериан, к слову, в качестве инспектора посещавший танковую школу "Кама" под Казанью в 1932 году, писал: "Детальное изучение действий русских убедило меня в том, что они понятия не имели о наших намерениях. Мы имели возможность вести наблюдение за территорией Брест-Литовской цитадели и видели, как личный состав повзводно занимался строевой подготовкой под музыку военного оркестра. Все опорные пункты оборонительной системы пустовали. И в последние недели не наблюдалось никаких признаков повышения их оборонной мощи. Таким образом, открывались самые лучшие перспективы для нашего внезапного нападения, и в связи с этим даже возник вопрос о целесообразности проведения часовой артподготовки".
От артподготовки, правда, не отказались. В 4.15 утра по московскому времени ударили тяжелые орудия — мортиры 211 миллиметров и реактивные минометы "Небельферфер" ("Туманомет"). Это к вопросу о том, что на вооружении вермахта не имелось реактивной многоствольной артиллерии. Конечно, "туманометы" значительно уступали в огневой мощи "катюшам", и все же из 158-миллиметровых стволов за неполные четыре секунды вылетало шесть полутонных снарядов, бивших на расстояние до 7 километров.
Ближе к полуночи с 21 на 22 июня наряды 9-й погранзаставы, дислоцированной в Брестской крепости, докладывали по начальству, что на противоположном берегу Буга наблюдается сильное оживление и шумы. Однако, кроме приказа усилить наблюдение, иной реакции не последовало. Гарнизон крепости на тот момент насчитывал от 8 до 9 тысяч бойцов, включая личный состав 42-й Орловской краснознаменной и 42-й стрелковой дивизий, пограничников, артиллерийский полк, части противотанковой и противовоздушной обороны, приданные дивизиям танки, конвойный батальон НКВД, тыловые части инженерного полка и 22-й танковой дивизии, окружной госпиталь. По распоряжению вышестоящего начальства более половины личного состава пехотных дивизий из крепости ушли на полевые учения. До сих пор между специалистами идут споры, что было бы, останься за стенами эти 10 тысяч солдат и офицеров. Одна позиция — возможности оборонявшихся значительно усилились бы, и прорыв через окружение привел бы к достаточно эффективным результатам. Другая — результат был бы тот же. Окруженные в крепости части лишь задержали бы противника несколько дольше, но потери были бы двукратные.
Принято говорить, что задача захватить крепость за восемь часов была возложена на немецких солдат 45-й пехотной дивизии вермахта. На самом деле Брестскую цитадель атаковали австрийцы. После аншлюса, то бишь насильственного присоединения Австрии к Германии, войска Вены влились в войска Берлина. 4-я австрийская дивизия получила номер 45-й дивизии вермахта. Включая вспомогательные войска и артиллерию, под командой генерала Фрица Шлипера оказалось до 20 тысяч солдат и офицеров.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ БОЕВ
Строго говоря, численное преимущество немцев под Брестской крепостью не было уж таким подавляющим, как живописали в свое время советские пропагандисты. Более того, в их штабах учли особенности предстоящей операции — ландшафт, узкие мосты на крепостной остров, крепкие стены. И первоначальный план предполагал атаку только силами пехоты. После того, как кончится короткая, но мощная артподготовка. Отработанный еще в Первую мировую так называемый "огневой вал" через каждые четыре минуты переносился на следующий участок как самой цитадели, так и остальной территории крепости. Уже через четыре минуты после первых мортирных выстрелов штурмовые отряды немцев пошли в наступление, первым делом захватывая переправы и отрезая защитников крепости от "большой земли". Спустя 25 минут часть территории крепости и мост через Буг уже были захвачены. Но далось это врагу дорогой ценой. Так, из шести старших офицеров было потеряно трое, включая командира ударного полка.
Первоначальный успех немцев объяснялся не численным превосходством. Неожиданность удара, раннее время атаки — это хрестоматия 1941 года. Но имели место и субъективные факторы. Первые же тяжелые снаряды угодили в казарму комсостава, уничтожив либо выведя из строя большое число командиров. Поразить вековые казармы со стенами толщиной 2 метра и упрятанные под земляной вал, где жили солдаты и младшие командиры, было не так просто. Но этими уцелевшими рядовыми должен был кто-то управлять. А в первые минуты в суматохе, вызванной обстрелом, сразу разобраться в происходящем и организовать оборону было невозможно. Кроме того, в цитадели находилось до 300 офицерских семей. Женщины, дети, смерть, раны, вспыхнувшие пожары, грохот взрывов — все это давило на психику, мешало принимать нужные и быстрые решения. Еще одна причина, по которой первые минуты боя принесли нападавшим результат — сама Брестская крепость. Но о крепости несколько позже.
А пока — скупая хронология. В 14.30, то есть спустя девять часов после нападения, командир германской дивизии принял решение с приходом темноты отвести своих солдат с Центрального острова, где располагалась цитадель и находилось большинство уцелевших защитников крепости. Опытному генералу, за плечами которого были боевые действия в Европе, стало ясно, что только силами пехоты задачу не выполнить. Далеко не все красноармейцы сдадутся. Многие будут драться до последнего. А это означало одно — громадные потери. Еще около 11 часов утра по приказу доложили Гудериану: "русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35–40 танков и бронеавтомобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров". Трудно было поверить, но в самой цитадели до роты немцев попало в окружение! Отдельные группы советских солдат, в свою очередь, шли на прорыв, и некоторым это удавалось. Несколько сотен пробились на "большую землю".
СТАРЫЙ ФОРПОСТ
История Бреста и самой крепости тянется в древность. Есть в ней славные страницы, вроде той, что была написана в 1812 году во время изгнания Наполеона из пределов России. Тогда французов выдворили из этих мест очень быстро. После было принято мудрое решение. Построить на месте впадения двух рукавов речки Мухавец в Западный Буг современную крепость взамен прежних, устаревших укреплений. За дело принялись споро. Строительство началось в 1833 году по проекту военного инженера Карла Оппермана. Первый камень заложил известный русский полководец, наместник царства Польского светлейший князь Иван Паскевич. Спустя девять лет работы в основном были завершены.
Выросла центральная крепостная часть — две двухэтажные казармы общей длиной 1800 метров, опоясавшие главный остров. 500 казематов были рассчитаны на внушительный гарнизон в 12 тысяч человек, который, благодаря запасам вооружения и провианта, мог продержаться в полной осаде несколько дней. Насыпали земляной вал 10-метровой высоты, который прикрывал казармы с внешней стороны, превратив их не только в места расположения гарнизона, но и в оборонительные сооружения, против которых артиллерия XIX века была бессильна.
С Центральным островом мостами соединили три искусственных, возникших благодаря выкопанным рвам. Кобринское на севере, Тереспольское на западе и Волынское на юге укрепления оборудовали различными военно-инженерными сооружениями. Цитадель обрела четверо ворот, храмы, бывший монастырь монахов-базилиан был перестроен под офицерское собрание и получил название "Белый дворец". После 1941 года от него остались одни руины. А трое из четверки ворот худо-бедно выжили. Хотя и в изувеченном виде.
Великий русский военный инженер Эдуард Тотлебен (см.: "Русский мир.ru" № 4 за 2015 год, статья "Тот Тотлебен и не тот". — Прим. ред.) во второй половине XIX века занялся усилением оборонительных возможностей крепости. Было построено 9 фортов, рассчитанных на гарнизоны общим числом более 2 тысяч солдат. Общая площадь укрепрайона увеличилась в разы. Строительство продолжалось и перед Первой мировой войной. Количество фортов выросло, причем часть из них для своего времени была очень современной. Однако повоевать в той войне крепости не довелось. Была проведена так называемая "крепостная реформа", в результате которой крепостные гарнизоны в приграничье лишились кадровых частей, которые были заменены на ополченцев. Как следствие, при наступлении кайзеровских войск в 1915 году гарнизон отвели в тыл, а крепость сдали без боя.
Кончилась война, и Брест вместе с крепостью оказался в руках у поляков. Они фортификационными сооружениями не слишком занимались. И те не то чтоб пришли в негодность, но в военном отношении явно устарели. Рвы обмелели, вал "осунулся". И когда по пакту Молотова—Риббентропа осенью 1939 года немцы уступили эти земли Советскому Союзу, после того как завершили польский блицкриг, Брестская крепость представляла собой скорее военную базу, чем стратегический форпост на границе.
Немцы, оставившие Брест менее двух лет назад, прекрасно об этом знали. Поэтому и направили на ее штурм одну дивизию, уповая на мощь артиллерийского огня и сильные бомбардировки. Среди прочих стволов подтянули две супермортиры "Карл", калибр которых был 600 миллиметров. Они выплевывали гигантские снаряды, после разрыва которых оставались воронки 30 метров в диаметре. Расчет простой: оглушить, деморализовать, пленить оставшихся. А в это время две дивизии из корпуса Гудериана обойдут крепость с двух сторон и выйдут на прямую дорогу к Минску. Что эти дивизии и сделали. Минск пал 28 июня. А крепость продолжала драться.
ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ
Было бы нечестно утверждать, что все советские солдаты в крепости сохранили мужество. К вечеру 23 июня артобстрел прекратился. Немецкое командование дало полтора часа на размышление, из громкоговорителей уговаривая сдаться и, как водится, обещая приличную жизнь в плену. Вышло несколько сотен человек, среди которых добрая половина — женщины и дети.
В плен попадали и другие воины. Но в массе своей это были те, кого пленили ранеными и контужеными, голодными и безоружными, страдающими от удушья и жажды. Монумент "Жажда", установленный на территории цитадели при создании мемориального комплекса к 30-летию начала Великой Отечественной войны — один из самых пронзительных военных памятников, что довелось видеть в разных странах. Водопровод в цитадели был разрушен первыми же снарядами. Колодцев на территории не было. И если 23 июня защитникам удалось обнаружить внушительный склад боезапаса и оружия на Центральном острове, то воду взять было негде. Немцы обстреливали все подходы к рекам и рвам, и каждый котелок с водой пришлось менять на ведра солдатской крови.
Ежедневно по нескольку раз осуществлялись попытки прорыва сквозь окружение. Так было, например, 24 июня, когда из цитадели выдвинулись до 200 бойцов под командованием начальника химслужбы 455-го стрелкового полка лейтенанта Анатолия Виноградова. Прорыв был подавлен на берегу Мухавца, почти все были уничтожены. Раненый Виноградов и несколько бойцов были взяты в плен. Так было 27 и 28 июня. Организованного сопротивления уже не оказывалось. Немцы, пользуясь тем, что оборона распалась на отдельные очаги, в атаки уже не бегали. Специальные группы, состоявшие из саперов и огнеметчиков, занимались зачисткой казематов и руин. Им помогали самолеты Люфтваффе. 29 июля на крепость упали три бомбы. Две — по 500 килограммов и одна — 1800. Был полностью разрушен Восточный форт.
Генералу Шлиперу не терпелось доложить наверх, что сопротивление в крепости подавлено и задача выполнена. Правда, не за восемь часов, а за восемь суток. Терпение лопнуло 30 июня. В рапорте было отмечено: "...дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери — 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых". Накануне в результате подрыва Восточного форта в плен были взяты почти все его защитники: 389 человек из примерно 400. 30-го числа форт еще раз обыскали, но больше никого не нашли. В том числе и единственного из старших офицеров, принимавших участие в обороне крепости — командира 44-го стрелкового полка майора Петра Гаврилова.
Он был захвачен тяжело раненным почти месяц спустя — 23 июля. В немецких рапортах написано, что он отстреливался, метнул гранату и несколько фашистов погибло. А в книге Сергея Сергеевича есть такой абзац: "...пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей. До какой степени дошло истощение, можно было судить по тому, что пленный не мог даже сделать глотательного движения: у него не хватало на это сил, и врачам пришлось применить искусственное питание, чтобы спасти ему жизнь". В 1957 году Гаврилову было присвоено звание Героя Советского Союза. Только два защитника Брестской крепости удостоились такой награды. Второй — начальник 9-й погранзаставы 17-го Брестского погранотряда лейтенант Андрей Кижеватов. Посмертно. Всего орденами и медалями было награждено около 200 защитников крепости.
Есть письменное свидетельство тому, что отдельные бойцы продолжали сражаться весь июль 1941-го. Только написано оно было гвоздем на стенных кирпичах в казарме 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР: "Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина". Дата — 20 июля. Заведующий делопроизводством продовольственно-фуражной службы 84-го стрелкового полка старший сержант Сергей Кувалин вспоминал: "Числа 14–15 июля мимо нас прошел отряд немецких солдат, человек 50. Когда они поравнялись с воротами (Тереспольскими), в середине их строя неожиданно раздался взрыв, и все заволокло дымом. Оказывается, это один наш боец еще сидел в разрушенной башне над воротами. Он сбросил связку гранат на немцев, убив человек 10 и многих тяжело ранив, а затем прыгнул с башни вниз и разбился насмерть. Кто он, этот безвестный герой, мы не узнали, хоронить его нам не дали".
Уцелевшие во время трехлетней оккупации жители Бреста рассказывали в свое время, что выстрелы из крепости доносились даже в августе. А в книгах "Брестская крепость" Сергея Смирнова и "В списках не значился" Бориса Васильева приводится устное свидетельство того, что последний защитник сдался в плен только в апреле 1942-го.
Мемориалы бывают разные. На Малаховом кургане в Волгограде люди улыбаются редко. На Пискаревском кладбище в Петербурге — не улыбаются вовсе. Как ни удивительно, в цитадели Брестской крепости, несмотря на разбитые стены казематов и остовы Белого дворца, на полные сурового пафоса памятники, на лицах людей не только скорбь. Легкая печаль, удивление, любопытство. Даже улыбки. У тех родителей и дедушек-бабушек, что безо всяких экскурсий приводят сюда детей. И, рассказывая им о прошлом, показывая на выщербленные осколками и пулями стены, объясняют, каким не должно быть их будущее.