Если быть абсолютно точным, то моя трудовая карьера началась не на "Ленинце", а годом раньше – летом восемьдесят шестого года я устроился на временную работу в трамвайный парк имени Смирнова. Сейчас этого парка уже нет, на его месте строят нечто под названием "Невская ратуша". Как называлась моя должность уже не вспомню, а суть простая: сортировал деньги. Водители трамваев, сдавая смену, приносили в кассу брезентовые мешки механических касс. Эти мешки вскрывались, высыпались на стол, где содержимое рассортировывали – бумажки отдельно, медь отдельно, никель отдельно. Никель (монеты по 10, 15, 20 и 50 копеек) рассортировывали вручную, медь шла в здоровенную махину. Весь этот металлолом пересчитывался, паковался и сдавался инкассаторам в банк.
Работенка, доложу я вам, была самая скотская. Если не верите, то попросите в магазине или сберкассе разменять тысячу рублей монетами разного достоинства, от одной копейки до одного рубля. Запихните весь этот металлолом в холщовый мешок и потрясите минут двадцать. А потом содержимое мешка высыпьте на стол и попробуйте рассортировать мелочь. И учтите, что у вас задача заведомо легче, поскольку сейчас нет монет достоинством в 2, 3, 15 и 20 копеек. И еще: в день выручка трампарка составляла несколько десятков тысяч рублей. На моей памяти и за сто тысяч переваливало.
Первую неделю я не мог спать. Только закроешь глаза – и перед тобой опять груды монет. Потом привык, но монотонную работу с тех пор ненавижу. И отлично понимаю героя Чарли Чаплина, который сошел с ума, работая на конвейере. Я бы на его месте тоже сбрендил…
Работа в трамвайном парке добавила трещин в светлый образ советского быта. Как сейчас принято говорить, шаблон начал рваться. Конечно, кое-что я от матушки слышал. Но одно дело слышать, а видеть своими глазами совсем другое.
Во второй половине июня настало время получать свой первый аванс. Касса трампарка находилась в здании администрации, рядом с кабинетами начальства, бухгалтерии и прочих высокопосаженных лиц. Тут же висел стенд со всякими важными бумажками. Обычно там вешали никому неинтересную макулатуру, но сейчас у стенда толпился почти весь трудовой коллектив парка. Продравшись к стенду, я увидел громадную стенгазету-"молнию", посвященную случившемуся чрезвычайному происшествию.
Если вам, мои дорогие читатели, когда-нибудь доводилось поздно вечером или рано утром побывать на конечной остановке советского трамвая, то наверняка обратили внимание на вагоны, оставшиеся ночевать. Думаю, всем понятно, зачем их там оставляют – чтобы пассажирам утром не ждать, когда трамвай из парка добежит до кольца и пойдет обратно. Одно из таких трамвайных колец было (может, и сейчас есть) на Бухарестской улице, напротив кинотеатра "Слава". Это место действия. А действующими лицами стали два приятеля, оба водители трамваев. Один уже свой дневной норматив отъездил, у второго оставался последний рейс с конечной на выше упомянутом кольце. Впереди у обоих был выходной день. Который было решено посвятить излюбленному виду отдыха – игре в литрбол. Чтобы даром время не терять, бухло успели закупить еще по дороге. И на кольцо прибыли в полном боевом снаряжении.
Теперь картина маслом. Дано:
два здоровых лба, страстно желающих выпить. На руках у них полная сумка выпивки и закуски.
Спрашивается: а чего ждать-то?
Вряд ли мужики планировали прямо в трамвае ужраться до потери сознательности. Накатили по одной, за ней вторая… Бутылка…
А надо бы до дому как-то выдвигаться…
До остановки далеко, и последний трамвай уже ушел…
А на хрена нам какой-то трамвай, если мы сами в трамвае?
Поехали?
Поехали!
И по ночному Ленинграду покатился трамвай, который вели двое абсолютно невменяемых.
В общей сложности пьяный вагон проехал километра три. То ли перед тем, как окончательно выпасть в осадок кто-то сумел обесточить трамвай, то ли каким-то другим чудом, но вагон встал неподалеку от перекрестка с улицей Салова. Где его утром и обнаружили удивленные прохожие. Трамвайное движение по Бухарестской улице было парализовано около двух часов. Пока пригнали "техничку", пока уволокли… Все это время горе-водители пребывали в полной отключке. Единственное, что отличало их тела от трупов, был громоподобный храп.
Вагон после этого случая отмывали неделю. Запах водочного перегара вперемешку с вонью испражнений вывести почти невозможно.
Дружбанам-алкашам по всем статьям светило увольнение с запретом работать вагоновожатыми. Но в итоге обделались легким испугом. Происшествие удалось замять внутри трамвайно-троллейбусного управления, городские власти про этот случай даже не узнали. Вернее, узнали официальную версию – вышел из строя трамвай, его оперативно увели с маршрута. На радостях начальство постановило: провинившихся лишить премии и на три месяца перевести в слесари подвижного состава.
Ну и трудовой коллектив трампарка нарушителям вынес суровое порицание. А как же иначе? Дисциплина прежде всего!