Дизайнеры постоянно обращаются к предметам искусства за вдохновением. В коллекциях появляются или переработанные интерпретации, или прямое цитирование, а иногда модельер с художником создают тандем. Покопавшись в истории модной индустрии, я нашла шесть примеров и первого, и второго, и третьего. Но обошлась без привычного и самого главного – платья «Мондриан» Ив Сен-Лорана.
Эльза Скиапарелли и Жан Кокто, 1937 год.
Скиапарелли делала коллаборации ещё до того, как это стало мейнстримом. Платье с лобстером прямо по центру, «рваное платье», шляпки-туфельки – вместе с Дали они наделали немало шума. Но Сальвадор был не единственным сюрреалистом, с которым работала Эльза. Жан Кокто, конечно, больше литератор, нежели художник, однако Франция начала ХХ века пестрела настоящими людьми эпохи Возрождения. И многие художники были талантливыми писателями, а поэты – одарёнными рисовальщиками. Скиапарелли были близки авангардные идеи сюрреалистов. Она считала, что дизайн одежды не должен служить только профессией, а быть, скорее, способом художественного самовыражения. Она стремилась создавать необычные, порой странные вещи, которые уже в XXI веке многие дизайнеры взялись копировать (одни меховые туфли чего стоят). В 1937 году Эльза объединилась со своим близким другом Жаном Кокто, чтобы создать несколько вещей для следующей своей коллекции. На спинке пальто из шёлковой трикотажной ткани, в самом узком месте фасона, были вышиты два женских профиля, которые складывались в форму вазы, наполненной розовыми бутонами, создавая трёхмерный эффект. Пиджак из грубого серого льна украшала вышивка Дома Лесаж также по рисунку Кокто. Женский профиль на правой стороне асимметричной модели, с немного закинутой назад головой и золотистыми волосами, ниспадающими на всю длину рукава. А рука профиля, которая не зависит от тела, держит платок на уровне талии, акцентируя её. Обе вышивки напоминают оптическую иллюзию – к подобным обманкам Скиапарелли прибегала не раз. Ну а рисунки Кокто пропитаны настоящим духом сюрреализма.
Вивьен Вествуд и Франсуа Буше, 1990 год
Вествуд вместе с Жаном-Полем Готье и Александром Маккуином в начале 90-х была адептом бельевого стиля в одежде. Ещё в коллекции Buffalo Girls 1982/83 года она превратила нижнее бельё в верхнее, предлагая удлинённые корсеты из коричневого атласа поверх изделий из шерсти и асимметричных топов. Вернув в моду элемент женской одежды, от которой так старательно избавлялись кутюрье в начале века, корсет к концу двадцатого столетия вновь становится популярным. Кажется, Вествуд просто не могла обойти стороной эстетику рококо, в которой живописцы воспевали завуалированное подглядывание. В коллекции 1990 года Portrait она использует фотографии картин Франсуа Буше в качестве принта для корсетов. Декольте моделей подчёркивает эротичный пасторальный сюжет полотна «Дафнис и Хлоя» 1743 года. В этой коллекции Вествуд воспевает сексуальный подтекст корсета, поскольку, исторически эта деталь женского гардероба формировала женскую фигуру, акцентируя талию, бюст и бёдра. Но она не загоняет женщину в тиски китового уса – её короткие корсеты с изображением пастуха и пастушки застёгивались сзади на молнию, а боковые панели кремового цвета имели эластичную подкладку из лайкры для большего комфорта.
Джанни Версаче и Энди Уорхол, 1991 год.
«Высоковольтный» гламур, который выпускала марка Джанни Версаче со дня её основания в 1978 году, в начале 90-х дошёл до пика своей популярности. Следуя глобальному взрыву безудержного потребления и богатой декоративной отделки, он создал платье «Мэрилин Монро» как дань человеку, который одним из первых поставил производство искусства на поток. За основу платья с декорированным объёмным лифом и V-образным вырезом Версаче взял картину «Застреленные Мэрилин», созданную Энди Уорхолом в 1964 году. Кроме портрета Мэрилин дизайнер использовал снимок Джеймса Дина. Интерпретация Джанни сохранила в себе художественную суть поп-арта: использование кислотно-ярких цветов, которые, при наложении одного на другой, никак не сочетаются. Принт, созданный в коллажной технике и расположенный в одном направлении, сформирован из изумрудных, красных, лазурных, бордовых и золотых вставок. Лиф платья богато украшен стразами и аппликацией, при этом его отделка скручена наподобие жгута, что создаёт дополнительный объём. Серьги, браслет и босоножки Наоми Кэмпбелл, которая демонстрировала «Мэрилин Монро» на показе, перекликаются с декором платья, производя впечатление сплошного потока цветного блестящего гламура. Кажется, такой «товар лицом» Уорхол себе даже не мыслил.
Раф Симонс и Стерлинг Руби, 2012 год.
Раф Симонс постоянно выстраивает мостик между модой и искусством. Он известный любитель отсылок ко многим художникам – Энди Уорхолу, Иву Кляйну, Джеффу Кунсу. Но его совместная работа с американским художником Стерлингом Руби выходит за границы обычной коллаборации. Симонс уже несколько лет сотрудничает с Руби – на основе его работ он создавал многие мужские коллекции. Но всё началось с дебютного кутюрного показа для Christian Dior. Симонс создал три платья и пальто на основе двух картин Стерлинга Руби: зелёной «SP178» и серо-розовой «SP114». Эти два масштабных полотна раскрашены при помощи аэрозоля и в контексте принта они производят такое же впечатление. Нет никаких чётких линий, а оттенки цвета будто распылены один в другой. Практически все работы Стерлинга Руби пропитаны эклектикой – для своего творчества он берёт совершенно разные темы: от уличных банд и граффити до артефактов и культов. Вдруг странно обнаружить подобные темы на показе высокой моды, тем более для элитарного дома Кристиана Диора. Но Симонс любит неочевидные поводы для вдохновения. И на фоне синей цветочной стены платья с принтами Руби смотрятся вполне органично. Даже сейчас, работая для бренда Calvin Klein, Симонс продолжает совместную работу со Стерлингом Руби, перемешивая его аэрозольные работы с полароидами Энди Уорхола и символами американской культуры в рамках одной коллекции.
Гийом Анри и Иероним Босх, 2012 год.
Анри за пять лет своей работы в модном доме Carven смог вернуть бренд на карту модного мира, не забыв воспользоваться десятилетним трудом Иеронима Босха. В коллекции осень-зима 2012/13 в качестве принта он использовал немного видоизменённую центральную часть триптиха «Сад земных наслаждений» 1500-1510 года. Оставив рисунок и обитателей Сада без изменений, Анри перекрасил все оттенки зелёного в красивый золотисто-коричневый цвет, добавив яркости отдельным деталям полотна. Фрагменты этого доработанного принта оказались на платье, блузке, юбке и рукавах платья пудрового цвета. Помня о ДНК бренда – марка всегда ориентировалась на молодых девушек, пропагандируя юность и утончённость, – Гийом специально отказался от использования других частей триптиха. Но весь этот показ окутан настроениями позднего Средневековья: плотные ткани, острое подчёркивание фигуры, использование меха и набивного мелкого принта. А ажурные платья напоминают тонкие узоры готических соборов. Поэтому странный, пугающий Сад Босха остался в коллекции в своём самом невинном исполнении.
Фиби Файло и Ив Кляйн, 2017 год.
Фиби Файло не из тех дизайнеров, кто постоянно обращается к предметам живописи для создания коллекций. Но на показе весна-лето 2017 года для бренда Céline, где Файло на посту креативного директора с 2008 года, среди повального увлечения 80-ми и розовым цветом вдруг возник Ив Кляйн. В качестве принта она использовала фрагменты работы «Антропометрия, голубой период» 1960 года. Кляйн называл антропометриями картины, созданные при помощи так называемых «живых кистей». Он покрывал обнажённые тела девушек синей краской, а затем каждая оставляла свои отпечатки на листах бумаги, расстрелянных на полу. Фиби Файло решила отойти от привычной интерпретации принта – оба платья сохранили истинный масштаб отпечатка (около 140 см) – и не заигрываться с «международным синим цветом Кляйна». Она сохранила лишь образ девушки, которая оставила отпечаток своего синего тела, но преобразовала его в модный фасон летнего платья. Лейтмотивом всей коллекции были драпировки и многослойность. Однако два платья с антропометриями подёрнуты настоящим эротизмом, в котором нет обнажённого тела, но есть волнующая мысль о нём.