Эти шлакоблочные дома, построенные для работников Турбинки буквально посреди леса, были обречены на снос. Пока жильцы не помешали кусочку советской истории кануть в Лету, взяв управление в свои руки.
Мы продолжаем серию материалов об эволюции представлений о комфорте. Раньше мы уже рассмотрели национализированные особняки, дома- коммуны и первые сталинки Свердловска, сегодня продолжим разговор о типовом строительстве.
Уже во вторую половину 30-х годов наряду с индивидуальными начинают появляться проекты индустриализации строительства. В соцгородах вокруг Свердловска возникают сначала деревянные, а потом и каменные типовые дома. Сегодня эти островки законсервированного советского детства еще можно встретить в потайных местах нашего города. Далеко не все из них процветают, но сегодня хочется привести именно такой пример. Мы поговорим о жилых домах для ветеранов Турбомоторного завода.
Эльмаш — соцгород из лоскутов
Район, который сегодня называют Эльмашем, на самом деле является комбинированным соцгородом трех заводов: самого Электротяжмаша, Завода имени Калинина и Турбомоторного завода.
На этой карте справа от проспекта Космонавтов видно плотную сложившуюся застройку Уралмаша. Слева от проспекта — лоскутное одеяло соцгорода трех заводов. Мы поговорим о квартале в пределах улиц Лабораторной,Краснофлотцев, Старых Большевиков и Стачек, который на этой карте обозначен как строящийся.
Эльмаш и сегодня представляет собой лоскутное одеяло: когда-то между барачными кварталами строили послевоенные дома, в 60-е бараки стали заменять на хрущевки, в 80-е — на панельные дома. Все виды застройки так и стоят вперемешку. Часть зданий представляет собой парадный советский классицизм, другие построены по типовым проектам и постепенно ветшают, уступая место новой застройке.
Сегодня мы поговорим об одном типовом квартале с совершенно нетиповой судьбой. Восемь лет назад жители этого квартала организовали ТСЖ и с помощью программы капитального ремонта принесли в свои дома и двор в прямом и переносном смысле процветание.
Когда-то эти дома построили для рабочих Турбомоторного завода, чтобы переселить их сюда из деревянных бараков и общежитий.
На стройке Эльмаша
«В июне 1949 года меня привезли в этот двор из роддома. Район начали строить в конце войны. Сначала двор был полностью пустой. Вокруг был лес, а в лесу — огороды жильцов этого квартала, еще мы собирали там ягоды».
На этой фотографии из личного архива Людмилы Борисовны наша героиня стоит около своего дома. За улицей Корепина (бывшая Лабораторная) видно сосны. На дворе 1950 год.
«Я пошла в школу в 1956 году, в это время рядом с нами начали строить больницу. В канавах, выкопанных под фундамент, мы играли в войнушку все детство. Моя мама с ее отцом и мачехой жили в заводском общежитии. Квартиру на Эльмаше дали моему деду, когда он уже был предпенсионного возраста. Практически с основания завода и всю войну он работал в сталелитейном цехе. Это очень тяжелая работа. За его заслуги нашей семье дали эту квартиру целиком».
Людмила Борисовна до сих пор живет в квартире, куда ее принесли из роддома. На стене — портрет ее дедушки и бабушки. Ребенок между ними — мама нашей героини. Фото на стене 1924 года.
«В основном же здесь были коммунальные квартиры, в каждой комнате по семье. Как-то раз в детстве я зачем-то посчитала — только в нашем 16-квартирном доме детей дошкольного и школьного возраста было 42 человека».
Шумный двор
«Мы были предоставлены сами себе, — рассказывает Людмила Борисовна. — По нашей улице с ЗИКа на испытания на полигон ездили танки, и весь дом трясся. А легковых машин было полторы штуки в день. Нам говорили, что эти дома строили военнопленные. В детстве было много страшилок о том, что под дом могли заложить бомбу.
Прямо во дворе был (и есть сейчас) 170 садик, а рядом — ясли (на их месте сейчас автостоянка). Меня в садик не брали, потому что у меня была бабушка: с путевками тогда тоже было строго. Мы, те, кто жил во дворе с утра до ночи, очень завидовали тем, кто ходил в садик. Когда всех забирали из яслей, мы перелазили через забор и качались на качелях, играли на детской площадке, которой во дворе не было».
«Вообще люди приходили с работы, обедали и высаживались на улице на лавочки. У нас была волейбольная сетка, и старшие ребята играли в волейбол. Потом мы подросли и сами себе сколотили теннисный стол. Мы играли в теннис даже в потемках. То есть шарик было уже не видно, но мы его слышали и играли на слух».
«Мужики сидели в углу двора, — вспоминает наша собеседница. — У них был стол, обитый железом, они там играли в домино: «забивали козла», гремели до самой ночи. А бабушки-тетеньки сидели у домов и сплетничали между собой. Колхоз, в общем, был большой.
Населен квартал был очень плотно: в одной комнате порой жили семьи с двумя-тремя детьми и, например, еще какая-то бабушка. Потом всех этих людей постепенно расселяли, но у нас до сих пор есть одна коммуналка».
Следующий квартал между улицами Краснофлотцев и Баумана застраивал завод имени Ленина (Электротяжмаш), уже трехэтажными домами.
Каркасно-засыпные дома соседнего квартала, между улицами Бабушкина и Стачек, называли засыпушками. Некоторые из них сохранились до сих пор.
Дома
Такие дома, построенные по 225 и 226 проекту, можно встретить на Уралмаше и в других районах города. Это шлакоблочные здания с деревянными перекрытиями. В каждом доме 16 квартир.
Единственный одноподъездный восьмиквартирный дом, по слухам, втиснули сюда специально, чтобы поселить какого-то большого начальника с семьей. Всего во дворе было около 150 квартир. В домах были предусмотрены электричество, холодное водоснабжение и канализация. На кухнях стояли кирпичные печи для отопления и приготовления еды.
В одной из квартир печь не только сохранили, но и сделали частью интерьера. Получилось рабочее место в стиле лофт.
«До того, как появилась централизованная горячая вода, у нас на кухне стояла колонка, — рассказывает местный житель. — Она тоже топилась дровами, но эффект был оригинальный: от колонки трубы в ванну шли через всю квартиру. Когда ее топили, в кухне была жара, а в ванне — собачий холод. Полную ванну из колонки нельзя было набрать — наливали часть и ждали, когда согреется следующая порция воды. Но все равно это была горячая вода!»
В 60-е годы в квартирах стали ставить газовые плиты, но поначалу они работали от баллонов. Позже в дома провели центральное отопление и горячую воду, печи стали разбирать.
Квартиры имеют еще одну планировочную особенность. Ширина дома — почти 14 метров, соответственно, глубина квартир — почти 7 метров. При ширине в три метра комнаты получаются непропорционально вытянутыми. Многие жильцы делают в большой комнате перегородки, приводя пространство к более «квадратной» форме.
Вот, например, семиметровая комната, разделенная на гостиную зону и гардеробную.
А вот сблокированная с коридором кухня. Она тоже получается слишком длинной, из-за чего кажется узкой.
Несмотря на скромность планировки, высота потолков довольно большая. Во многих квартирах сохранились карнизы. Высоты помещению добавляют высокие проемы дверей и стенных шкафов.
Секреты Турбомоторного
В одной из квартир живет совсем необычная работница завода.
«Я работала на Турбомоторном заводе 30 лет инспектором первого отдела, — рассказывает Маргарита Ивановна. — Знаете, что такое первый отдел? Везде есть инспекторы, они смотрят за порядком, как народ живет. А первый отдел подчиняется прямо комитету госбезопасности. На любом предприятии обязательно есть первый отдел».
Турбомоторный — огромный завод, мы работали для страны и отправляли продукцию за границу. Во время ВОВ было военное производство. На заводе был отдельный типографский цех, где печатали техническую документацию. Но ведь не каждый чертеж можно было копировать. Есть перечень сведений, который обновляется раз в десять лет, он и сейчас существует. Контролем этих норм секретности первый отдел и занимался. Мы ставили визы на копирование, проверяли телеграммы.
Мы сидим на кухне у Маргариты Ивановны. «Сейчас все раскрыто. Я только ахаю, когда читаю газеты, — признается женщина. — Уж очень у нас любят,как только узнают что-то новое, сразу дать огласку. Надо немножечко закрывать информацию, уметь хранить секреты».
Сейчас я уже 30 лет как на пенсии! Видите, какая я древняя! До войны мы жили у озера Шарташ. Мой отец участвовал в строительстве Электротяжмаша. Тогда не было трамваев, так папа ходил на строительство пешком: утром на работу, вечером с работы. Кругом были леса. Как ему было не страшно?
Куда выходили из двора?
«Если жильцы уставали греть воду в колонках, они могли воспользоваться одной из двух бань. Одна из них, на углу Стачек и Энтузиастов, работает до сих пор. На улице Бабушкина был кинотеатр «Родина», билеты в него нужно было покупать заранее. Сегодня в бывшем здании кинотеатра расположен религиозный центр. «Дворец культуры Эльмаш появился позже, — рассказывает еще одна старинная жительница Эльмаша. — Я там была в летнем городском пионерском лагере. А еще в школе нам давали туда билеты на новогодние елки. Мы ходили и в сад Турбомоторного завода. Вокруг везде были сосны, а там посадили березы и тополя. Лиственные деревья были необычны. Были там дорожки, скамейки, вокруг них — шиповник. В одном месте была сцена, мы там сами себе устраивали концерты» .
« Самым популярным местом был сад Трубомоторного завода. Я помню, как ходила туда на танцы, когда была совсем молодая, пешком из Пионерского поселка. В самом Пионерском был какой-то барак, в котором жили эвакуированные узбеки. Они сделали там чайную, называли «Чайхана». А вечером устраивали танцы. Но сад Турбомоторного — это было совсем другое дело, там была эстрада и танцплощадка. Еще я ходила с Пионерского поселка на танцы в клуб Андреева (ныне ДКЖелезнодорожников). А обратно возвращалась через мост над железной дорогой. Это был единственный освещенный участок на пути. Но тогда мы никого не боялись, криминала не было. Самый криминальный район был ВИЗ, на слуху была всегда визовская шпана», — рассказала Маргарита Ивановна.
