Миловидность обманчива и красота суетна;
но жена боящаяся Господа, достойна хвалы. — Притч. 31.
Кроткая жена — дар Господа, и нет цены благовоспитанной душе.
Благодать на благодать — жена стыдливая,
и нет достойной меры для воздержной души. — Сир. 26.
Ваза и кувшин
Хвалилась ваза перед кувшином:
«Сравнить нас можно лишь как крышку с дном !
Я вся сверкаю в блеске и довольстве,
А ты всегда в трудах и беспокойстве;
Забочусь я о внешности моей,
А ты уже давно горшка черней;
Общаюсь я с посудою хрустальной,
А ты всегда один стоишь печальный;
Работы и труда не знаю я,
Себя от бед оберегаю я;
А ты на каторге своей напрасной
В царапинах и трещинах ужасных.
Зачем, скажи, ты мучишься, глупец,
И близишь свой безвременный конец ?
В чём радость твоей жизни беспросветной,
Хоть слово молви, дурень безответный ?» —
И дурень в этот раз не промолчал,
А, зная себе цену, отвечал:
«С людьми простыми дело я имею
И в грубых их руках весь день потею,
И нежности от них не знаю я —
В небрежности у них летаю я.
И жизнь моя, в тревогах и трудах,
Закончится, когда рассыплюсь в прах.
Я с хрусталём и золотом не знаюсь —
В полях и в доме беспрерывно маюсь;
Лишь в юности я был таким, как ты,
И помню моей юности мечты,
Но жизнь моя такою оказалась,
Какой она мне вовсе не мечталась:
Пришлось о внешности своей забыть,
Чтоб нужным быть кому-то и служить;
И некогда мне сожалеть об этом —
Ведь нужностию жизнь моя согрета;
За внешность люди не корят меня,
За внутренность — благодарят меня;
Ведь не за тем, чтó у меня снаружи,
А чтó внутри — вóт для чего я нужен:
Людей ко мне всегда влечёт нужда —
Во мне хранится чистая вода,
И каждый день ту воду выпивают,
И снова меня свежей наполняют,
И ощущенье водной чистоты
Мне восполняет юности мечты.
Вот тем-то я живу и утешаюсь,
Что каждый день кому-то пригождаюсь.
Пусть я снаружи сер и неказист,
Зато внутри всегда кристально чист.
А ты, бедняжка, внешностью сверкаешь,
Однако, знать не хочешь иль не знаешь:
Твоя чистюльность держится на том,
Что каждый день служанки ходят в дом
И пыль с твоей поверхности стирают —
О внутренности ж редко вспоминают,
И позабытое твоё нутро
Похоже на помойное ведро.
Вот так стоишь красивою картиной,
Прикрыв собою грязь и паутину.
Подобна ты хозяевам твоим:
Наружностью в глаза пускают дым,
Сверкают чистотой и белизною,
А совесть их полна укоризнóю, —
Так чтó ж за радость жить с иглой внутри ?
Ты в середине грязь с себя сотри». —
О матерях–безбожницах
Так девушка, Отцу не доверяя,
Судьбу свою косметике вверяет
И строит свою жизнь не на любви,
А на сурьмой подкрашенной брови.
Какой пример она средь взрослых встретит:
Как внешность разукрасить и расцветить,
Как тело разодеть и напитать
И неприродный блеск ему придать ?
Ей о душе никто не заикнётся.
Бывает, ум лишь знаньями набьётся,
Но знанья только гордость разожгут,
А к благу и добру не приведут.
Кругом толкутся бабушки и мамки,
Все до единой хищницы и самки,
И учат своих дочек без конца,
Кáк соблазнять безмозглого самца.
Они лишь одному на свете рады —
Переменять и примерять наряды,
Полжизни перед зеркалом вертясь
И на себя без памяти глядясь,
Воображая по любой причине,
Понравятся ль они тому мужчине,
Которого они хотят привлечь,
Чтоб голову ему отнять от плеч.
Всё это прямо девочке не скажут,
Зато во всех подробностях покажут, —
Пример нас учит лучше во сто крат,
Чем слов сопроводительных парад.
Вот так они живут на этом свете,
Играя этой жизнью, точно дети,
Святыню превращая в пук забав,
Фальшь и двуличье в спутники избрав.
Они работы избегают трудной,
Заботы о семье не знают нудной:
Ведь если в поле целый день потеть,
Не хватит сил у зеркала сидеть;
И коль ведром таскать в колодце воду,
Сотрёшь с себя кичливую породу;
И если у печи с утра стоять,
То времени не будет щеголять;
А коль ещё и Богу покоряться,
Придётся с красотой совсем расстаться;
А коль ещё беспомощным служить,
Придётся о себе вообще забыть.
Напротив, чтобы быть всегда красивой,
Душою нужно чёрствой стать и лживой,
Предохранять утробу от детей
При помощи уловок и затей,
Сидеть на спинах у рабов машинных
И смысл жизни видеть лишь в мужчинах,
Стараясь их желаньям угодить,
А не детей, как Бог велит, родить.
Детей рождать никто не хочет много
И этим исполнять Желанья Бога;
Ведь женщина, родив лишь четверых,
Похожа на семян отжатых жмых,
Вся красота её в того уходит,
Кто в ней растёт и из неё выходит,
Кто молоко из жил её сосёт
И кто ей спать ночами не даёт.
Они ж желают в теле оставаться
И с красотой своей не расставаться,
И лучше в одиночестве умрут,
Чем жизнь свою другим передадут.
А если одного иль двух рождают,
То жизнь детей безумью подчиняют,
Растя из них подобие своё,
Кладя их под надгробие своё.
Об отцах–безбожниках
Откуда же у женщин эта лживость,
И двойственность — откуда в них явилась,
Ктó учит их на Вечное плевать
И временным его подзаменять ?
Злонравие мужчин — тому причиной,
А женщина — стремится за мужчиной,
И чтó мужчина важным назовёт,
То самое она ему несёт.
А чтó безбожник важным называет ?
Конечно ж, то, чтó похоть возбуждает,
А это, уж поверь мне, не душа —
Лишь плоть была б свежа и хороша:
Чтоб волосы по ветру развевались
И блеском шёлковым переливались,
Чтоб цвет лица был пышен и румян,
Чтоб шрам лица не портил иль изъян,
Чтоб губы и глаза, сверкая краской,
Казались дураку волшебной сказкой,
Чтоб ногти на руках и на ногах
Здоровым цветом повергали в прах;
Чтоб грудь была увесистой и полной,
Вздымая платье, как морские волны;
Чтоб бёдер ширина и крутизна
В беспамятство ввергали б и слона;
Чтоб белизна и нежность женской кожи
С младенца чистой кожей были схожи, —
И чтоб походкой всё это открыть,
А не зажать, замкнуть и утаить.
Когда ж краса природная увянет,
Жена себя пудрúть и красить станет,
Чтоб цвет сурьмы, румян, помад, белил
Утраченное ею заменил.
Иначе муж, безбожник похотливый,
Пресытившийся, наглый и строптивый,
Огрызок бросив, яблочко найдёт,
Какое снова в плен его возьмёт. —
Вот чтó мужчины в жёнах поощряют,
Родительницы ж — девочкам внушают,
И кружится безбожный хоровод,
Безбожников воспитывая род.
Об иной судьбе и о врагах души
Не хочешь быть безбожника женою,
Тогда ступай дорогою иною;
Не хочешь стать безумного рабой,
Тогда стремись за лучшею судьбой.
Но чтобы истинной судьбы добиться,
Должна ты полностью перемениться
И скромность всей душою полюбить,
А наглость и бесстыдство — погубить.
Пусть станешь для мужчин безынтересной,
Зато внутри остаться сможешь честной
И не дурачить в жизни никого
Приманкой сладкой тела твоего.
А чтоб других собою не дурачить,
Дозволенное нужно обозначить,
И знать, чтó — можно, а чегó — нельзя
И где враги души, а где — друзья.
Пока я о друзьях души помыслю,
Её врагов тебе я перечислю,
А ты запоминай врагов души,
А если не запомнишь — запиши.
Твой первый враг — накрашенные губы
Чтоб влечь мужчину чувственностью грубой;
Накрашенный, полуоткрытый рот
Всегда стремленье похоти влечёт.
Второй твой враг — в накрашенных ресницах,
Чтоб лжедуховным светом им светиться,
Чтоб мнимой выразительностью глаз
Ты в мнении мужчины поднялась.
Твой третий враг — распущенные косы,
Чтоб возбуждать намёки и вопросы:
«Кáк вас зовут ? Который теперь час ?
Позвольте проводить до дому вас ?»
Четвёртый враг — цепочки и браслеты,
Серёжки, бусы, кольца, амулеты,
Заколки, пряжки, ленты, гребешки,
Нашивки, медальоны, ремешки.
Твой пятый враг — обтянутое платье,
Чтоб каждых рук тянуть к себе объятья,
Чтоб выпуклость груди и ягодиц
Мужчин, как зайцев, повергала ниц.
Освоив соблазнения науки,
К прозрачной блузке ты добавишь брюки
И выставив свою нагую стать,
Позволишь себя всем обозревать.
А дальше — укороченная юбка,
Чтобы в глаза бросалася голубка
И привлекала ляжками самцов —
Хоть робких, хоть прожжённых стервецов.
А дальше — разноцветные наряды,
Которым все самцы, как дети, рады;
Значки, расшивки, пуговичек блеск
И обуви заморской мягкий треск.
Восьмой твой враг — накрашенные ногти,
Отпущенные, как у зверя, когти,
Чтоб красным цветом глупых привлекать,
А розовым — толковых соблазнять.
Чтоб стройность ног показывать повсюду,
Чтоб ягодиц переминались груды,
Девятый враг, повергший многих в прах —
То обувь на высоких каблуках.
Десятый враг твой — кремы и бальзамы,
Косметика великосветской дамы:
Лосьоны, пасты, пудры и духи,
Чтоб вслед тебя летели петухи.
А дальше, чтоб знакомых не стыдиться,
Выписывай костюм из-за границы, —
И в мире моды, обойди весь свет,
В своём отечестве пророков нет.
Врага нет отвратительней и гаже,
Когда ты полуголая на пляже
Разгуливаешь на глазах у тех,
Кто видит в тебе скопище потех.
Одиннадцатый враг ... Но будет, право,
Всех мерзостей перечислять ораву...
Врагов немало у твоей души,
Ты их любовью к правде задуши,
Ты их стыдливостью гони за двери,
Лупи их страхом лгать и лицемерить,
И скромностью, как голодом, томи
И, выжив их, друзей твоих прими.
О друзьях души
Твои друзья с тобой — не обесцень их,
За них платить не нужно кучи денег,
Они самой Природой нам даны,
Они до гроба нам с тобой верны.
Не нас — они, а мы — их оставляем,
Бездумно на врагов переменяем;
В глазу друзей соринки не найдёшь,
Их изгоняет только наша ложь.
Твой первый друг — чтоб горе мчалось мимо —
Умытое лицо без капли грима;
Умой твоё лицо водой простой
И долго перед зеркалом не стой.
Второй твой друг — заплетенные косы
В тот час, когда в полях белеют росы,
Чтоб кроме мужа шёлк твоих волос,
Увидеть никому не удалось.
Твой третий друг — он в твёрдости решенья
Не одевать на тело украшенья,
Пускай тебя украсит не браслет,
А веры и любви душевной свет.
Четвёртый друг — просторные одежды,
Чтоб блудникам не подавать надежды,
Чтобы твоё сложение и стать
Одежда с лёгкостью могла скрывать.
Твой пятый друг — неяркие наряды,
Чтоб Бог с тобою был в покое рядом;
Как пчёл к цветам притягивает мёд,
Так Бога к женской скромности влечёт.
Чтоб жить с Отцом поистине и дружно,
Отращивать ногтей тебе не нужно,
Чтоб нравиться Ему, не ногти крась,
А правде следуй, искренне учась.
Не вздумай никогда, в любой дороге
Каблук высокий обувать на ноги;
Ты обувь лёгкую должна носить,
Чтоб ног не мучить и больным служить.
Духи и благовонья выбрось смело,
Пусть тело пахнет так, как пахнет тело,
Пусть запах пота не страшит тебя,
Коль ты живёшь, других людей любя.
Одежду скромную носи на теле,
Которую не жалко пачкать в деле,
Чтобы не нужно было выбирать:
Одежду или ближнего спасать.
И никогда нигде не смей на людях
Купаться, обнажив свой зад и груди;
За радость ту, что ты в воде найдёшь,
Потом всю жизнь в несчастьях проживёшь.
Аборт или неверная семья —
Вот чтó в воде найдёшь ты для себя.
О правдивом поведении
Чтоб жить с друзьями дружбою большою,
Не лги вовеки пред своей душою;
Судьбы иной добьётся только тот,
Кто правдой глубочайшею живёт.
Всё, что добудешь, обманувши душу,
Самим обманом ты уже разрушишь;
Хоть горы блага обрети чрез ложь,
Ты капли блага вскоре не найдёшь.
От мужа, что обманом ты добудешь,
Страдать неимоверно после будешь,
И если мужа уведёт Отец,
Не думай, что пришёл тебе конец, —
Наоборот, всё начинай сначала,
Но только так, чтобы душа не лгала,
А, как младенец, потихоньку шла,
Куда лишь правда бы её вела.
Чтó значит: «Правда, правильно, правдиво» ?
Само собой, естественно, не лживо, —
Всё, чтó к тебе на свете попадёт,
Пусть только правдою к тебе придёт.
И помни: только честным поведеньем
Ты слиться сможешь с Волей Провиденья,
Лишь правдой душу к благу приведёшь
И в истинную жизнь её введёшь.
Как с миром только ложью можно слиться,
Так с Богом только правдой можно слиться;
Чем глубже ложь — тем в мире ты видней,
Чем глубже правда — в Боге ты сильней.
Поэтому и в жизни, и в Писаньях,
И в людях, и в основах Мирозданья
Ищи, какóй обязана ты быть,
Чтоб душу в Боге сильною взрастить.
О временном и вечном
Не добивайся от мужчин вниманья,
В котором нет любви и состраданья;
Себя не крась, как погремушку, ты,
Не превращайся в безделушку ты.
Не делай жизнь твою большим базаром,
А в ней себя — заманчивым товаром,
Чтоб каждый проходимец, плут и трус,
Бесстыдно пробовал тебя на вкус.
Любовь к себе нельзя привлечь помадой,
Любовь — любви является наградой,
И чтоб тебя любили — ты люби,
А лживостию душу не губи.
Коль ты любви к себе желаешь вечной,
Не привлекай её тем, чтó конечно:
Ты вечное — извечным улови,
Сердечное — сердечным призови.
О негодных друзьях и об одиночестве
Подруг развратных прочь гони за двери,
Пусть их речам твоя душа не верит,
Ты им лишь как прикрытие важна,
Сама же ты им даром не нужна.
Природный страх над девушкой довлеет,
Одна она его не одолеет,
Но вместе, среди нескольких подруг,
Она одолевает свой испуг.
Смешки, ужимки, глазки, разговоры
Всегда в ходу у этой бабьей своры,
Напором своих лживых трепанин
Они таранят общество мужчин.
И чтоб себя спасти от этих дряней,
Беги от шума всяческих компаний,
И лучше по ночам рыдай в тиши,
Чем принеси им в жертву жизнь души.
Об опасности влюбления и насилия
Ты не должна походкой, жестом, взглядом
Влюблять в себя мужчин, что будут рядом;
Ни голосом, ни образом любым
Ты повода подать не смеешь им.
Ведь мальчик глупый (это всем известно)
Тебя полюбит искренно и честно,
А ты, обманом завладевши им,
Окажешься виновной перед ним.
Ты не должна вести себя фривольно,
Чтоб горе на себя навлечь невольно;
Коль ты себя распущенно ведёшь,
Ты в челюсти насилья попадёшь.
В мужчинах похоть зверская таится,
В безбожниках она страшней тигрицы,
Лишь тень намёка только ей подай,
Потом лишь на саму себя пеняй.
Душевной и физической калекой
Ты выйдешь из-под зверя–человека,
Твои забавы кончатся в крови,
А не в объятьях пламенной любви.
На то, скажи мне, мать тебя носила,
Чтоб похоть тебя злая осквернила ?
На то, скажи, отец тебя ласкал,
Чтоб зверь тебя в клещах своих сжимал
И для бессмысленного наслажденья
Терзал святое лоно для рожденья,
То лоно, где зачаться жизнь должна,
Которая злодею не нужна ?
За пять минут тебя он искалечит,
А ктó потом, скажи, тебя излечит,
Ктó боль твоей души до дна поймёт
И ктó к тебе на выручку придёт ?
О половом желании
и о различении временного
и вечного в другом человеке
Не балуйся ж твоим созревшим телом
В веселье бесшабашном, оголтелом,
Ведь тела твоего игривый вид
Мужчин притягивает, как магнит.
Не пользуйся твоей минутной властью,
Чтоб похоть возбуждать к себе до страсти
И развлекаться с помощью того,
Кто раб несчастный тела твоего.
И в дух и в тело тяга к размноженью
В нас вложена от самого рожденья:
Как голод нам насытиться велит,
Так похоть нам размножиться велит.
И если б жизнью жили мы природной,
От мира независимой, свободной,
То похотью б телесной никогда
Не причиняли б никому вреда.
Но, отвергая Разума запреты,
Не в жизнь, а в смерть ведёт нас похоть эта, —
Безбожный мир погибели и зла
Снял с похоти безумной удила;
И эта безрассудная кобыла
Хозяина-то и поработила:
Стал раб — владыкой, а владыка — раб,
Силён — слабейший, а сильнейший — слаб.
Коль в самом деле хочешь быть ты с Богом,
Ты думать глубоко должна о многом,
В мужчинах видя не скотов одних,
А братьев, тебе в Вечности родных.
И помни, что развязным поведеньем
Ты разжигаешь в них соблазнов рвенье,
Поддерживая их на том пути,
Которым никому нельзя идти.
Кривляясь перед ними юным телом,
Ты судьбы им калечишь между делом —
Ведь стать женой для всех не сможешь ты,
А горе сделать многим сможешь ты.
Но если нет в тебе Богобоязни,
И Совести тебе не страшны казни
И жалость к людям не томит тебя, —
То чéм смогу я убедить тебя ?
Играть, шутить лишь малым детям можно,
И то — под взглядом взрослых, осторожно,
Кто же резвится в старшие года,
Тот кровь чужой души прольёт всегда.
Гдé ж та граница, перейдя какую,
Забава превратится в долю злую ?
На поиски её не трать ты сил —
Границы той никто не находил.
Ведь взрослые, по сути, не играют,
Игрой они лишь похоть прикрывают:
У каждого в уме таится цель —
Другого затащить в свою постель.
И это путь нечестный, неправдивый,
Хоть с виду интересный и красивый,
Но ктó сказал, что красота — добро,
Коль у неё нечестное нутро ?
О честном и терпеливом ожидании замужества
А ты иди путём правдивым, честным,
Для мира скучным и неинтересным,
Но лишь на этом — истинном — пути
Ты сможешь Бога для себя найти.
Ты на дорогах лжи Его не встретишь,
Нигде в миру Его ты не заметишь,
Коль ты путём правдивым не пойдёшь,
Его и во Вселенной не найдёшь.
А без Него терпеть тоску не сможешь,
И в ожиданье мужа изнеможешь,
И снова побежишь юлить и лгать,
Чтоб мужа, хоть неправдой, но достать.
Но к мужу, что суждён тебе от Бога,
Приводит только честная дорога,
И если будешь ты по ней идти,
То суженного встретишь на пути.
Людей не слушай, только Бога бойся,
В волненье помолись и успокойся, —
Кто верит Богу и смиренно ждёт,
Тот к счастью долговечному идёт.
Пусть люди бессердечны и жестоки,
Пусть пролетят все мыслимые сроки,
А ты молись, терпи, читай и жди —
От сердца ни на шаг не отходи.
Не разжигай в себе мечты–желанья,
Молитвой их гаси и голоданьем,
Чтоб слиться с Вечным, отрекись всего
Для истинного счастья твоего.
О пагубности мирской жизни
и о средствах освобождения от неё
Безбожный мир — сплошное море бедствий,
Неверный шаг и — тысячи последствий, —
Зови же Бога день и ночь, дитя,
Комý ещё нужна судьба твоя ?
Родители, что ”ближе всех на свете”,
Тебе путь к Вечной Жизни не осветят;
Наставникам твоим, учителям
Я также званья любящих не дам.
Лишь Тот, Кто в тайне сердца обитает,
Тебя поистине оберегает;
Лишь Тот, Кто в разуме твоём живёт,
В мирском аду тебя от бед спасёт.
Беги ж, дитя, от мира грязной жизни
К духовной, всем желанной нам, Отчизне,
Её в себе и в книгах ты найдёшь,
В Неё служеньем страждущим войдёшь.
Её любой ценой достигнуть надо,
В Ней жизнь твоя и сила и ограда,
И коль Её достичь не сможешь ты,
То Человеком стать не сможешь ты.
Но чтоб в Отчизне Божьей появиться,
Должна ты полностью переродиться;
А чтоб переродиться, ты должна
Уйти от суеты мирской одна;
Прислушиваясь к разуму и сердцу,
Открыть познанья внутреннего дверцу
И заглянуть внимательно в себя,
Всё вечное в себе превозлюбя.
Однако, чтоб в себе не заблудиться,
Ты мудрых, вечных книг открой страницы
И всё, на чтó откликнется душа,
Пиши в тетрадь, любовию дыша.
Слова же, что вовеки не обманут,
Пусть сразу у тебя делами станут,
Навеки избери святой удел —
Слов семена растить в деревья дел.
Не подражай тем людям, что трусливо
Премудрость Божью превращают в чтиво, —
Стремись всегда по правде поступать,
Чтоб слово сразу в дело превращать.
Ведь слово не за тем в веках хранится,
Чтоб нам его познанием хвалиться,
А чтоб по нём бежать из той тюрьмы,
В которой родились и гибнем мы.
Оно — путеводитель из острога,
Где держат нас жрецы вдали от Бога,
Оно нас учит, гдé нам жизнь искать,
Кудá идти нам и на чём стоять.
Чтó ж говорит нам Мудрость всех столетий,
Познавшая, кáк вырваться из клети ?
Она твердит нам, Совесть в нас будя:
Люби других, как самого себя;
Спеши на помощь к людям в то мгновенье,
Когда иссякла сила их терпенья,
На месте их себя живей представь,
На жертву им всего себя направь;
Нет смысла сохранять себя в том месте,
Где правит ложь, насилье и бесчестье,
Где, что б ни пожелалось обрести,
Нам нужно Совесть в жертву принести.
Единственное дело в этом мире,
На Совесть не ложащееся гирей,
Заключено не в том, чтоб строить мир,
А послужить тому, кто наг и сир,
Кто болен, слаб, беспомощен и беден,
Кто духом истощён и телом бледен,
Кто никому не нужен на Земле —
У них нет сил участвовать во зле.
Для них не пожалей своей души ты,
Для них свои желанья задуши ты,
Им в жертву принеси себя сполна,
Как детям — мать, отдай им всё до дна.
И коль ты им служить, как детям, будешь,
О внешнем виде ты своём забудешь,
Забудешь: ты дурна иль хороша,
Была бы только чистою душа.
Больным ведь не нужны твои красоты,
Им важно только внутренностью ктó ты,
И потому все силы положи
На то, чтоб сделать чистым мир души.
О красоте внешней и внутренней;
о работе над собой и о смысле жизни;
об оправдании не возможностями,
а намерениями;
и, наконец, о своеволии и о Воле Бога
Да будет украшением твоим
Не красок фальшь и не притворства дым,
А сокровенный сердца человек,
С Отцом Небесным слившийся навек.
Нетленной красотой твоей души
Ты красоту земную заглуши;
Молчанием и кротостью своей
Перелистай страницы жизни всей.
Красивость, миловидность тела — сон,
Промчится юность и растает он,
Но та душа, что Бога в сердце чтит,
Нетленной, вечной красотой горит.
Красивость — это плоти вещество,
Желанием влекущее того,
Кто хочет в мире торговать тобой
Иль похоть удовлетворять тобой.
Краса ж души — то духа существо,
Душой к тебе влекущее Того,
Кто Вечной Жизнию дарит тебя,
Чтоб ты жила, других людей любя.
Работай над собой, не уставай:
Душой пораньше всех с утра вставай
И открывая Мудрости Ларец,
Пылай огнём всех истинных сердец.
Библейский дух, любви священной стих
Чтоб никогда в сознании не тих,
Святых мужей и непорочных жён
Навеки избери себе закон.
С утра в молитву сердце погружай
И путь твой в мире Богу предавай;
Земного хлеба не вкушай, пока
Не поведёт тебя Его Рука.
Читай, молись, постись, больным служи,
О радостях ничтожных не тужи, —
Кто с Волей Бога жизнь свою сливал,
Тот вечным счастьем душу наполнял.
Коль будешь ты душой твоей чиста,
Правдива, бескорыстна и проста,
То Богу — это помнить ты должна —
Как воздух, будешь ты всегда нужна.
И эта твоя нужность для Него
Основой станет счастья твоего.
Исчезнет мир и память о былом,
Но в Боге твой не пошатнётся дом;
Пусть все, кто окружал тебя, уйдут,
Тебя, убитой горем, не найдут;
Ты будешь знать, в чём вечный жизни Смысл
И подчинишь Ему дела и мысль.
А Смысл не в том, чтоб сберегать себя,
А чтоб сгорать, других в нужде любя.
И это то, чего никто нигде
У нас не отберёт в любой беде:
Пусть заодно лишат нас рук и ног,
Но в слове может проявиться Бог;
Пусть кляпом иль ножом заткнут нам рот,
Но в мысленной молитве Бог живёт;
Возможность людям мыслью послужить
Отнимут лишь с возможностию жить.
Но, не имея мыслей, слов и рук,
За гробом ты не испытаешь мук,
Коль, сердцем бескорыстна и щедра,
Ты умерла в желании добра.
Перемени ж желания твои,
Беги от себялюбия к любви,
И не заботься ни о чём земном —
Пусть твой Отец заботится о том;
А ты всю силу воли положи,
Чтоб быть душой внутри Его Души,
И помни: лучше мужа не познать,
Чем без Отца себе его достать.
Всё, что не Волею Отца придёт,
В кромешный ад тебя в конце сведёт:
Еду, питьё, одежду и жильё
Отравит своеволие твоё.
Коль будешь волю исполнять свою,
Детей погубишь, мужа и семью.
Вся наша жизнь с начал и до конца
Заключена лишь в вéденье Отца,
И если без Него решишься жить,
Ты будешь всё всегда везде губить.
А чтобы благо приносить всему,
И мысль и дело подчини Ему.
Тогда без золота и серебра
Пребудешь ты источником добра,
И благом — без хлопот и суеты —
И ближних и чужих одаришь ты.
*
Вот всё, чтó я хотел тебе сказать,
Чтоб ты смогла душой живою стать.