Признание не всегда соответствует масштабу личности. Сегодня в городе, которому она отдала большую часть своей жизни, о ней не найти даже беглого упоминания. Похожая картина на её малой родине. Малопредставительный, регионального турнир - всё на что раскошелились "благодарные" земляки. И всё же, если сквозь все наслоения времени где-то когда-то всплывет имя Марии Гороховской, а кто-то даже вспомнит, что была такая первая в СССР абсолютная олимпийская чемпионка, может, не так уж это и плохо. В конце концов важен не количественный эквивалент памяти, а её наличие.
Гимнастикой в 30-е годы начинали заниматься гораздо позже чем сегодня. Вот и Муся пришла в евпаторийскую секцию уже будучи ученицей средних классов - сегодня в этом возрасте становятся мастерами. Правда, свою первую награду она завоевала уже через два месяца после начала занятий, первое место на первенстве области. Юную чемпионку награждают значком с надписью: "Гороховской Н. И. за первое место" в категории новичков. Судьи перепутали инициалы, а может и сами не поверли в столь стремительный взлет.
Каким видела свое будущее сама крымская школьница - неизвестно. Но далеко идущие планы и мечты были - однозначно. Самоотверженность, с которой она отрабатывал различные гимнастические элементы уже тогда становится фирменным стилем Гороховской.
Сразу после школы Муся поступает в Крымский физкультурный техникум. А едва закончив первый курс неожиданно для всех едет в Ленинград, учиться в Высшей школе тренеров. Правда, получение диплома отсрочила война. И она же внесла коррективы в личные планы девушки. Идти на фронт - было её единственным и бесповоротным решением. Кто же знал, что исполнительной комсомолке двеорят другое, куда более ответственное дело: работать цензором в управлении НКВД. В отчаянии Муся решила, что свою личную войну проиграла без боя: с этого рабочего места не было никакой возможности подстрелить ни одного фрица. Между тем приближалась чуть ли не главная битва ее жизни - блокада.
То было время, когда приходилось противостоять не столько бомбардировкам, сколько апатии и голодным обморокам. В такие минуты терялся интерес к событиям, людям, даже к собственному существованию. Когда цензоров распустили в связи с сокращением штатов, она возвращается в родной институт. Теперь каждое утро Муся посещала ВУЗовские аудитории: слушала лекции и даже тренировалась. Из-за худобы и постоянного чувства голода обычные упражнения становились настоящим испытанием на прочность. Один неверный шаг, чрезмерная нагрузка - и все могло закончиться прямо там, на спортивном снаряде. Это очень напоминало футбол на минном поле, причем угрозу представляли не притаившиеся где-то там мины и снаряды, а обычные жизненные обстоятельства.
Голод вынес все-таки свой приговор - крайняя степень истощения и дистрофия. Будущая чемпионка была спасена только благодаря усилиям одной из преподавательниц - в комнате общежития та нашла Мусю в полубессознательном состоянии и отправила ее на большую землю. Далее эвакуация в Казахстан...
Май 1945 года наполнял ликованием и вселял надежду. Мысленно Муся мчалась в Ленинград задолго до того момента, как села в поезд - уж очень хотелось закончить институт и, конечно же, попробовать сказать свое слово в спортивной гимнастике...
Уже через 2 года Гороховская становится полноправным членом сборной СССР. Формально она не была даже мастером спорта, по результатам первенства страны 1946 года спортсменка не попала в тройку призеров. Но фактически ее техника и пластика уже покорили истинных знатоков спортивной гимнастики. Порой казалось, сама грация нашла воплощение в этой девушке. Что правда, тогдашнее видение гимнастического идеала сильно отличалось от нынешнего, сами спортсменки больше напоминали физкультурниц, чем профессионалов в современном понимании этого слова.
Галина Шамрай из славной когорты гимнасток послевоенной поры. Критический взгляд на прежние достижения она воспринимает без обиды, однако считает, что справедливости ради надо оценивать не только мастерство, но и условия тренировок, точнее их отсутствие. Гороховская не была исключением. В 1950 году она переезжает из Ленинграда в Харьков. Ее новой тренировочной площадкой становится небольшая комната в одном из ведомственных дворцов культуры. Такая роскошь как личный тренер даже не обсуждалась: хочешь чего-то добиваться — будь сама себе тренером. Так, на пару с еще одной гимнасткой Марией Белоконь и осваивала сложную олимпийскую программу. Ей вместе со всей страной впервые предстояло стать участницей самых престижных соревнований.
Пребывание советских спортсменов в столице Финляндии меньше всего походило на спортивное событие, скорее массированная политическая акция. Делегация СССР и других социалистических государств настаивали на том, что жить они должны отдельным лагерем (не отсюда ли потом пошло выражение про соцлагерь) , а не на общих основаниях в олимпийской деревне. Организаторы выполнили все пожелания и даже сверх того, обеспечив коллег из "стран народной демократии" по их настоянию еще и колючей проволокой для ограждения территории.
Помимо большой ответственности, которая ложилась на плечи советских атлетов по части завоевания высших наград, каждый из прибывших в Хельсинки, так же держал ответ за персональное поведение и даже за случайно оброненное слово. На все предложения со стороны представителей империалистического Запада обмениваться адресами была дана четкая инструкция: либо совсем молчать, либо всем отвечать одинаково: «Москва, Скатерный переулок, 4.» На тот момент именно по этому адресу находился Спорткомитет СССР. Хотя бы благодаря такому курьезу этот дом заслуживают мемориальной доски. Вот только что на ней можно написать: «Здесь был официальный домашний адрес первых советских олимпийцев?» Звучит по меньшей мере странно, хотя для того времени конспирация казалась вполне уместной — "вражеское окружение" требовало от посланников социалистического мира особой бдительности.
Советские гимнасты, как мужчины, так и женщины, захватили лидерство с самого начала соревнований. Однако судьи откровенно занижать оценки. Руководители советской делегации заявляли протесты, однако помогало не очень. На общекомандном собрании решили гнуть свою линию, только не словами и делом. И лидером в этом была Мария Гороховская. Уже во второй день турнира она становится абсолютной чемпионкой. Чуть позднее, в отдельных видах программы, собирает целый урожай из 5 серебряных медалей, среди которых, по крайней мере, одна медаль с золотым блеском. Всего год назад в СССР были признаны разновысокие брусья и столько же оставалось времени для того, чтобы приспособиться к ним. Возможно, Муся взяла на вооружение какую-то экспресс-методику или эргономика снаряда подходила ей как нельзя лучше? Конечно же будущая абсолютная чемпионка даже слов таких не слышала. Зато испытывала огромное желание побеждать и побеждала.
Возможно ее успехам благоприятствовал высокий моральный дух, говорят, Муся была идейным коммунистом. Однако более правдоподобное объяснение ее успехов заключается в том, что за плечами спортсменки были немалые годы и своим единственным шансом она хотела воспользоваться на все 100.
К перспективе скорого расставания с большим спортом она относилась очень серьезно. Тем не менее, вдохновенно продолжала тренироваться и выступать даже после Хельсинки... Среди несомненных достижений того времени становится титул чемпионки мира в командном зачете, золотые награды чемпионата СССР... И все это время ее терзает один вопрос: надолго ли хватит сил бороться с юными конкурентками. Последний звонок прозвучал накануне олимпийских игр в Мельбурне — в сборную не пригласили, и так были охотники завоевывать награды высшей пробы.
Стены специализированного гимнастического спорткомплекса в Харькове еще помнят Гороховскую тренера, некоторые снаряды, возможно, и спортсменку. В ставшем для нее когда-то родным городе гимнастика практически на самоокупаемости — на два миллиона населения только один специализированный зал. А когда Мария Кондратьевна начинала воспитывать таланты было целых восемь. Свой спортивный опыт она реализовывала так же в качестве судьи. В воспоминаниях современников обе эти ипостаси оцениваются без превосходных степеней, но с должным почтением.
Многие говорили о Мусе, что она человек семейного склада — есть муж, тоже гимнаст, хотя и не титулованный, дочь. Для женщины со скромными запросами большего и не надо. Возможно, поэтому очень скоро чемпионку перестали замечать — пригласят выйти с наградами принять участие в спортивном празднике и то хорошо. Обязанностями матери, любящей жены или просто хозяйки гостеприимного дома она никогда не тяготилась и всегда с удовольствием принимала в своей квартире бывших коллег по сборной, а те не без удовольствия заезжали, зная хлебосольный нрав хозяйки.
Перестройка, так называемый дикий капитализм, новые ценности... Когда эти слова становятся частью повседневной жизни, Мария Кондратьевна словно растерялась. Работать? Во имя чего?! Ученики? Но где же их найти, если люди озабочены только поиском денег?! А тут еще дочка со своей семьей за лучшей долей собралась в эмиграцию и не хочет оставлять мать одну…
Есть все основания называть Марию Гороховскую украинской спорстменкой. Родилась в Евпатории, почти 50 лет прожила в Харькове. Однако России она не менее близка — училась-то в Ленинграде, где впервые и раскрылся ее гимнастический талант. Удивительно, но на излете 20 столетия граждане Израиля так же называли себя соотечественниками выдающейся гимнастки. В Земле обетованной она нашла заботу, поддержку и в конце концов последний приют. Конечно же все это так называемые обстоятельства. А может и не только? Есть какая-то символика в самой ее биографии. Наверное такие люди не принадлежат исключительно одной стране или какой-то конкретной нации. В определенный момент они просто становятся достоянием всей цивилизации.