С высадкой немецких войск на Тамани активизировались полярные группировки кубанских антибольшевистских сил. В целом же создавалось впечатление, что кубанцы ведут двойную игру. Кубанский представитель Макаренко в Новочеркасске вел переговоры о возобновлении Юго-Восточного Союза и объединении на этой основе Кубани с Доном, а председатель Кубанской Рады Рябовол в Киеве в переговорах с гетманом прощупывал возможность присоединения Кубани к Украине [20].
Учитывая ослабление в Раде и в правительстве позиций «самостийников» (наиболее активные из них отбыли в Новочеркасск и Киев на переговоры) и опираясь на проденикински настроенную группу сторонников кубанского атамана Филимонова, командование Добровольческой армии пригрозило, что как только Кубань вступит в Юго-Восточный Союз (о содержании переговоров с гетманом пока не было известно), Деникин повернет армию на Царицын [21].
«Самостийники» не видели другой силы, которая помогла бы им захватить власть на Кубани. Донцы туда никогда не пошли бы, а немцы под Батайском действовали вяло и, не скрывая, объясняли это условиями Брестского мира («появление наше на территории, на которую Украина не имеет никаких претензий, обозначало бы нарушение нашего договора») [22]. События на Западном фронте вынуждали их действовать на Востоке руками «русской контрреволюции». Исходя из всего этого, кубанские «самостийники» приняли компромиссное решение. Соглашение с Доном было заключено 24 мая (6 июня) 1918 года «под влиянием идеи Союза» [23], но о самом союзе было сказано несколько расплывчато. Дон и Кубань признавали взаимную внутреннюю автономность, общую границу, обязались поддерживать территориальные претензии друг друга к третьим сторонам, поддерживать друг друга в борьбе с большевизмом всеми силами и средствами, вплоть до совместной разработки планов борьбы и определения общих и даже частных заданий. Последний пункт соглашения гласил: «5. Дабы ныне разрозненные части России смогли являть собой могучую политическую силу и в виду невыясненности политического положения в центральных и северных частях бывшего Государства Российского, Правительства Дона и Кубани считают, что ближайшей задачей необходимо признать также создание на юге России прочного государственного образования на федеративных началах, в состав коего должны войти Дон и Кубань, как полноправные члены федерации» [24]. Таким образом, Союз не был ни заключен, ни восстановлен, но создание его признавалось ближайшей задачей.
Уловка Краснова до конца не удалась, но немцы по достоинству оценили появление чехословаков на Волге, тем более, что сами 27 мая начали наступление во Франции на реке Эн, которое 5 июня стало захлебываться. С этого момента они все больше склоняются к варианту выйти к нефти скачком в Закавказье через порты Черного моря, а Краснова усиленно подталкивают к занятию Царицына [25], чтобы «замкнуть» регион с востока. С целью удержать Краснова от перехода к чехам, его стали усердно снабжать оружием и деньгами.
Краснов заверил командующего германскими войсками Эйхгорна: «В настоящее время я занят подготовкой общественного мнения для активной борьбы с чехословаками» [26], после чего передал треть снарядов и четвертую часть патронов проантантовски настроенным «добровольцам».
Во второй половине июня германское командование, исчерпав поводы, оправдывающие ее продвижение на Кавказ по территории Дона и Кубани, и готовясь к генеральному наступлению на реке Марне во Франции, остановилось на варианте выхода на Баку через «союзную» Грузию и пошло на установление демаркационной линии между советскими и германо-украинскими войсками. 17 июня было заключено соглашение между представителями советских и германских войск о приостановлении военных действий. 23 июня копия договора о демаркационной линии была передана в войска [27]. Германское наступление на Дону и Кубани было остановлено.
Командование Добровольческой армии, внешне весьма щепетильно относящееся к взаимоотношениям с немцами и отвергающее всякие намеки на контакт с ними, демонстративно выждало формального окончания военных действий на советско-германском фронте (под Батайском бои шли до июля 1918 года) и, как только стало известно о демаркационной линии, 10 (23) июня начало наступление. Но пошло сначала не на Кубань, а в противоположном направлении - на Торговую и Великокняжскую, где захватило линию железной дороги.
Обеспокоенное активностью «добровольцев» германское командование 11 (24) июня уже само предлагает Краснову возродить Юго-Восточный Союз и удалить Добровольческую армию с его территории [28], а 13 (26) еще раз «намекнуло» ему через калмыцкого князя Тундутова «о репрессиях против Добровольческой армии» [29]. Но было уже поздно, «добровольцы» в первых числах июля повернули резко на юг и начали наступление на Кубань, нанося удар по тылам советского антигерманского фронта, захватывая огромные трофеи и выходя из материальной зависимости от Краснова и немцев.
Успехи Деникина на Кубани и твердая позиция Краснова по Ростовскому и Таганрогскому округам заставили кубанских «самостийников» отложить планы о соединении с Украиной. «Таганрогский округ родствен Украине и Кубани, - заявил представитель Кубани на Украине Рябовол. - Но если Дон настаивает...» [30]. Потерявшее связь со своим правительством посольство запросилось из Киева на Кубань, обещая дружественное отношение к «центральным державам» при независимости Кубани [31].
ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
ЧАСТЬ 4