Наташка, моя двоюродная сестра. Она моложе меня на пятнадцать лет, и к сожалению, родилась она в семье глубоко пьющей и глубоко интеллигентной. Папа- интеллигент в третьем поколении, врач-офтальмолог, мама из семьи чуть ли не дворянских кровей, преподаватель сальфеджио, музыкант с ранимой душой и чуткими пальцами. Две семьи соединив своих детей прочили им блестящее будущее, но государственный переворот и смена жизненных реалий целой страны внесла коррективы и в их жизнь. В 90-е люди выживали, а кто не смог принять ситуацию и приспособиться, тот не жилец. Интеллигентность в новой реальности оказалась не тем качеством, которое помогало, она скорее мешала. Оба родителя остались не у дел. Врач считал ниже своего достоинства "черный труд" на заводе, музыкант считала, что ее ранимая душа и нежные руки не для работы уборщицей и только маленькая Наташка хныкала и просила есть. На мизер детского пособия вести привычный образ жизни не удавалось и мама-музыкант часто жаловалась, что ей и хватило-то этого пособия только на маникюр, а прическу сделать уже не на что. Родители родителей выживали на свои пенсии и детям помогать не спешили, иначе им тоже пришлось бы себя ущемлять в привычных тратах. Время шло, денег не прибавлялось, приличной и достойной работы на блюдечке никто не преподносил. Нищета стояла на пороге. Гордость гордостью, а желудок требовал еды и семейство начало постепенно распродавать имущество. Но и тут случилось горе от ума. Продала музыкантка свою антикварную брошь и купила вместо крупы белого вина, а то вдруг она забудет его вкус, а это в их кругах моветон. На увещевания "темной"родни из народа, что лучше бы крупы купила на месяц, эта дама отмахивались и закатывала глаза. Говорила: "Что с вас взять, темнота!"
Пришло время отдать Наташку в садик, но маманя ее интеллигентная этого не сделала: "Одеть нечего, купить не на что". Сказала как отрезала. И лишила тем самым ребенка возможности питаться хотя бы в саду. Папа-врач к ситуации был безучастен и только сидел в своём кабинете перебирая свои грамоты и допивая остатки роскоши, коллекционные коньяки, которые скопил за время работы. Когда коллекционное питье закончилось, он наскреб по шкатулками юбилейных монет и со словами: "Эх, была-не была, попробую водку, напиток простого народа" - отправился в ближайший магазин и был не приятно удивлен, что без талонов напиток простого народа не продают. Но тут подвернулась ему у магазина сердобольная старушка, которая бутылочку приобрела по талону и за двойную цену продала интеллигенту (торговаться он не стал, слишком по простолюдински). Напиток ему пришелся по вкусу и уже через небольшой промежуток времени он пристрастился к этой "отраде", а следом и супруге стал наливать. Настроение улучшалось, проблемы отступали и жизнь становилась не такой уж серой и беспросветной. Эти интеллигенты вдруг поняли "главную истину русской души", почему живя в грязи и нищите русский человек все-равно радуется жизни. Они по очереди наглаживали стеклянную плоть очередной "Столичной" или "Пшеничной", прижимались к ней щекой и размазывая пьяные слезы по утратившим интеллигентность лицам многозначительно вещали: "Вот она, силушка народная! Вот она русская крепость! Вот она кровь замлицы русской!".
В хмельных днях пролетали годы, чтобы "не впасть в уныние" была продана пятикомнатная квартира в столичной "сталинке" и семейство перебралось в однокомнатную квартиру в Подмосковье, оставшуюся от бабушки. Ох и пышные были "похороны" у родового гнезда. Из каких только подворотен столько друзей маргиналов собралось, но гудели щедро и весело. А между тем пролетел сентябрь, за ним октябрь и никто даже не вспомнил что семилетнюю Наташку пора вести в первый класс, а она так мечтала стать первоклассницей. Глядя через немытое окно на то как нарядные первоклассники с необъятными букетами, с новенькими портфелями и счастливыми и гордыми родителями шагают в школу, Наташка только вздыхала и шмыгала вечно сопливым носом. Как она хотела стать первоклассницей, с букетом, портфелем и бантом. Она уже для себя решила что обязательно будет учиться и обязательно хорошо, а когда выучится, вылечит папу и маму и они заживут. Но ее в школу никто не вел. Про нее вообще забыли. Она так тихо сидела в своей кладовке, что ее действительно не замечали и лишь иногда она пробиралась на кухню, чтобы поискать в остатках хмельной пирушки какую-то еду и посмотреть в окно.
Жизнь листала месяцы как листки календаря, приближался Новый год, улицы украсились ёлками и фонариками, ребятня резвилась во дворе и каталась с горки. Как же Наташка хотела к ним, на горку, но у нее даже не было тёплых вещей, а из обуви- дырявые резиновые сапоги. И она рассудила так, сапоги дырявые и промокают от воды, а раз воды сейчас нет, значит они самая подходящая обувь для прогулки. Одела на себя все что нашла: старую бабушкину кофту, мамины колготы, бабушкину косынку и резиновые сапоги. Вид конечно же был жалкий и нелепый, но Наташка была счастлива тем, что идёт кататься на горку. Вышла. Мороз тут же ущипнул за щеки, пробрался под скудную одежонку и защипал в носу. Но она не отступилась, нашла возле горки брошенную кем-то картонку и несколько раз прокатилась. С каждым новым разом захватывало дух, но она была счастлива. А потом она побежала на снежную "целину" и сделала "снежного ангела", она видела как другие дети так делают и давно хотела попробовать. Наташка сильно замерзла и поспешила домой, но в подъезд попасть не смогла, на двери был кодовый замок, а код она не знала. Кричать родителям было бесполезно, они бы ее все равно не услышали. Она стояла скрючившись от холода прямо на крыльце и просто надеялась проскользнуть в подьезд когда кто-то выдет, а там уж она добежит до третьего этажа и спрячется дома в своей кладовке, там тепло и может повезет стянуть что-нибудь со стола. Голова становилась тяжелой, мысли путались и цепляляясь друг за друга носились, а Наташка никак не могла собрать их в голове, очень хотелось спать. Вдруг щёлкнул замок и сытая дамочка с ротвейлером начала перемещать свою желеобразную субстанцию из подъезда на крыльцо. Наташка встрепенулась и попыталась прошмыгнуть в подъезд за спиной дамы с собачкой, но то ли та оказалось удивительно проворной для своей комплекции, то ли ослабевшая девчонка замешкалась, но силы были явно не равны и дама поймала Наташку за ветхую одежонку и начала трясти приговаривая: "Куда, попрошайка,в приличный дом, убирай потом за вами, изгадили весь подъезд". Наташка попыталась ей объяснить что она здесь живёт с родителями, но дамочка авторитетно заявила что дети в их подъезде не проживают и она как завуч местной школы это знает наверняка. Наташку выдворили с крыльца собственного дома и дамочка брезгливо отряхивая свои кожаные перчатки строго смотрела ей в след. У замёрзшей Наташки стучали зубы, ее бил озноб, очень хотелось есть, а ещё спать. Она поплелась на детскую площадку, где ещё недавно исполнила свою мечту и скатилась с горки. Стемнело. Наташка пришла на снежную "целину", выбрала место с которого видно было окна ее квартиры и легла на снег. Пара взмахов крыльев-рук и снежный ангел готов. Силы утекали, холод пробрал хрупкое тельце до костей и забирался в сердце. Дома ее не хватились. К утру пошел снег и припорошил горку, детскую площадку и Наташку.
Она так и не стала первоклассницей. Не училась хорошо и не вылечила родителей. Она просто стала снежным ангелом с широко распахнутыми голубыми глазами смотрящими на свет в окнах своего дома.
Берегите своих близких.
