(лирико-героическая новелла в двух частях)
Часть 1
«Арелав»
Вторая смена в пионерском лагере «Дзержинец» началась с забавного казуса. По неведомой причине случился недобор детишек в двух старших отрядах, каковые отряды решили не формировать вообще. После чего для сохранения сплошной нумерации (порядок есть порядок) остальные слегка сдвинули вниз по оси «икс». В результате чего мы выехали на природу в ранге одиннадцатого отряда — а прибыли уже девятым. О чем я и сообщил в первом письме домой, опустив, естественно, все подробности. В те дни я еще не испытывал влечения к размаху в эпистолярном жанре.
Встревоженная мама тут же телеграфировала, задаваясь вопросом, за какие же еще заслуги я опять оказался в старшем отряде. В принципе, понять ее опасения было несложно. Еще один столь же насыщенный сеанс набора житейского опыта в компании людей, подобных Алексею Кузнецову и Александру Фиолетову, мог сделать последствия необратимыми. Но хорошо, что все в конце концов счастливо разрешилось.
Вожатый Валера мне понравился сразу. Даже больше, чем прошлогодний Володя, хотя лучше уж, если не считать поджопников и упражнения «стойка с подушкой», казалось, и быть не может. Валера сразу начал называть нас всех «пацаны», сообщил, что не придает большого значения общепринятым педагогическим методикам и что если мы будем четко выполнять минимальную дисциплинарную программу вроде быстрого отбоя и слаженного выхода на линейку, то все остальное время будем заниматься чем захотим! И он будет обязательно играть с нами во все — и в футбол, и в индейцев, и во все что угодно. И что он обязательно договорится, чтобы нас отвели на велодром кататься на велосипедах и изучать правила дорожного движения, раз уж мы теперь девятый отряд, то есть формально пионерский! И вообще, мы можем по-свойски называть его «Арелав», как его называют друзья, это просто «Валера» наоборот. Потому что у них на курсе шесть Валер, а вот «Арелав» он один. А мы с ним теперь — друзья тоже.
На второй день Валера отвел меня в сторону и спросил:
— Ты же, я так понял, в прошлом году в старшем отряде был? Поднабрался там? Хочу тебя командиром отряда назначить… да ты и по росту как раз, почти самый высокий. Как, согласен?
Не могу сказать, что хоть когда-либо стремился к тяжкой руководящей работе, но разве можно отказать в просьбе своему другу? Тем более что таки да — «поднабрался».
— Согласен… — кряхтя, сказал я.
— Вот и молодец. По рукам! — и мы, как настоящие, ударили по рукам.
Это силовое решение имело далекоидущие последствия.
Вскоре после Торжественного Открытия Валера собрал круг особо приближенных питомцев и заявил:
— Так, пацаны. Скоро первенство лагеря по футболу начнется, надо команду формировать. Кто из вас на какой позиции играет?
Разумеется, подавляющее большинство собравшихся отрекомендовалось острыми, забивными форвардами. И автор не стал исключением, причем, на мой взгляд, его претензии были наиболее обоснованными. Ну разве что Сергей Какафоньев в «беседболе» выглядел получше, так тут что равнять: он все-таки в секции занимается. А остальные… Валера почесал затылок:
— Нет, ну так дело не пойдет. Команда же не может из одних нападающих состоять! Три, четыре еще может быть… (Ай, браво, Валера! Вот это мы любим, хоть ты и… — Прим. авт.) Кому-то придется в интересах коллектива и в полузащиту оттянуться. И в защиту тоже. Да, и вратарь, конечно… — тут Валера пристально посмотрел на меня. — Мишань, ты же командир, а значит, в ответе за всех. А вратарь — это же половина команды, знаете, что так говорят?
«Мишаня» снова закряхтел. То есть, с одной стороны — кумир Ринат Дасаев, конечно. И в ворота встать вполне допустимо. Но с другой — это ведь с «большими» можно. И потом, когда уже на высшем уровне буду, за «Спартак». Но сейчас-то побегать охота! Забивать!
— Давай-давай! — подбодрил меня Валера. — Я же видел вчера, как ты стоял!
— Ладно, — смирился я.
Первый же матч оказался во многом определяющим. Нам противоборствовал аж целый шестой отряд, кабаны на два, а то и на три года старше нас. И Валеры в тот день с нами не было — уехал срочно в Москву сдавать какой-то экзамен. (Провалил, небось, сессию, паразит, и чтоб из училища не выгнали — вот и завербовался в вожатые. Знаем-знаем! — Прим. ред.) И некому было внести с бровки коррективы в игру… но мы выстояли. Каким-то чудом, но справились. Впереди терзал Сергей Какафоньев, дриблингом стягивая на себя соперников, а после потери мяча тут же вступал в отбор, давая возможность перегруппироваться. В обороне грамотно сочетали позиционные действия с индивидуальными. А в решающий момент, когда мячу уже, казалось, некуда было деться, кроме как влететь в наши ворота… тут прямо даже мне неловко писать, как будто я сам себя расхваливаю… но что было, то было. В общем, в решающий момент голкипер команды в изначально присущем ему стиле «не глядя» совершил «сэйв», выбив мяч с самой-самой ленточки!
Слегка осунувшийся, но довольный Валера вернулся после ужина, и мы тотчас облепили его галдящим роем:
— Вничью, вничью сыграли, Валер, прикинь!
— Да вы что?! — искренне изумился тот. — С шестым отрядом?! Я думал — пролетите со свистом! С седьмым и восьмым, думал, еще сможете побороться — а с шестым-то едва ли!
— Ноль–ноль отстояли! Вон уже и в таблицу старший физрук внес!
— Молодцы! Ну а лучший кто?
— Какафоньев! — раздались голоса. — Он один раз вообще чуть не забил!
— Ну да, лучший, — скромно потупившись, подтвердил Сергей. Но затем, кашлянув, все же поправился: — То есть если б забил, то вообще без вопросов. Но на самом деле Миха блеснул… такой тогда вытащил, я вообще уж думал — все, сейчас с центра начнем…
— А, точно, Миха, конечно!!! — завопил сводный хор игроков остальных линий. — Мих, покажи, как ты отбил!
Вот, вот он, звездный миг! Ради таких мгновений люди и изобрели игру «ногами в мяч»! Даже больше того скажу: ради подобных секунд, я уверен, мы и являемся в этот Лучший из Миров!
Октябрята девятого отряда почтительно расступились, давая возможность новоявленному лауреату взойти на авансцену. И зардевшийся Миха, маленько поломавшись для виду, воссоздал игровой эпизод в самых мелких деталях. Ну разве что глаза, как было на самом деле, закрывать не стал:
— Тут, значит, они так… сбоку прострел… потом мяч в Леху попадает и от головы его отскакивает… а ихний толстый в штанах тренировочных, значит, прям так бьет вот сюда, и я падаю, и прям под коленкой его где-то отбиваю, и на «угол»…
— Точно, точно! — заорали взволнованные октябрята. — Так все и было!
— Ну ты даешь! — восхищенно произнес Валера. — Я, сказать по правде, вообще не понял, как ты его отбил!
— Я тоже, — тактично подтвердил распластавшийся в пыли «Миха».
Часть 2
Как я предал «Спартак»
Вечером после отбоя вся наша футбольная команда тихонько собралась у Валеры в вожатской. Валера погасил свет, конспиративно задернул шторы и внимательно поглядел в оставшуюся щелочку, не идет ли кто из начальства с инспекцией. Было «чисто». Тогда Валера вытащил из своей дорожной сумки батон сырокопченой колбасы, быстренько порезал, покрошил на газету немножко хлебушка, потом вынул из-под кровати слегка запылившуюся бутылку портвейна «Три семерки», откупорил и аккуратно разлил нам по заранее приготовленным кружкам… ну то есть я хочу сказать — все-таки не после отбоя, а немножечко «до». И про портвейн, пожалуй — это да, немного лишку хватил… но общие степень и накал, так сказать, интимности и посвященности были именно такие, сие несомненно!
— Ну, за победу! За нашу равную ей ничью! — провозгласил Валера. Мы, стараясь не шуметь, чокнулись и выпили. Последовало довольное чавканье, а наш кумир продолжил:
— Молодцы, одним словом. Но это — только начало. Я сейчас посмотрел таблицу, оказывается, седьмой отряд с восьмым тоже вничью сыграли. Ну, десятый я не рассматриваю, вы их рвать должны по-любому… Получается, если хотя бы очко «зацепить» еще с кем-нибудь из старших, вполне можно будет их в итоговой таблице обойти! То есть по возрасту мы четвертые, и если третье место займем — вот, вот это будет настоящий Успех! К этому и надо стремиться. Значит, с завтрашнего дня я подкорректирую график, чтоб ни по палатам, ни по ЗПД вы все, кто в команде, особо не дежурили, — и будете тренироваться. С дежурствами я решу, да…
Собравшиеся сливки общества одобрительно зашумели.
— Ну, тише, тише, — напомнил Валера, — после отбоя все-таки. Не хватало еще… давайте, по последней — и спать. Помните про спортивный режим!
Мы взяли по «последней» и уже было собрались на цыпочках разойтись — но тут Валера неожиданно остановил нас:
— И это, пацаны… все давно хочу спросить вас… Надо было сразу, конечно…
Мы обернулись.
— А вы, собственно — за кого болеете?
Мы кратко доложили то, что, собственно, уже давно промеж собою выяснили. Все было, в общем, как всегда, в рамках разумного и статистической погрешности: пятеро за «Спартак», о чем и поведали с гордостью, трое за «Динамо» (Киев), о чем сообщили с некоторой опаской, опасаясь коварного уточняющего «А по хоккею?», а уже тогда матерый профи Сергей Какафоньев заявил, что болеет в целом за «красивый футбол» и что по итогам завершившегося чемпионата мира числит в своих кумирах Збигнева Бонека, на какового и планирует в ближайшем будущем равняться в плане техники и мастерст..
В этой жизни часто самые большие удачи и невезения идут друг за другом… или наоборот… но не суть. Рядом, короче. Две стороны одной золотой медали, если вдуматься. В настоящем счастье несчастья почти столько же, сколько и самого счастья, как говорил Конфуций. Или Лао-цзы.
— Во дела, — изумился враз помрачневший Валера. — Вы что, с ума посходили? Вы в каком лагере находитесь, в честь кого названном, алё? Ну за Киев еще ладно, тоже «Динамо», в конце концов… Непорядок, в общем. Болеть надо за московское «Динамо»! Я сам и друзья мои все… не, ну вы даете! В «Дзержинце» — и за «Спартак»… как вас отцы-то воспитывают? Ладно, отбой. Идите спать. А насчет графика дежурств я еще подумаю…
Наутро трое «киевлян» хором объявили о своем переходе под юрисдикцию их московских одноклубников. Поступок был отчасти неожиданный, но если вдуматься и учесть въевшуюся привычку к мимикрии и сезонной перемене окраски — лишь отчасти. Киевское, московское — какая разница. А есть еще и тбилисское. А минское в тот год — так и вообще чемпионом станет…
Тут возникло непредвиденное затруднение. Дело было в том, что все известные нам «обзывалки» и «кричалки» были рассчитаны на противоборство «мяса» и «коней». Например, такая:
Ветер, ветер, ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч.
Но Спартак тебя сильней!
Он гоняет лошадей!!!
Но никто толком не мог сообразить, как грамотно «прогнать» новоявленных бело-, я извиняюсь, голубых. Но затем, по счастью, удалось вспомнить бессмертное про «Что за мусорная яма? — Это общество Динамо!», каковые строки и были торжественно проскандированы.
Дружную декламацию прервал вихрем ворвавшийся в палату Валера, переведя чтецов в положение «стойка с подушкой». Как ни горько признать, но с формальной точки зрения он был прав, так как тихий час был не лучшим временем для провозглашения даже самых справедливых Истин…
А вечером защитник Леха заявил:
— Пацаны, я это… Ну, у меня и правда — и отец, и дед за «Динамо» болеют. Я и подумал: действительно, как это я за «Спартак»… В общем, я подумал и решил: я тоже теперь за «Динамо» буду болеть. Мне и Валера обещал показать, как ленточку на руку сплести…
Мы помолчали. Комментарии в целом были излишни. Очевидно было, что отскок мяча от Лехиной головы имел и другие, помимо чисто игровых, последствия.
На следующий день процесс принял лавинообразный характер. У каждого горе-спартаковца последовательно обнаружился кум, сват и брат, отдававший предпочтение титульному спортивному обществу Министерства внутренних дел. То есть сама по себе эта многочисленная родня по отдельности, может, и не склонила бы продажную чашу весов — но наш кумир Валера… и опять же — эффектная цветная ленточка на руку…
Уже к ужину я остался в гордом и беспросветном одиночестве.
Жизнь моя сделалась ужасна. Утром девятый отряд при молчаливом попустительстве вожатого Валерия, несмотря на весь мой ор, строился из рук вон плохо, в результате чего мы роскошно, минут на пять, опоздали на «линейку», и я выловил немалый втык от старшей воспиталки по младшим отрядам. Та еще так ехидно спросила: «Что же ты, Лебедев, не можешь дисциплину в своем отряде наладить?» И что я мог ей сказать в ответ? «Ууууу, динама проклятая!»? После завтрака обнаружилось, что изменения в графике дежурств коснулись всех игроков команды, за исключением ее доблестного голкипера. До внеочередного наряда по выносу «ночного» ведра дело, правда, не дошло, но надо было понимать, что это всего лишь вопрос времени. А завершая сбор фантиков, я забрел за наш корпус — и обомлел: Какафоньев и Валера, установив Леху между двух пеньков, явно разминали того в качестве вратаря… а впереди еще было больше, чем полсмены.
Человек слаб, друзья мои. И каждый может поставить себя на мое место и примерить.
После полдника Валера сидел в беседке в окружении несовершеннолетних иуд и выкрестов и что-то шумно обсуждал с ними. Возможно, игровые и человеческие достоинства защитника Минаева. А возможно, и как им величать новоявленного вратаря Леху, «Гонтарь» или «Пильгуй», раз уж «Рината Дасаева» было решено отправить в глухой запас. Я приблизился к ним и через силу выговорил:
— Ладно, согласен… я теперь тоже, как все… за «Динамо»…
— Молодец! — весело похвалил меня Валера. — Дошло наконец-то! А то заждались уже… Мы тебе и ленточку как раз сплели!
Ленточка, аки шелкова петелечка, заботливо ожидала на скамейке. По счастью, она оказалась мне мала. Сказалась, очевидно, природная милицейская скаредность.
…Переломным стал день 14 августа 1982 года. Радиоприемник, сообщая результаты очередного тура чемпионата СССР по футболу, принес неоднозначные известия. «Динамо» проиграло… а «Спартак» — выиграл.
Господи, как я убивался! Мать не зря всегда считала, что во мне погиб неплохой актер. Ну, разве что до попыток суицида дело не дошло. Тут и никакой системы Станиславского не надо — как же легко изображать вселенскую скорбь, когда внутри все поет и ликует! Выиграли! Выиграли, и не у кого-нибудь, а у «Шахтера», это ему за тот давешний полуфинал!!! А «Динамо» — продуло, ха-ха-ха, ну и поделом! А-а-аа, зарезали, убили… жизни себя лишу… горе-то какое, а, пацаны?! «Динамо» проиграло, а «Спартак» выиграл — как дальше жить?! А-а-аааа!!!
Да, неплохой. Но не великий все-таки… видно, где-то передавил на жалость. Маленько переиграл. Вечером Валера вызвал меня одного к себе в вожатскую и тихо сказал:
— Ладно, Мишань, я все понял… не переделаешь тебя. Болей за кого хочешь… только пацанам не говори… это я так.
— Ладно, — сказал я.
Десятый отряд мы разорвали без вопросов. А вот с седьмым и восьмым «зацепить» хотя бы очко так и не удалось. Оба раза хоть и с минимальным счетом, но все-таки уступили. Может, и сказалась подгнившая внутрикомандная атмосфера… хотя на самом деле год разницы в таком возрасте — это все-таки существенно. А то и два. И мы с тремя очками так и остались четвертыми, согласно «бюджету». Вот такая арифметика. А жаль.
Валеру я все равно помню и люблю, хоть он и болеет за упомянутое говно.
Больше я так не делал никогда. И он, надеюсь, тоже.