К отчётной дате 1 июня 1941 года Вермахт располагал почти 5.700 танками, половина из которых относилась к Pz.I (лёгкие гусеничные машины массой 5,5 тонн, вооружённые только двумя пулемётами. В принципе, речь шла об учебных машинах, бронирование которых было уязвимо даже для стрелкового оружия) и Pz.II (масса 9 тонн с 20-мм пушкой). Кроме этого в общем количестве имелось по меньшей мере 572 тяжёлых танка Pz.IV. Остальные (очень неплохие) машины были чехословацкого и французского производства.
Красная же Армия уже в июне 1941 года была оснащена почти 1.000 современных средних танков Т-34, которые по меньшей мере были равносильны Pz.IV. Кроме того, в боевой готовности были по крайней мере ещё 10.000 других гусеничных машин: от лёгких танков БТ-7 (сопоставимых с Pz.II) до более тяжёлых КВ-1, для которых в Вермахте не имелось аналогов.
Но не качество или количество танков привело к быстрому продвижению немцев, а (ожидавшаяся и предусмотренная) «неожиданность» их нападения, а также сплочённое боевое применение танков в крупных соединениях. После быстрых побед в Европе танк считался символом так называемой «молниеносной войны», которая должна была привести к успеху и против Советского Союза, однако даже появление "Тигров" и "Пантер" не спасло немцев от поражения.