Основано на реальных событиях.
Ясная луна освещает выпавший снег. (мин юэ чжао цзи суэ).Се Линъюнь.
Дорогой жизни
13 февраля 2015 года психологами Министерства обороны Луганской Народной республики по запросу администрации Перевальской школы-интерната I – III ступени была оказана психологическая помощь беженцам из посёлков Чернухино, Центральный и Фащевка, эвакуированным из зоны боевых действий 2 – 13 февраля. Интернат принял 165 беженцев, младшему из которых 3 месяца, а самой старшей 86 лет. Среди беженцев мать с пятью несовершеннолетними детьми. Каждый из психологов имел опыт работы с людьми разных возрастных и социальных категорий, разного профиля заболеваний, но впервые оказывал помощь людям, находящимся в острой психотравмирующей ситуации такого рода. До настоящего момента о беженцах мы слышали только в международных новостях. Всегда кадры документальной хроники с беженцами вызывали острое сочувствие. В мирное время мы никогда бы не могли представить, что столкнемся с этой проблемой, и от статуса беженцев нас самих будет отделять очень немногое. После нескольких часов индивидуальной и групповой работы, на какой-то момент, психологам показалось, что помощь требуется уже им…
За сухим слогом документальной хроники стоит очень многое. Настолько многое, что это невозможно описать словами газетной статьи. Узловатые руки стариков, сжимавших носовые платки и прятавших негнущиеся ноги в калошах под стулья. Просьбы помочь им подняться после консультации со стульев. Их первая в жизни консультация психолога… Слушая простые и бесхитростные истории людей, бежавших в огневом коридоре к тёмным силуэтам машин, преодолевая 5 км смертельного пути и мысленно уже попрощавшихся с жизнью, понимаешь, насколько бесценная и хрупкая человеческая жизнь. Жители огненных посёлков в большинстве своём простые труженики, отдавшие всю свою жизнь работе на шахтах и Чернухинской птицефабрике. Бесхитростные, прямые, обычные честные люди тяжёлого труда. Не выехавшие в ещё спокойное время, верившие, что разменной монетой страшной войны никогда не станут жизни стариков и детей, не имеющие средств, возможностей и сил оставить нажитое за долгие годы тяжёлого труда, верившие, что их земля и дом для них самые надёжные тыл и защита. Рассказывая о той дороге жизни, поджимают губы, уходят в себя и говорят сухо, без слёз. Говорят, нет слёз, надо бы плакать, но не выходит. Достойная и спокойная старость уже не про них. Прятались в разрушенных домах, шли и падали, опираясь на палки, зажав в руках узелки с нехитрыми пожитками. Даже к психологу пришли с паспортом. Мне казалось, что в их возрасте очень страшно видеть свой дом разрушенным. Но никто из пришедших на консультацию стариков не говорит об этом. Вспоминают невзначай: да, нет стёкол, пробита крыша, выбиты взрывной волной двери, отошла стена коридора… А сейчас, наверное, и нет уже дома, ведь неделя прошла после эвакуации. Но не это страшно, страшнее соседу, у которого осколком снаряда отрезало слепой жене ноги, которую он похоронил прямо в воронке, или той матери, чьего убитого ребёнка они видели по дороге. В один голос просят: пусть только перестанут стрелять. После недели с интернате они по-прежнему замирают от резких звуков, а от топота детских ног на втором этаже приседают как от разрыва снаряда. Откуда-то «вылезли» болезни, о которых не вспоминали, пока неделями сидели в погребах. Стали болеть глаза от резкого света и дрожать руки, чего не было раньше. И хочется погасить свет, чтобы не навлечь беды на светящееся окно. Рассказывают как ели картошку, которую варили прямо там же, в погребах, как открывали банки с консервацией и боялись подняться за водой. Как израсходовали все свечи и всё масло, чтобы не сидеть в потёмках под звуки рвущихся снарядов. Констатируют без эмоций: ехали в кузове самосвала, вместе с зениткой, а вокруг рвались снаряды, но это было уже не страшно, потому что верили – спасены.
Второй волной эвакуации в интернат попала мать с двумя детьми, которых она вывезла под разрывы снарядов на санках. Неделю сидели в погребе, она выбиралась только вскипятить воды для детей. Грелись втроём на полу погреба под всеми одеялами и, тесно прижавшись друг к другу, слушали всё, что происходило наверху. В очередной раз, выбравшись за водой, увидела бегущих людей и решилась спасать детей. Так, с санками и своим бесценным грузом – восьмилетним сыном, державшим на руках шестимесячного брата, - она поступила в интернат. Переживает о пелёнках, которые оставила в разрушенном доме, и не успела выстирать. Греются и отходят – душой и телом после блокады без хлеба и воды, света и тепла в своих погребах. Живут только сегодняшним днём, не загадывая ни на день вперёд. Удивляются и замолкают, когда спрашиваешь у них, как они думают жить дальше. Для них всё сегодняшнее это ещё отголоски вчерашнего, они и говорят обо всём в настоящем времени, не разделяя события на временные отрезки. Горячо благодарят всех, кто одел и обул их, кто подумал за них о том, что им нужно. При нас привезли очередную партию помощи из местной церкви. А как трогает то количество банок с домашней консервацией, которую, не переставая, несут им люди со всей округи. Всем миром… Они это почувствовали, когда увидели протянутые к ним руки ополченцев, принимающие их в КАМазы и автобусы. Они знали: там мир, и ничего уже с ними случиться не может.
Жизнь – самое ценное. Дороже неё ничего не бывает. И нам всем нужно помнить об этом.
Екатерина . Луганск