Влюбиться за один вечер.

Отрывок из книги 1-ой "Эмиграция" серии "Опыт моей жизни" автора И.Д.

Как найти любовь? Переспать на первом свидании. Тебе это дико? Ты что, из каменного века? С этим сталкивается и юная девушка, попавшая из Кабардино-Балкарии, края строгих нравов, в свободную страну – Америку…

***

Одного из них звали Рон. Рон был русоголовый, длинново­лосый, худощавый и с большими грустно-мечтательными карими глазами. Второго звали Гэри. Гэри был коренастый, рослый, черноглазый и черноволосый, коротко пострижен­ный молодой человек. Гэри ухаживал за Танькой. Рон уха­живал за мной. Они были израильтяне. Говорили между собой на иврите. Их речь звучала как музыка. Красивый язык, иврит. Из бара они повезли нас в какое-то кафе. Из кафе снова в какой-то другой бар. Так до утра.

— Здесь так принято — за одну ночь посещать по дюжи­не баров, — пояснила мне Танька, заметив мое недоумение: зачем снова ехать в бар, если мы только что из бара уехали?

К моему удивлению, Танька тут же начала целоваться взасос со своим Гэри. Он лапал ее повсюду, а она только хихикала и никак не сопротивлялась. При том, что я все на свете бы отдала, чтобы наконец испытать эти долгожданные головокружительные поцелуи и объятия, я не могла пересилить внутри себя некий барьер. Я не могла вот так, сразу, не зная человека, не влюбившись в него.

А влюбиться за один вечер, при всей своей «голодности», я не могла. Уже не говорю о том, что позволила себе всерьез рассматривать кандидатуру иностранца, который не мог связать двух слов в беседе со мной, т. к. он плохо говорил по-английски, а я плохо понимала даже то малое, что он мог выжать из себя. Духовного контакта в такой ситуации быть не могло, а любви без духовной близости я не признаю. Го­лые поцелуи мне не нужны: мне нужна любовь. Даже не про­сто любовь, а Любовь — умопомрачительная, все смываю­щая, единственная, на всю жизнь!

В том, что я запала на Рона, несмотря на то, что он был, как немой звереныш, который все терся вокруг меня, был свой секрет. Это было не случайно и не только потому, что я уже озверела от одиночества. Рон очень был похож внешне на Вовку Снегирева, мою первую любовь в школе.

Увидев Рона, я реагировала на его внешний облик, что вообще нехарактерно для меня, и реакция эта была сильней меня самой. Его большие задумчивые печальные глаза, так близко находившиеся от меня, копна русых волос у самого моего лица, этот влюбленный, полный преклонения и пре­данности взгляд — все это в считанные часы опьянило меня, закружило мне голову. И все же голова хорошо понимала: это не любовь, я его совсем не знаю.

Было что-то сильней меня, что непреодолимо влекло ме­ня встретиться с Роном и на следующий день. Сашка все эти дни был у мамы. Возвращаясь домой утром, я весь день спа­ла, а вечером шла на свидание с Роном. Они приезжали за мной всей веселой компанией: Танька, Гэри и Рон. Мы езди­ли по барам, потом ехали к кому-то домой. Танька вовсю трахалась со своим Гэри уже со второй встречи, а Рон и я, сидели в соседней комнате, глядя в глаза друг другу, при­поднятые метра на три над землей. Он делал попытки обнять меня или придвинуть свое лицо к моим губам, но я так те­рялась и сопротивлялась, что он только со вздохом покорно переносил мои выходки.

Так было три ночи. На четвертый день Гэри приехал к Таньке без Рона. Рон не приехал и не позвонил. Я была удивлена и не могла понять, что случилось. Конечно, всякое могло случиться, но позвонить-то он мог. Рон не позвонил и на следующий день, и через день, и через неделю. Рон исчез.

Хандра, депрессия и боль, похлеще той, что была до знаком­ства с Роном, заволокли мою помертвевшую пуще прежнего квартиру, и черная пропасть кровати совсем проглотила ме­ня. В тоске позвонила Таньке:

— Гэри у тебя?

— У меня, — участливо сказала Танька. — Ты все пере­живаешь из-за Рона?

Впервые за все эти тяжелейшие дни слезы брызнули из меня безудержным потоком. Сидела с трубкой в руках и не могла говорить дальше от слез.

— Ну мог он элементарно позвонить и объяснить, что произошло?.. Как он мог так вот взять и исчезнуть?!

— Ты понимаешь... — мялась Танька, — ты же не даешь ему... Он и решил, что с тобой не стоит терять время. Мужики... ведь они такие.

— Из-за этого он исчез?! — выговорила я сквозь слезы. — Что ты, Танька! С чего ты это взяла?

— Мне Гэри сказал.

— Ты поверила ему?

— А зачем ему врать?

— А что ему сказать? Не скажет же он тебе, что Рону просто-напросто наплевать на меня. Вот он тебе и сочиняет. Сама подумай, разве можно бросить человека за то, что он с трех свиданий с тобой не переспал?

— Ну они же мужики!!!

— А мужики, что, не люди? Если бы он ко мне что-то всерьез чувствовал, разве мог бы он так исчезнуть, после... — слезы снова навернулись мне на глаза, душили меня, — ...после всего, что было...

— А что было? Ничего ведь не было! Ты же не позволяла ему даже поцеловать себя!

— А то сколько мы сидели вместе? А эти взгляды? А эта близость... без слов, без прикосновений... — я задохнулась от боли.

— Пойми ты, это Америка! Здесь все по-другому! Здесь тебе не Нальчик, где целки в моде! Если ты не спишь с му­жиком, ты ему не нужна.

Я плакала, слушала и соображала: верить Таньке или не верить?

Танька передала трубку Гэри.

— Кончай реветь, ты сама во всем виновата! — сказал Гэри участливо, но по-мужски твердо. — Я тебе говорю, хо­чешь, я все исправлю. Дай слово, что перестанешь крутить ему мозги, он сегодня же будет у тебя.

— То есть как? — спросила я.

— Оставишь его у себя ночевать? Он приедет и будет с тобой. А если ты хочешь его до скончания лет мучать, он больше не хочет.

У меня не укладывалось услышанное в голове. То есть как? Значит, мне вот так открыто, грубо предлагалось пе­респать с Роном... если же я не согласна, то он уходит?

— Именно так, — подтвердил Гэри.

— Все понятно, — сказала я, чувствуя, как мои слезы твердеют и все внутри становится невозмутимым и железным.

— Пусть не приезжает. Я не буду с ним спать, — сказала я.

— Ну, как хочешь. А чего ж тогда плачешь? Сдвинутая ты, ей-богу.

Было ясно, Рон никогда и не думал влюбляться в меня. Он просто относился ко мне как к дворовой девке, на одну ночку. Пусть они какой-то другой дуре эти басни расска­зывают: я-то знаю, что не бросают человека, которого лю­бят... не бросают вообще, и точка! А уж тем более за то, что после трех свиданий он с тобой не переспал. Это абсурд.

Что же, придется это проглотить.

По тем временам я не могла еще ни понять, ни воспри­нять, что если в Союзе (или, по крайней мере, в Нальчике), переспав так быстро с парнем, девушка теряла все шансы на серьезные с ним отношения, то здесь, в Нью-Йорке, было как раз наоборот. Девушка теряла все шансы на дальнейшие отношения — если не спала с парнем в первые же ночи.

Я уже знала, что здесь, в этом обществе, у них все на­оборот, но просто знать — было недостаточно. Я не могла этого воспринять.

***

Стиснув зубы, одеревенев и потускнев, продолжаю жить дальше.

Постарею, побелею, как земля зимой...
Я тобой перестрадаю, ненаглядный мой..........

Как эти русские песни умело описывают то, что человек чувствует! Не больно мне. Нет боли. И слез нет. Мне всё все равно. Ну их всех к черту.

А глубоко, глубоко внутри, так глубоко, что я не позволя­ла себе и заглянуть так глубоко, утвердилось, забетонирова­лось то, что после Вовки казалось случайностью, а после Ле­ниной холодности, его, Лениной, виной. Вовка, Леня... Рон: а проблема ведь не в них, а в тебе самой. Просто ты — не­привлекательная. Урод — не урод, а сильных серьезных чувств возбудить не можешь. Не дано тебе. Такой родилась! Смо­жешь с этим смириться?

Продолжение следует...

***

Это был отрывок из книги 1-ой “Эмиграция”

серии «Опыт моей жизни» автора – И. Д.

Купить роман можно на сайте автора: www.омж.рф

или в магазине Читай Город

Книга первая Эмиграция: https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/839100/

Книга вторая Любовь в Нью-Йорке: https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/1060701/

Аудио версия первых 2-ух книг романа - доступна в App Store.