Фотографировать в части п/п 42030 было запрещено, но большая часть дембелей покидала её пределы с альбомами в чемоданах. Эти альбомы в обязательном порядке украшались особым образом. На тыльной стороне первой страницы обложки обычно рисовалось что-то такое, что говорило бы о службе в ГСВГ и авиации. Это могло быть изображение телебашни в Берлине или какого-то идущего на взлёт военного самолёта. Не важно, что военнослужащий срочной службы никогда в Берлине не был, а самолёты видел только над головой. Главное же память...
Официально можно было сфотографироваться только в гарнизонном доме офицеров, но туда ещё нужно было как-то попасть. Иногда такой привилегии удостаивались отличники ВВС или некоторые сержанты, которых за глаза именовали рвачами, а то и, по непонятным причинам, стукачами. Но одной фотографией весь альбом не наполнить.
Фотоаппаратами обладали некие особые люди, которые имели отношение к музыкальному взводу, дружили с определёнными прапорщиками или проявляли военную смекалку другого плана. Проявлялись и печатались фотографии не без помощи таких же прапорщиков и даже офицеров, которые могли закрывать глаза на данное нарушение правил и инструкций. Говорят, что несколько фотиков были конфискованы какими-то ревнителями сохранности военной тайны, а дальнейшая судьба данной техники покрыта мраком неизвестности.
Рисунки делались художественным латексом производства ГДР. Аналог нашей гуаши, краска водоэмульсионного типа, которая выпускалась в улучшенном варианте для художников-графиков и более простом — для нужд строителей и ремонтников. Последняя разновидность очень хорошо показывала себя при смешивании с мелом, разведённым для побелки.
На заднюю сторону обложки альбома обычно наносилось изображение с сапогами, в голенищах которых находятся букеты цветов. Сапоги стояли на взлётной полосе какого-то аэродрома, а в небе летел пассажирский самолёт. Значит — дедушка службу завершил, сапоги свои ароматные украсил розами и теперь улетает. Иногда сюжет картины осложнялся тем, что со стороны хвоста самолёта изображались какие-то дома и уже упомянутая Берлинская телебашня, а со стороны носа — Кремль и различная атрибутика Советского Союза.
Листы альбома были выполнены в стандартных тёмных тонах, но народу это не нравилось, поэтому они «крапились». Этот почти картёжный термин означал, что... Трудно описать словами. Нужно взять латекс и залить в какую-нибудь крышечку. Потом туда макается щётка для чистки бляхи. А теперь нужно взять карандаш или какую-то палочку, расчёску, пилку, что понравится, и провести по щетине. Поток брызг направляется на лист, где образуются характерные вкрапления. Цвета красок можно менять до бесконечности, постепенно делая лист всё более и более радужным. Вот такой вот менталитет молодых советских парней, как будто в армию призвали не после школы, а после детского сада.
Несколько альбомов мне удалось оформить на коммерческой основе. Однако мы с одним приятелем, занимаясь этим добродушным промыслом, слишком сильно обнаглели и развесили прокраплённые листы сохнуть в Ленинской комнате, примерно так, как женщины когда-то развешивали бельё на просушку. Всё это художество попало на глаза замполиту роты, было им в гневе уничтожено, но нам удалось избежать репрессий. Дело в том, что мы принимали активное участие в создании стенгазет и боевых листков, что игнорировал художник части, занятый более важными делами. Терять такие кадры замполит не хотел, потому всё это дело было замято.
Не исключено, что какие-то из тех альбомов и поныне хранятся в чьих-то шкафах или комодах, напоминая о том невероятно контрастном и странном времени.
Если Вам интересны мои истории, ставим палец вверх и подпишитесь на мой канал — тогда истории о службе в ГСВГ будут чаще появляться в Вашей ленте новостей. Спасибо Вам за внимание!