Первую часть читайте тут: Критика сегодня и вчера: 188 лет со дня рождения Алексея Саврасова
С мифом под условным названием «художник одной картины», связывают, а точнее навязывают мысль о том, что «Саврасов – спившийся художник-неудачник, написавший только одну-единственную хорошую картину, к повторению которой не раз возвращался».
Вот, например, что пишет один из «ценителей» искусства в статье под характерным постмодернистским заглавием «Алкогений»: Алексей Саврасов»: «Русский художник Алексей Саврасов знаменит не только хрестоматийными грачами, которые прилетели, но и своим увлечением спиртным, оставившим печать на его творчестве. Неслучайно в среде искусствоведов приняты термины «трезвый Саврасов» и «пьяный Саврасов», означающие периоды творчества до и во время алкоголизма». Далее говорится о том, что «Творить художник начал раньше, чем пить», и далее все творчество Саврасова рассматривается через призму «Саврасов и алкоголизм».
«Исследователь» творчества Саврасова для вящей убедительности снабжает свой текст графиками зависимости между пьянством и карьерой художника. Причем остается непонятным, каким именно способом выводилась кривая «пьянство». Автор вел счет бутылок, выпитых Саврасовым? Подсчитывал граммы спирта, выпитые художником? Есть хронология приема спиртных напитков Саврасовым? Похоже, с приходом в нашу жизнь свободы слова и мысли, многие сочли слово «свобода» как свободу от всего, в том числе от истины, от совести, от чести, от разума в конце концов.
Искусствоведы от постмодерна вскоре вообще перешли от обсуждения творчества великого художника к обсуждению личных проблем человека по фамилии Саврасов, не гнушаясь перечислением диагнозов (которые сами и поставили), сконцентрировавшись на негативной стороне жизни гениального пейзажиста. Обсуждая «алкоголизм» Саврасова, авторы этих «исследований» не пробуют разобраться в значении творчества художника для русского искусства. Бросается в глаза, что это им не интересно, ведь так хочется «жаренного», «паленого», «клубнички», хочется помусолить чужие грехи, отыскать в чужом глазу соломину, оставляя без внимания собственные бревна.
Не замечают Саврасова в роли гениального преподавателя живописи, раскрывшего таланты таких художников как И.И. Левитан и К.А. Коровин. А ученики высоко ценили своего преподавателя не только как учителя и художника, но и как добродушного человека с открытым для всех сердцем. Считали его старшим другом, духовным наставником. Как отмечают современники Саврасова, у него была добрая, отзывчивая и сострадательная душа. Доброжелательность к людям сочетались в нем со странной робостью и застенчивостью.
Близкие иногда считали его даже несколько угрюмым. В своих воспоминаниях Константин Коровин отмечает, что Алексей Кондратьевич похож на доброго доктора или крестьянина. По воспоминаниям Левитана, Саврасов не учил в прямом смысле этого слова, а старался «настроить» человека на пейзаж. Саврасов был убежден, что настоящий художник должен уметь видеть красоту, понять, любить, должен учиться чувствовать и тогда художник найдет себя, сможет выразить свое сокровенное. Значение Саврасова для искусства не ограничивается его живописными работами, и педагогическими заслугами. Саврасов был новатором, основоположником направления русского лирического пейзажа.
О Саврасове как просветителе вспоминают еще реже. Алексей Константинович был убежден и отстаивал ту точку зрения, что студенты художественного училища не должны ограничиваться изучением приемов и методов графики, живописи, скульптуры. Он считал, что негоже в воспитании художника использовать методологию, используемую для обучения ремесленников. Саврасов глубоко убежден, что художником можно стать лишь освоив широкий круг научных дисциплин, непосредственно не связанных с рисунком или живописью. Алексей Кондратьевич полагал, что художник должен быть интеллектуально и всесторонне развит, иметь широкий кругозор.
После того как в 1857 году Московское училище живописи и ваяния получает официальное разрешение введение научных курсов, Саврасов пишет в Совет Московского художественного общества следующее: «Считаю нужным заметить, что Совет исходатайствовав высочайшее разрешение о введение в Училище нашем преподавания наук, уже сделал огромный шаг к улучшению будущих успехов учеников наших как относительно их личного образования, так и в сфере искусства. Будущее преподавание необходимых для художника наук даст им возможность приобрести посредством развития умственных способностей, и, конечно, уже образованного вкуса личные убеждения, разовьет в них способность понимать общие идеи красоты и, знакомя молодых людей с теориею и историю изящных искусств, научит прилагать эти познания практически в живописи».
Не часто вспоминают о Саврасове как о теоретике искусств, который мог систематизировать имеющиеся знания, осмысливать сложные категории. «А мы все хорошо знаем, что есть три источника, из которых мы извлекаем самое чистое понятие об искусстве: это суть собственное убеждение каждого образованного художника, общие идеи красоты и, наконец, изучение великих произведений искусства прошлых веков или современного со стороны гения художника его века и духа народа, к которому он принадлежал. Итак, введение необходимых для истинного образования каждого художника наук в нашем Училище – лучшая основа для будущих успехов наших учеников. Нельзя не радоваться от всей души столь полезному нововведению, потому что даровитый ученик, получая от хороших художников-преподавателей прочные начала в деле искусства, посредством научного образования будет в состоянии серьезно изучать и понимать свое искусство», - пишет художник.
Чаще всего «любители искусства» предпочитают писать о том, что Саврасов спился, социально опустился, потерял работу в училище, и, в конечном итоге, не смог создать достойного произведения второй половины своей жизни, занимался некачественным копированием ранее созданных им работ, которые продавал, так сказать «за рюмку водки» и «тарелку супа». Да, у Алексея Кондратьевича Саврасова жизнь не была легкой. Обласканный когда-то великой княгиней Марией Николаевной, Саврасов в 1870 году лишается казенной квартиры, и вынужден вместе с семьей скитаться по съемным квартирам, меняя их практически ежегодно. Далее у него умирают две дочери.
В 1876 году начинается семейный разлад, окончившийся уходом в 1878 году от него жены с оставшимися двумя дочерьми, которых он безмерно любил. В 1882 году умирает от чахотки его друг - Василий Григорьевич Перов, а через девять дней увольняют «от занимаемой должности» и самого Саврасова. Увольняют из училища, в котором учился художник, в котором прошло его творческое становление, в котором он прослужил в качестве преподавателя четверть века. В общем, вторая половина жизни для Саврасова не была похожей на сахар.
И все же, вопреки расхожему мнению, во-первых, Саврасов смог остановиться в шаге от окончательного падения. Он смог победить свои пороки, вернуться в творческий процесс. Он продолжил писать работы. Во-вторых, он обретает свою вторую половину, познакомившись с еще молодой беззаветно полюбившей его женщиной простого происхождения - Евдокией Михайловной Моргуновой, которая разделила с ним все радости и невзгоды, родившей ему сына Алексея и дочь Надежду (окончивших впоследствии Строгановское художественное училище).
В-третьих, за два года до смерти, несмотря на возраст и свое подорванное здоровье, Саврасов бросил злоупотреблять спиртным напитками, вернулся к работе. Будучи свободным художником, несмотря на срывы, преодолевая многочисленные трудности, связанные с нищетой, он писал. Работал, пока мог быть полезным людям.
Саврасов угасал в нищете, почти ослеп, долго болел, в результате чего осенью 1897 года его отвезли во вторую городскую больницу на Калужской улице, где 26 сентября этого же года он скончался на 68–ом году жизни. Хоронили Алексея Кондратьевича Саврасова 29 сентября 1897 года в пасмурный дождливый день.
В последний путь художника провожала группа учеников училища живописи, ваяния и зодчества и других школ Москвы, а также несколько художников, среди которых был Исак Ильич Левитан, который сам был уже серьезно болен. Левитан пережил своего учителя менее чем на три года.
Свои чувства в отношении покойного учителя Левитан выразил в своей статье, опубликованной 4 октября этого же года в «Русских ведомостях». Лучше Левитана трудно охарактеризовать роль и значение Саврасова для русского искусства второй половины XIX века. Освещая жизненный путь учителя И.И. Левитан пишет: «Не стало художника А.К. Саврасова, не стало одного из самых глубоких русских пейзажистов <…> Расцвет его таланта принадлежит, главным образом, к семидесятым годам. За последние 15-20 лет он уже не являлся на выставках, и о нем как бы забыли. Здесь не место разбирать те причины, в силу которых он ушел с арены живописи, скажу одно: жизнь его за последние 15-20 лет была беспросветна и трагична.
До Саврасова в русском пейзаже царствовало псевдоклассическое и романтическое направление; Воробьев, Штеренберг, Лебедев, Щедрин – все это были люди большого таланта, но так сказать, совершенно беспочвенные: они искали мотив для своих картин вне России, их родной страны, и, главным образом, относились к пейзажу как к красивому сочетанию линий и предметов. Саврасов радикально отказался от этого отношения к пейзажу, избирая уже не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а, наоборот, стараясь отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле <…>.
Да, покойный Саврасов создал русский пейзаж, и эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества».
Художник, несмотря на многие свои ошибки, прожил все же счастливую, творчески насыщенную и достойную жизнь, воспитал и оставил после себя значительное творческое наследие, как в виде своих произведений, так в виде своих учеников и потомков. Саврасов смог преодолеть свои слабости. После пережитого надлома он смог возродиться и создать целую галерею картин и новых рисунков.
Многие ли его современники смогли преодолеть тяготы и лишения, которыми изобиловала жизнь в XIX веке? Саврасов смог. Минуло уже 120 лет со смерти великого русского живописца. Вместе с этим ушли в прошлое страдания и радости, слабости и волнения; осталось искусство: живописные полотна, рисунки, остались памятники гениального вдохновения, свет гениального художника и учителя, оставившего после себя целое направление пейзажной живописи!
Алексей Завьялов, РВС