Когда-то давно текст отправлен был на конкурс рассказов фантастики. Оценен он был ниже среднего, комментарии сводились к тому, что скучно, не информативно и затянуто. И ничего в этом нет — бред.
Что я в нем пыталась донести? Немного о культе друидов, и о том, что определенным людям соответствует свое дерево. О том, что у всего есть душа. Немного о том, что такое общение и что значит слышать собеседника. Немного о взаимоотношениях, когда мы сами строим иллюзии о том, что хотим получить от человека. Хотя он никогда этого не мог дать — хотел бы, да не мог. Не те у него были ценности, не те мечты. Но вы решили, что там, в глубине души, он хочет того же, чего и вы. А потом обиделись, расстались с чувством обмана.
А еще это все к тому, что даже немного грустно рассказывать это. Объяснять. Оправдывать рассказ. Но, может теперь история дерева будет вам ближе.
Все началось с того, что я осознал, что я существую.
Думаю, рано или поздно, жизнь всех начинается именно с этого — когда они понимают, где кончается их «я» и начинается весь остальной мир. Когда это произошло со мной, я был уже вполне большим. Скорее, даже более крупным, чем остальные как я. Но мысли мои были еще неоформленными и не особо отличались глубиной. Лишь спустя множество циклов сна я стал способен мыслить более сложно, более разнообразно. Осторожно, с опаской, я начал учиться общаться с другими, похожими на меня. Но с ними становилось скучно. Их мысли были такими возвышенными и величественными, но они были слишком погружены в себя, чтобы заводить диалог. И я открыл для себя удивительный Мир. Я научился за ним наблюдать более пристально, чем раньше.
Мой мир — это мельтешение. Это огромный поток цветов, красок, нитей, пятен и каких-то клякс. Иногда они чуть более оформленные. Я научился их различать намного лучше, чем другие. Я многое понял спустя дни.
Самое статичное — это темная Земля. Именно в ней утоплены мои корни, именно она питает меня и дает жизнь. Яркая желтая дуга — Солнце. Начало моего дня — это когда дуга еще маленькая. Середина — когда она стоит ровно надо мной. Это помогает мне расти. Я сплю, когда она мне подскажет, что пора. Все остальное — слишком быстрое. Но я живу уже достаточно, чтобы уметь терпеливо наблюдать.
Я чувствую огромную медленную реку жизни подо мной. Я не могу ее видеть, но это не значит, что ее там нет. Я ее вижу по-другому. Я ее чувствую собой. Она молчит мне в ответ. Иногда мне кажется, что для нее я такое же мельтешащее существо, как для меня все те, что живут на земле. Но она мне порой помогает.
Но главное — я научился слышать Мир. Иногда. Очень редко.
Уже четыре дня подряд ко мне приближается одно и то же пятно. Почему-то мне хочется назвать его человеком. Почему-то я знаю, что это один и тот же человек. Мне кажется, мне это сказала река жизни.
У меня получилось его разглядеть.
На пятый день я научился его слышать.
Он по несколько секунд прислонялся ко мне, сияя чуть более ярко, чем обычно. И тогда я мог слышать его, как своих братьев. Наше слышать — это на мгновение стать другим. Ощутить себя на его месте — вот что такое слышать. И я смог это сделать с человеком. Я понял, что он спал.
Он приближался чаще и чаще. Через пару дней, он остался возле меня надолго. В самый разгар моего дня. Он заснул в моих корнях, и я смог слышать его очень долго. Я видел его сны. Это было так удивительно, так красиво, так потрясающе интересно. Но он так стремительно думает… Это было сложно. Но чем чаще я его слушал, тем больше в эти мгновения мое сознание становилось ближе к его времени, а его — к моему. Я не понимал сути процесса, но я так чувствовал. Я немного питал его собой, чтобы мы могли слышать друг друга лучше. Мне подсказала так сделать река.
А какое-то время спустя я смог услышать его не во сне.
— Дерево, как же мне хорошо рядом с тобой.
— Я рад.
Он не отстранился, хоть и испугался моего ответа. Я же был счастлив.
— Кажется, я сошел с ума.
— Нет, мы просто научились лучше слышать.
Он чуть отдалился, но спустя мгновение вернулся ко мне.
— Дерево, если и сейчас я тебя услышу…
— Конечно услышишь, я же все еще тут. Куда я уйду?
Я немного зашумел кроной — это была наша древесная шутка. Ну, точнее, моя.
— И то верно. Ты охраняешь меня?
— Нет. Я слушаю тебя. А на тебя нападают?
Человек смутился.
— Нет, просто мне легко и хорошо спится рядом. Настолько, что мне нужно теперь изредка спать возле тебя, иначе я не могу хорошо выспаться.
— Когда я слушаю тебя, а ты меня — мы становимся немного друг другом. — Я замолчал, подбирая слова, но вспомнив как скоротечны люди, заговорил вновь. — Ты немного я, а я немного теперь ты. У меня больше энергии и я делюсь, чтобы ты смог быть мной немного дольше.
— Вот как. Ты меня защищаешь.
Он был в этом так уверен, что я растерялся.
— Но на тебя не нападают…
Это все, что я успел сказать и он ушел.
Но не надолго. Он вернулся. Он спал рядом. Иногда мы вновь говорили. Иногда он просто слушал как я пел. Мы придумали мне песню. Он приводил с собой кого-то, кого я тоже научился слышать, но чуть хуже. Это были его дети. Спустя меньше чем пятьдесят дней я перестал его ощущать. Он ушел. Он умер.
Это было так ужасно. Потерять его. Его дети горевали, как и я, и мы были едины в нашем горе. Я пел им песню. Они придумывали новые строчки. Не всегда я их принимал, их отец был лучшим рифмоплетом, но все же им удалось добавить парочку.
Они привели своих детей. Но и они умерли. Я по ним тосковал.
Через много дней я стал все хуже слышать. Да и не хотел.
Они не придумывали мне песен. Они просили защиты, они ругались, когда я ее не давал. Но я и не умел. Никогда не умел.
Они были другими. Они не были им. Они не хотели просто спать возле и делиться интересными снами. Они не хотели становиться немного мной.
А после они перестали приходить.
Но я все еще пою их песню. Я жду того, кто сможет помочь мне дописать ее до конца. Того, кто сможет увидеть и мои сны тоже.
Я древний дуб, как небо-крона.
Хранитель снов и небосклона.
Незримый путник наяву.
Пусть внешне словно не живу.
Природы суть, ее создание.
Я постигаю мироздание.