Слухи и вымыслы окружают любую мало-мальски известную историческую фигуру. Масштабы выдумки начинают зашкаливать, когда речь заходит о легендах мирового уровня - а именно такой статус заслужила Жанна Д’Арк.
Под сомнение ставят все подряд - от происхождения Орлеанской девы и ее истинных заслугах в качестве полководца, заканчивая ее смертью. 30 мая 1431 года жители Руана стали свидетелями казни Жанны - после длительного судебного процесса с “разоблачениями” несчастную отправили на костер. При этом не осталось ни задокументированного приговора, ни протокола самого процесса казни.
Молчание и скрытность, которые окружали процесс, дали любителям конспирологических теорий все карты на руки. Мол, на самом деле сожгли не национальную героиню, а несчастную простолюдину. Саму Жанну благополучно вывезли, настоятельно рекомендовали спрятаться и оставили в покое.
В исторических источниках изредка всплывают самозванки, которые настойчиво пытались выехать на волне чужой славы. И заодно показать - огонь меня не берет, ничего вы мне не сделаете. Самая известная из подражающих Орлеанской деве - Жанна дез Армуаз, которая удачно выскочила замуж, отиралась неподалеку от королевского двора и умудрилась завоевать доверие близких героини. Правда, в Париже ее все равно признали фальшивкой и отправили к позорному столбу. Нечего наживаться на чужой славе.
Жертва предательства
В мае 1430 года Жанну банально предали - защитники Компьеня, который оборонялся против бургундцев, просто-напросто подняли мост и не дали героине въехать в город. Орлеанская дева попала в плен, и противники сразу смекнули, насколько лакомый кусочек оказался в их руках. Тем более, что король Карл VII и пальцем не пошевелил, чтобы спасти бывшую любимицу. Жанна свою миссию выполнила - давай, деточка, отдыхай на костре.
Бургундцы не стали держать у себя девушку и оперативно связались с англичанами. Всего за 10 000 франков лот ушел на другую сторону. Впрочем, англичанам было важно, чтобы пленницу приговорил именно французский священнослужитель - ишь, устроили себе святую на ровном месте. Поэтому 23 декабря 1430 года Жанну привезли в Руан, где передали в руки епископа Бове, Пьера Кошона. Он был доверенным лицом герцога Бургундии Филиппа III Доброго, поэтому сюрпризов и неожиданных твистов ожидать не стоило.
21 февраля 1431 года процесс все же начался. Надо сказать, что бургундцы вместе с союзниками длительное время к нему готовились, а англичане и вовсе дали солидную сумму на театральную постановку, в которую превратился процесс. Тем не менее, в королевскую часовню Руанского замка сгоняли видных деятелей, среди которых находились 15 докторов священной теологии, 4 доктора канонического права, 1 доктор обоих прав, а также бакалавры и лиценциаты.
Начало процесса
К счастью, хроники судебного процесса сохранились и не были забыты потомками. По ним можно понять, насколько политически заряженными были представители суда. 21 февраля прошло первое судебное заседание, где от Жанны потребовали дать клятву на святом Евангелии. Само собой, участники охотно прикрывались “служением защите и возвеличению католической веры”.
“Когда же мы ей стали говорить: “Вы поклянетесь говорить правду относительно того, что будут у вас спрашивать касательно веры и что вам будет известно”, она снова ответила, что относительно отца и матери и того, что делала, после того как направилась во Францию, она охотно поклянется; но что об откровениях божьих она никогда никому не говорила и не открывала их, кроме как одному Карлу, которого она называет своим королем; и она не открыла бы этого, даже если бы ей грозили отрубить голову, так как откровения она получила через видения, т.е. свой тайный совет, с тем чтобы она никому их не открывала”, - говорится в тексте.
После клятвы Жанне устроили первый допрос, в ходе которого она рассказала о своем происхождении, родных и близких, о крещении и священнике, который проводил обряд. Орлеанская дева поведала, что приобщилась к вере благодаря матери и даже знает Pater
noster (“Отче наш”), Ave Maria, Credo. Само собой, уже тогда Пьер Кошон пытался поставить подножку и потребовал зачитать “Отче наш” прилюдно - любая ошибка могла стать роковой. Однако Жанна извернулась и сказала присутствующим, что помолится во время исповеди. А по церковным законам епископ Бове был вынужден сохранить в тайне сказанное Жанной во время исповеди.
Кроме того, подсудимой запретили покидать тюремную камеру в замке без разрешения, а попытки побега приравнивались к неоспоримому доказательству ереси. Жанна ответила, что не принимает этот запрет, однако инквизиционному трибуналу было все равно. И на просьбу снять кандалы ей отказали, посчитав, что пленница попробует бежать. “Я хотела бежать, да и сейчас хочу. Это право каждого узника”, - парировала Орлеанская дева.
Бесконечные допросы
Сначала допросы были публичными - зрители могли расположиться поблизости и наблюдать за драмой. При этом допрос вел один из асессоров, хотя это считалось нарушением - в случае, если трибунал занимался важным делом, судья обязан был лично обращаться к подсудимому. Фантазии присутствующим было не занимать, поскольку они старались всеми силами вывести Жанну на чистую воду и задокументировать ересь.
Некоторые вопросы были относительно странными, если их рассматривать сегодня. Трибунал интересовали даже мельчайшие детали - гуляла ли Жанна в полях с другими девушками, пасла ли стадо, бродила ли с маленькими мальчиками. Были и откровенно странные вопросы, которые вызывают сомнения в компетентности суда: “На вопрос, имела ли она в юношеском возрасте откровение от голоса в том, что англичане должны прийти во Францию, она ответила, что англичане уже были во Франции, когда голоса стали приходить к ней”.
Трибунал перебрал весь ассортимент вопросов, коснувшись и политической ситуации в стране и видений Жанны. Девушка отбивалась как могла - некоторые детали она скрывала от суда, поскольку считала раскрытие тайны клятвопреступлением. После публичного допроса, который был проведен 3 марта, дальнейшие проходили только в камере подсудимой при узком составе трибунала. Представители суда прибегали к бесконечным уловкам - леди Бедфорд провела унизительную процедуру установления девственности, судьи задавали вопросы всем скопом, чтобы запутать Жанну, ей зачитывали показания, которые были извращены до предела. Орлеанской деве приходилось вести неравный бой.
“Лишенная защиты, Жанна отвечала по своему разумению и, хотя она была совсем юной, давала осторожные и точные ответы. Я видел, как ее изводили трудными, двусмысленными и коварными вопросами. Хотели, как мне кажется, поймать ее на слове и исказить смысл ее речей”, - именно так описывает допросы асессор Ришар де Круше.
Доказать ересь
Чего на самом деле добивался трибунал? Было ясно, что Жанна установила связь со сверхъестественными, потусторонними сущностями. Оставалось понять - были ли образы божественным провидением или же национальная героиня оказалась в распутных лапах дьявола. К слову, проверка на девственность была проведена не просто так - суд пытался понять, утешал ли дьявол Жанну в своих объятьях. И потерпел поражение в этой битве.
Асессоры уверяли, что подсудимая носила с собой корень мандрагоры - но Жанна отрицала подобные обвинения, а у суда не было доказательств. Атрибутика Орлеанской девы также вызывала вопросы, но ничего дьявольского в ее мече, который был найден за алтарем церкви Сент-Катерен-Фьербуа, обнаружить не удалось. Даже “заряженный” трибунал понимал, насколько глупо могли звучать обвинения, что темные силы проникли в освященный храм и оставили оружие с крестами, вид которых не переносят и моментально скукоживаются.
Отдельное внимание уделялось видениям, но подсудимая отбивалась изо всех сил. У нее даже уточняли, в каком виде представал архангел Михаил - может, он пришел в видения абсолютно нагим? “Неужели вы думаете, что господу не во что одеть своих святых”, - ответила Жанна. Также она пояснила, что святые прекрасно владели французским языком, но не ведала, каким образом они научились на нем говорить.
Но у трибунала всегда оставался козырь - Жанна облачалась в мужскую одежду, что в Руане и Париже считалось ересью. К тому же, подсудимая прикрывалась волей бога, по которой она и нацепила на себя “короткий плащ, шапку, куртку, кальсоны и штаны со многими шнурками”.
При этом у Жанны было множество сторонников по всей Франции, которые не видели ничего предосудительного в переодевании, поскольку она носила мужской костюм с богоугодной целью. Еще после освобождения Орлеана в мае 1429 года видный теолог Жан Жерсон дал понять, что подобный запрет нельзя причислять к ереси: “Целью запрета была защита целомудрия, а Жанна подобно амазонкам переоделась в мужчину именно для того, чтобы надежнее сохранить свою добродетель и лучше сражаться с врагами отечества”.
Состав преступления
5 апреля трибунал получил обвинительный акт - знаменитые “12 статей”, в котором эксперты сузили предыдущий, забракованный вариант. В их числе находились откровенно сфальсифицированные высказывания вроде “прыжка с башни Боревуара”, где слова Жанны о том, что она предпочитает смерть английскому плену, были переиначены. Суд одобрил и утвердил обвинение.
Несмотря на то, что в последующие недели трибунал поддержали множество экспертов - документ пришелся по вкусу руанскому капитулу, адвокатам архиепископского суда и Парижскому университету, который считался ведущим теологическим учреждением. Была только одна закавыка - с текстом “12 статей” не ознакомили саму Жанну. Мелочи, конечно, с кем не бывает.
В конце концов Жанну стали принуждать к отречению от грехов. Когда она тяжело захворала в середине апреля, ей отказывали в похоронах на христианском кладбище, если Орлеанская дева не согласится с судом. В ее планы подобный поворот событий никак не входил, равно как и смерть Жанны от лихорадки в камере - в интересы самого трибунала. Англии была нужна показательная казнь, а не мертвая “мученица” в застенках. Поэтому в скором времени нашли врачей, которые умудрились вылечить подсудимую, используя в том числе кровопускание.
Трибунал предпринял четыре попытки - но героиня французов никак не хотела отрекаться. 24 мая ее привезли на кладбище аббатства Сент-Уэн, где были сооружены помосты для судей и гостей церемонии. Именно там должны были зачитать последнее увещевание. Жанна попросила об апелляции - дело должны были отослать самому Папе. Вот только ей намекнули, что каждый епископ способен карать врагов без понтифика. Тем более, что Папа находится далеко, а костер - по соседству. Когда зачитывали приговор, Жанна все-таки испугалась. Она подписала текст покаяния, хотя ей зачитали другую версию. В подписанном документе утверждалось, что Жанна взялась за оружие, чтобы проливать кровь людей, что она признается во всех мыслимых грехах - всего на 50 строк.
При этом очевидцы отчетливо слышали, что Орлеанской деве зачитали “короткую версию”, которая умещалась на клочке бумаги. “Я утверждаю, что эта грамота содержала не более 8 строк! Я твердо знаю, что это не та грамота, которая помещена в протоколе процесса, ибо та, что помещена там, отличается от той, которую я прочел и которую Жанна подписала”, - так говорил и сам судебный исполнитель Жан Массье.
Путь на костер
Отречение означало, что Жанна проведет остаток жизни в тюрьме на весьма строгом рационе. Подобное решение не понравилось Англии, но у инквизиторов оставался джокер, который они разыграли спустя несколько дней.
27 мая Жанну обнаружили в камере в мужской одежде, хотя она фактически дала клятву никогда в нее не облачаться. Предполагается, что “рецидив ереси” подстроили, хотя Жанна смиренно созналась в том, что нацепила наряд по своей воле. Орлеанская дева поняла, что просто так скоротать остаток жизни в камере не получится - ей предстоял путь на костер.
Уже 30 числа Жанну привезли на площадь Старого рынка, где инквизиторы разыграли последний спектакль. После продолжительной проповеди Пьер Кошон зачитал обвинительный приговор. “Мы отлучаем тебя, отсекаем и покидаем, прося светскую власть смягчить свой приговор, избавив тебя от смерти и повреждения членов”, - такой фразой он завершил свою речь.
После этого с помоста сошли священники, а к девушке поднялись сержанты - они повели Жанну напрямую к палачу, минуя даже судью, который также должен был зачитать приговор. На осужденную водрузили бумажную митру, на которой красовалась надпись: “Еретичка, вероотступница, идолопоклонница”. На костре Жанна попросила дать ей крест, и палач передал две скрещенные хворостины. Перед смертью она взывала к Иисусу. Останки Жанны были сброшены в Сену, поскольку англичане боялись, что кости осужденной станут реликвиями у французов.
При этом еще при жизни короля Карла VII, который получил корону из рук Жанны, был проведен повторный процесс. Удалось выяснить, что трибунал проходил со всеми возможными нарушениями. В июле 1456 года свидетели смогли опровергнуть все пункты обвинениями, а за разбирательством следил лично папа Каликст III. Честное имя Жанны было восстановлено, вот только сожженной девушке от этого прока уже не было.