Читайте Часть 1, Часть 2 романа "Я не хилер!" в нашем журнале.
Автор: Анна Лебедева
Часть 3
***
– О, да тут аншлаг.
Фраза Нея повисла в воздухе – пятеро его коллег по цеху, глазевших в небольшой светящийся шарик на столе Магистра, даже не взглянули в его сторону. Сам Магистр, впрочем, соизволил отвлечься от созерцания, но только на несколько мгновений, которые он потратил на то, чтобы махнуть Гёльригу на единственный пустующий стул.
– И что сегодня показывает волшебный шар? – поинтересовался Ней у начальника, опустившись на душераздирающе громко скрипнувшую деревяшку.
– Иврига, – кратко отозвался тот.
– Из второй роты? Быть того не может, – выдохнул Ней, торопливо вглядываясь в прозрачную глубину шара.
Он увидел некогда покрытую свежей травой, но теперь почти полностью вытоптанную площадку. По её краям, образуя неровный круг, стояли фигуры в тёмно-синих свободных балахонах с низко надвинутыми капюшонами. За их спинами можно было разглядеть хаотично движущиеся фигуры людей в форме солдат объединённой армии Света. Ней прислушался, не без труда различив, как вдали кто-то истово скандирует:
– Пусть придаст нам силы
Свет, свет, свет,
Ну а тьме мы скажем –
Нет, нет, нет!..
Посередине площадки был разложен огромный, в рост человека, костёр. Он едва заметно тлел, разгораясь с явной неохотой – по всей видимости, сухих дров солдатам найти не удалось. Фигуры в балахонах, стоящие вокруг него, тихонько покачивались и бормотали что-то ритмично-заунывное, похожее на отходную молитву.
– Что-то я не вижу Иврига, – вдоволь потаращив на эту странную картину глаза, сообщил Ней. – Вы сказали…
– Он держит второй шар, – невозмутимо отозвался Магистр. – Я понятия не имею, как ему в голову пришла столь светлая идея – пробраться во вражеский лагерь под видом послушника, – хотя и подозреваю, что его надоумил кто-то из присутствующих. Но, в любом случае, теперь нам остается только смотреть и надеяться, что светлые его не засекут.
– По крайней мере, Ивриг делает для гарнизона хоть что-то полезное, – буркнул некромант, сидящий справа от магистра. – Некоторые, вон, со смертными под ручку по лагерю разгуливают, и ничего.
Ней почувствовал себя так, словно пропустил летящий в него мяч, который, коварно этим воспользовавшись, пребольно ударил его прямо под дых. Вот они, дражайшие коллеги во всей красе – я не я, лошадь не моя, хата стоит с краю, и вообще во всем виноват вон тот парень напротив.
– Некоторые, вон, – отозвался он тем же тоном, – выполняют приказ Императора. А некоторые разбрасываются ценными кадрами почем зря.
– Некоторые добывают важную информацию, – оппоненту Гёльрига, кажется, только этого и надо было. – А некоторые…
– А некоторые, если сию же минуту не замолкнут, – подал голос некромант справа от Нея, – получат в бубен. Дайте послушать, что там происходит, а?
Оборванный на полуслове сердито что-то заворчал, но спор прекратил, и внимание всех присутствующих вновь обратилось на стеклянный шар.
Пока шла перебранка, костёр на площадке успел разгореться как следует, и теперь его рыжие хвосты неистово плясали на ветру. Фигуры в балахонах всё так же покачивались и гудели, но в какой-то момент некоторые из них заволновались, расступились, и к костру, легко ступая босыми ногами, вышла невысокая девушка в изумрудно-зелёном платье. Оглядев замерших людей взглядом полновластной хозяйки, она обошла костер, удовлетворенно кивнула и встала к нему лицом.
Ней покосился на Магистра.
– Вы знаете её? – поинтересовался он негромко.
– Нет, – откликнулся тот. – Но у меня нехорошее предчувствие.
Стоило только ему договорить, как она звонко хлопнула в ладоши, подпрыгнула, крикнула что-то задорное – и пустилась в пляс. Сперва она прошлась вокруг костра колесом, потом изобразила нечто вроде танца живота, после отбила джигу голыми пятками по земле, и все это не прекращая петь. Песня была несложной – настолько, что ее можно было бы просто назвать громкими, не особо мелодичными выкриками, в которых ритм скорее угадывался, чем присутствовал. Слегка охрипший, глуховатый голос девушки был хорошо слышен в повисшей тишине палатки:
– И-Ян-Са! И-Ян-Са!
Некроманты, наблюдающие за этим, не шевелились и, кажется, даже не дышали. Ней не знал, что их так заворожило, хотя и подозревал, что не последней причиной тому были загорелые ноги танцовщицы, то и дело мелькающие в вырезе ее юбки. Его взгляд они, разумеется, тоже приковывали к себе, но было во всем этом еще что-то такое, что не давало Гёльригу покоя, что-то, что смущало его больше, чем круглые девичьи коленки. Он пригляделся внимательнее.
И в этот момент она сделала неуловимое, текучее движение всем телом, внезапно оказавшись совсем рядом – в шаре мелькнули ее зеленые, полубезумные глаза – протянула руку куда-то за угол обзора и резко дернула. Изображение в шаре завертелось и смазалось; восстановилось оно лишь через несколько мгновений.
На склонившихся над шаром некромантов взглянуло исполненное злого веселья лицо танцовщицы.
– Тёмные в своем репертуаре, да? – по привычке уроженки побережья растягивая гласные, поинтересовалась она. – Ну что же, ваш план – каким бы он ни был – успешно провалился. Вам следовало бы знать, что я не позволю поганым трупоедам шпионить за нами. В огонь!
Она слегка повернула шар, и некроманты увидели, как трое в балахонах тащат третьего к костру. Тот безуспешно отбивался; в какой-то момент с него слетел капюшон, и бессильные наблюдатели увидели лицо Иврига. Он кричал что-то нечленораздельное, а в вытаращенных глазах стоял смертельный страх.
Какой-то порыв толкнул Нея вперед. Почти прижавшись лицом к шару, он завопил во всю мощь своих легких:
– Ивриг! Чума! Ударь по ним чумой!
Изображение на шаре смазалось – видимо, колдунья, испугавшись, выронила его из рук. Но вопли, раздавшиеся через секунду, позволяли сделать вывод о том, что Ивриг услышал.
Что ж, у него всегда был неплохой слух.
Ней сделал шаг назад и плюхнулся обратно на стул, напряженно вглядываясь в глянцевую черноту шара. Он слышал крики людей, топот ног, треск пламени – но все это давало лишь примерные сведения о том, что же сейчас творилось в лагере светлых.
А потом изображение опять дрогнуло и прояснилось. Снова показалось лицо колдуньи, но теперь его вряд ли можно было назвать симпатичным – оно было перекошено звериной яростью, а на левой ее щеке расцветали, точно диковинные бутоны, небольшие бубонные язвочки. Поднеся шар почти к самому лицу, она прорычала:
– Вы пожалеете о том, что сделали! Я отомщу вам! Страшно отомщу!
Картинка дернулась, завертелась; зазвенело разбитое стекло, и в тот же миг шар на столе Магистра полыхнул изнутри ярким белым светом, от которого на какое-то время ослепли все присутствующие. Когда же им удалось проморгаться, шар был тёмным, остывшим и безмолвным, более похожим на кусок обсидиана, нежели на стекло, коим он являлся.
Ошеломленные произошедшим, некроманты подавленно молчали.
– И что произошло? – Ней первым решился подать голос.
Магистр протянул рукав и убрал шар со стола.
– Очевидно, что она бросила его в огонь.
– Кого? – переспросил кто-то за спиной Гёльрига. – Шар или…
– Обоих.
Некроманты безмолвно соединили ладони и коснулись лбами больших пальцев в традиционном жесте прощания и скорби.
– А что теперь будет со второй ротой? – поинтересовался сосед Нея.
– Сколько там солдат?
– Насколько я помню, порядка семидесяти орков. Остальные были подняты Ивригом, но теперь…
– Я думаю, что в таком случае ее можно будет передать Нею и его новому капитану, – Гёльриг ощутил, как взгляды присутствующих скрестились на нём. – Таким образом, тебе не придется поднимать всю роту. Ты не против, Ней?
– Нет… Нет, что вы. Буду только рад.
Конечно, он мог бы сказать, что совершенно не согласен с таким раскладом, но, угнетенный глупой, бессмысленной смертью Иврига, Гёльриг не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы возражать. Впрочем, не было у него и сил, чтобы обсуждать произошедшее с коллегами, и потому Ней поднялся первым.
– Если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду, – пробормотал он и, не дожидаясь ответа, побрел прочь.
Ему вдруг ужасно захотелось увидеть Болле.
***
Ней не считал себя неудачником, но сегодняшний день явно делал все возможное, чтобы поколебить его уверенность в этом. Не пройдя и половины пути до палатки Фрауса, Гёльриг был настигнут хором орков, почти слаженно взывающих к нему с того конца лагеря, где не так давно размещалась вторая рота. На секунду некромант испытал чудовищное искушение сбежать прочь, но после счел это чересчур малодушным и с видом великомученика повернулся к успевшим подбежать солдатам.
– В чем дело?
В орочьих рядах возникла короткая заминка, после чего раздался рык, звук тупого удара, и к Нею резвым кроликом выскочил орк, чем-то неуловимо напоминающий длинную, корявую ветку. Наткнувшись на взгляд некроманта, он шарахнулся было назад, но приятели незамедлительно придали ему уверенности еще несколькими дружескими тычками в спину. Понукаемый ими и шипением позади себя, орк промямлил:
– Нам сказали, что теперь вы будете вместо господина Иврига.
«И это войска Империи, – мрачно заключил Ней, окидывая взглядом жмущихся друг к другу орков, – солдаты, которым предстоит сдержать многотысячную армию светлых. Просто потрясающе».
– А что еще вам сказали?
В глазах орка мелькнула паника, и Гёльриг ощутил себя безжалостным преподавателем, нещадно заваливающим студента на экзамене.
– Э-это все.
– Да неужели? Что, даже о новом капитане не упомянули?
– Мы думали спросить это у вас, – раздался чей-то голос из задних рядов.
– То есть, вы пришли только за этим? Чтобы спросить у меня, кто ваш новый капитан? – снова начал закипать Гёльриг.
– Не только, – снова отозвался тот же голос.
– Я слушаю, – Нею совершенно не понравилась пауза, которая возникла после этих слов.
Крупный орк с выступающей челюстью, похожий на бульдога, молча шарахнул кулаком по плечу невольного делегата, и тот торопливо закончил, потирая пострадавшее место:
– Остальные солдаты.
– Остальные? Вы имеете в виду…
– Да, тех, что поднял господин Ивриг. Они теперь лежат, и мы боимся, что… ну… вы понимаете.
Ней прекрасно его понимал. Сто тридцать мертвых тел под теплыми лучами весеннего солнышка – что может быть очевиднее.
– Значит, так, – мысль Гёльригу не нравилась, но избавляться от ста тридцати штук готового материала и ждать, пока светлые пойдут в атаку, было как минимум нерационально. – Тащите их в лабораторию, посмотрим, что можно сделать.
– А потом?
– В смысле? – не сообразил Ней.
– Что нам делать потом? – поинтересовался орк-делегат.
– Можно мы пока познакомимся с новым капитаном? – осведомился снова голос из задних рядов.
Гёльриг окинул взглядом сотню орочьих глаз и внутренне содрогнулся. Нет, это явно не то зрелище, которое стоит демонстрировать Болле в первый день его пребывания в лагере.
– Это подождет, – категоричным тоном заявил некромант. – Принесите тела ко мне и можете пока быть свободны.
И, не дожидаясь дальнейших вопросов от таинственных умников, Гёльриг развернулся и прошествовал мимо солдат, почтительно перед ним расступившихся.
***
Он велел оркам принести тела в лабораторию – хотя, возможно, это было чересчур громкое слово для небольшой, слегка покосившейся палатки за обиталищем Магистра, которую некроманты по приезду в лагерь приспособили для своих нужд. Для этого они притащили в нее большой, угловатый камень, способный при должном воображении заменить алтарь, накорябали на нем основные магические символы («Черт возьми, и как вы предлагаете писать на этом гадючном граните?!») и вбили рядом с палаткой столбик с табличкой «Лаборатория» – больше для удобства, поскольку найти с первого раза именно эту палатку среди нескольких десятков солдатских, окружавших ее и выглядевших точно так же, представлялось несколько затруднительным. На этом обустройство лаборатории было завершено, и в тот же день некроманты опробовали ее в действии.
– Конечно, это не Аскебегер, – говорили они после с преувеличенным оптимизмом в голосе, – ну так мы и не в Недгравде.
А что еще оставалось им говорить после того, как Магистр, выслушав несколько десятков жалоб, бесконечно дружелюбным тоном пообещал отправить того, кто скажет еще хоть одно слово против, превращать гранитную глыбу в точное подобие Аскебегерского алтаря?
Желающих, само собой разумеется, не нашлось.
Ней подходил к лаборатории, когда к нему подлетел, звеня кольчужной рубашкой, запыхавшийся Болле.
– Ты что тут делаешь? – не дав ему вставить ни слова, набросился на него Гёльриг, которому совершенно не хотелось делать человека свидетелем работы некроманта с трупами. – Я же сказал тебе сидеть в палатке.
– Вы сказали, что постараетесь закончить побыстрее, – полувиноватым, полуобвиняющим тоном отозвался Фраус. – Мне без вас неспокойно. Да и к тому же, вы сами сказали интенданту, что меня могут отправить в бой в любую минуту. А я совершенно не в курсе происходящего. Я думаю, что вы должны все мне рассказать.
– Должен? – ядовито переспросил Ней.
Человек мгновенно стушевался.
– Я хотел сказать… – теперь его голос был виноватым полностью. – Это было бы весьма мило с вашей стороны.
– Мило, – повторил Гёльриг, у которого впервые за этот день восхищение абсурдностью происходящего затмило все негативные эмоции по тому же поводу. – Мило, говоришь?
Покосившись налево, он увидел орков с телами недавних товарищей по оружию, направляющихся в их с Болле сторону. Зрелище было такое, будто вторая рота, понеся чудовищные потери, возвращается в лагерь. Ней сдержал тяжелый вздох. В конце концов, нельзя оградить человека от всего, что тут происходит.
– Так что… вы сейчас уже освободились? – так и не дождавшись от Гёльрига ответа, предпринял вторую попытку Фраус. – Может, тогда пойдем ко мне? Или к вам. Или…
– Куда его? – игнорируя человека, просипел первый дошедший до лаборатории орк. Он сложился почти пополам – труп на его плечах, полностью облачённый в броню, весил, судя по всему, нескольким больше, чем вещмешок, к которому орк привык.
– Внутрь, – кратко отозвался Ней. – Положи его на алтарь, – после этого некромант повернулся к Болле, глаза которого успели приобрести форму двух абсолютно круглых монет, и ответил на его немой, но довольно очевидный вопрос. – Как мне ни прискорбно это сообщать, но моё освобождение вновь откладывается на неопределённый срок. Видишь ли, мне надо обеспечить тебя войском, и, боюсь, что это может затянуться на пару-тройку дней. Надеюсь, за это время ты не выкинешь какой-нибудь глупости.
И, считая разговор оконченным, некромант вошел в палатку.
Глупо было надеяться, что человек не последует за ним.
– Вы сказали, что вам нужно обеспечить меня войском? – тихо переспросил Болле. – Что это значит? Что вы имеете в виду?
Ней оперся ладонями на алтарь и пару секунд вглядывался в лицо лежащего перед ним солдата, словно пытаясь прочесть там ответ на вопрос, как вести себя с безумным человеком дальше. Солдат молча смотрел на него в ответ, и Гёльригу в какой-то момент показалось, что его губы, уже тронутые разложением, складываются в легкую улыбку, словно бы говоря некроманту: «Расслабься, приятель, все будет хорошо». Ней рассеянно кивнул.
– А чем, по-твоему, занимаются ротные некроманты? – поинтересовался он у Болле, не торопясь разворачиваться к нему лицом. – Цветочки собирают? Или орков лечат?
– Я не…
– Чуть больше половины армии Тьмы является, если можно так выразиться, вторичным продуктом – неудачниками, успевшими умереть, выполняя свой долг, но призванными по каким-то причинам на службу второй раз. Чуть больше половины армии – это значит чуть больше половины каждого корпуса, входящего в нее, чуть больше половины каждой дивизии, каждой бригады и так далее, вплоть до большей половины каждой роты. И, как ты мог бы уже догадаться, мы – некроманты, то бишь – и занимаемся обеспечением армии этой самой большей половиной. Это, надеюсь, ясно?
– Ясно, – тихо отозвался Болле, и Ней не сумел понять его тон.
– А раз ясно, то ты должен понимать, чем я буду заниматься теперь. Так что, будь так любезен, побереги свои и мои нервы и посиди у себя в палатке, пока я не закончу.
– Я бы предпочел остаться здесь.
Гёльриг стремительно обернулся к побледневшему человеку.
– Ты не захочешь видеть, что тут будет происходить, – с угрозой произнёс он.
– Захочу, – вызывающе отозвался Фраус.
– Олух царя небесного! – Гёльриг взвыл и, ухватив Болле за локоть, уже было собирался вытолкнуть его из палатки, но когда он откинул полог, то заметил в нескольких десятках метров от лаборатории полковника Ондскапа. Его высокая темная фигура с верным хлыстом в руках заставила Нея сперва остановиться, а потом и вовсе втащить человека обратно. – Ладно, дело твоё. Но предупреждаю, зрелище тебе не понравится.
И, легонько пихнув Фрауса в угол, чтобы тот не путался под ногами, некромант повернулся к солдату, терпеливо ожидающему на алтаре, воздел над ним руки и сосредоточился.
Некоторые маги утверждали, что некромантии научиться легко – не сложнее, чем овладеть искусством ходьбы. Разумеется, что те, кто говорили подобное, ни черта не смыслили в некромантии, поскольку если её и можно было сравнить с ходьбой, то лишь с ходьбой по канату. Над пропастью. В полной темноте. С бешеным медведем на цепочке.
Иными словами, научиться этому было возможно, но крайне проблематично.
Сложностей добавляло ещё и то обстоятельство, что сколько бы мертвецов ни поднимал некромант, каким бы обширным опытом ни обладал, привыкнуть к весьма своеобразным ощущениям, которые он испытывал каждый раз во время процедуры воскрешения, не получалось. На примере ходьбы по канату – как если бы в тот момент, когда канатоходец делает первый шаг, небо и земля менялись бы местами.
Хотя, конечно, это было весьма условным описанием, поскольку там, куда отправлялись некроманты, не существовало ни неба, ни земли, ни каната – одним словом, ничего. Собственно, именно это и представляло непреодолимое препятствие на пути привыкания.
С другой стороны, маги не были бы магами, если бы не преодолевали раз от раза эти самые непреодолимые препятствия. Некроманты не были исключением – после попадания в ничто им предстояло не только вернуться обратно, но и привести за собой осколок души воскрешаемого, ту крупицу, которая по каким-то причинам оторвалась от основной части, отправившейся к Всесоздателю. Впрочем, такие осколки встречались далеко не у каждого мертвеца, и теоретики некромантии вот уже несколько веков тщетно бились над вопросом «От чего же все-таки это зависит?».
Ней, как убежденный практик, даже не думал забивать себе этим голову – он принимал за аксиому тот факт, что осколки души либо есть, либо их нет. Если они отсутствуют – что ж, один деревянный костюм этому господину, и дело с концом. Если же они есть, тогда и для него работа найдется.
В контакт с мертвецом Ней вошел быстро – сказывался как собственный опыт, так и недавнее присутствие Иврига. Повисев некоторое время в пустоте и пережив первые ощущения, он двинулся вперед, туда, где, как подсказывала интуиция некроманта, находилась частица души, которая и была ему нужна. Гёльриг аккуратно сделал шаг, потом ещё один – при этом не забывая искать ниточку, соединяющую душу с телом, иначе управлять воскрешённым солдатом будет невозможно.
Есть! Рука некроманта уцепилась за что-то материальное. Стало нестерпимо больно – испытав подобное впервые, Гёльриг описал это как хватку за остро наточенное раскаленное лезвие, всерьез при этом считая, что, когда сеанс окончится, он увидит на своей ладони жуткую, обугленную рану. Разумеется, ничего подобного не случилось, но боль от этого не становилась менее сильной. Ней сжал зубы и плавно потянул нить на себя.
Тянуть пришлось долго – второй некромант, пытающийся поднять мертвеца, всегда находился в гораздо менее выгодном положении, нежели его расторопный коллега. Но даже в таком случае процедура не могла длиться вечно, и в какой-то момент пальцы Нея нащупали нечто холодное. Крепко за это схватившись, Гёльриг глубоко вздохнул и рванулся вверх.
Вообще, вхождение с мертвецом в контакт являлось простейшим умением, которым обладал каждый некромант вне зависимости от возраста или опыта. Выход из этого контакта занимал почетную вторую позицию – сделать это также было несложно, за исключением некоторых особо запущенных вариантов. Но вернуться в реальный мир, не упустив при этом пойманной частички души, было по-настоящему сложным фокусом, которым удавалось овладеть далеко не каждому некроманту (обычно как раз подобные экземпляры и становились впоследствии долгобородыми теоретиками, с важным видом рассуждавшими о всякой философской чуши вроде смысла смерти).
Двигаясь к сознанию, Ней на мгновение перестал ощущать себя – а когда очнулся, то перед его взглядом уже быстро приобретал очертания интерьер лаборатории. Гёльриг выжидательно уставился на труп, и тот, повинуясь его мысленной команде, уселся на алтаре, после чего спустил ноги вниз и спрыгнул на землю.
Болле, усевшийся в углу, даже не пытался закрыть широко распахнутый рот.
– Вот это да, – сорвалось с его губ, и Ней в который раз испытал смешанные ощущения от необычной реакции человека.
– Люди не должны так говорить, – менторским тоном отозвался он. – Люди должны убегать с криками, – а потом, не дожидаясь бурного протеста со стороны Фрауса, поинтересовался. – Сколько времени прошло?
– Около двадцати минут, – что-то прикинув в уме, отозвался человек.
Ней досадливо цыкнул. Плохо. Теряет хватку.
– Ну вот, ты посмотрел, как это делается, – дав трупу команду отправляться в палатку, Гёльриг смахнул с алтаря несуществующие пылинки и выжидательно уставился на Болле. – Можешь идти.
Но тот упрямо помотал головой и обхватил руками колени, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места.
– Мне и тут хорошо, – заявил Фраус, после чего состроил умоляющую физиономию. – Пожалуйста, можно я останусь? Я не буду мешать, просто посижу тут, в уголке. Тем более… вдруг что случится? Тогда я смогу помочь.
– Если что-то случится, – отозвался Ней, со всей очевидной ясностью понимая, что очередной бой со смертным проигран, – то ты просто-напросто останешься с двумя трупами в палатке. И хотя один потом поднимут мои коллеги, им буду не я.
Гёльриг сделал несколько шагов и откинул полог палатки. Оценивающе поглядев на орков, которые по-прежнему сновали туда-сюда с телами в руках, он подозвал того, что находился ближе остальных.
– Неси тело внутрь и клади на алтарь, – приказал ему некромант, – и передай остальным, чтобы не сваливали трупы как попало. А не то я сам займусь их воскрешением.
– Так для этого им ведь сначала придется умереть, – отозвался орк, втаскивая мертвеца в лабораторию.
– Этим я тоже займусь, – припечатал Гёльриг.
– Понял, – плюхнув неживого сослуживца на алтарь, побледневший солдат заторопился наружу.
Ней выразительно кивнул на него Болле – смотри, мол, какая должна быть реакция, – и нехотя проговорил вслед:
– Да, и вот еще. Будь добр, принеси стул.
Орк козырнул и выскочил из палатки, а Ней направился к алтарю, усиленно игнорируя неотступно следующий за ним восторженный взгляд Болле Фрауса.
Продолжение следует...
Нравится роман? Поблагодарите Анну Лебедеву переводом с пометкой "Для Анны Лебедевой".