Иногда ответы приходят как прозрения; ходишь, ходишь, занимаешься своими делами, и вдруг прошибает неожиданная мысль, и оказывается она, конечно же, единственно правильной. Две таких мысли, отчасти связанных друг с другом, пришли и ко мне.
Почему запретили телеграм? Сама постановка вопроса неправильная, более точно - "зачем запретили телеграм?" Его запретили, конечно же, из-за Незыгаря. И еще миллиона пабликов, в которых умничающие политологи рассуждали о башнях Кремля и прочих радостях. У них просто отняли способ рассуждать о башнях Кремля. Казалось бы, есть миллион других каналов - но по неведомой причине в них не выстрелит. Телеграм читали, а где-то еще - не то... А все остальное - Дуров, свобода слова, террористы - просто мишура. Неуправляемое брожение мыслей вредно для прогнозирования, и из-под пикейных жилетов просто вынули лавочку, а их дворик огородили фанерными щитами. Особо упрямые заглянут, но критической массы уже не наберется...
В каком-то роде это похоже на запрет языка, как в "1984". На новоязе просто нельзя выразить крамольную мысль. Нет слов - нет мыслей. И вот второе озарение: в чем главная мысль этого романа? О чем он?
О большом брате, министерстве правды, пролах, двоемыслии?..
Конечно, нет. Искусство вообще не об этом. Искусство - о людях. Мы смотрим на экран, полотно, бумажку с символами, кривляющихся неопределеннополых персонажей - и у нас включаются эмоции. Или не включаются. А включаться они могут только при разговоре о людях.
Если выжать "1984" насухо, от нее останется крик Уинстона в подвалах Министерства любви: "Отдайте им Джулию, не меня! Пусть крысы сожрут ее целиком, мне плевать! Джулию, не меня!!!". В комнате 101 перед лицом "того, что страшнее всего на свете" Уинстон отрекается не от Джулии, а от своей человеческой сущности. И с этого момента и до конца романа апатично доживать до расстрела будет одна оболочка.
И вот она - сила искусства! Вслед за Уинстоном и Оруэллом мы осознаем, что это и наша судьба. Перед лицом того, что "страшнее всего на свете", мы оскотинимся с ускорением, расталкивая конкурентов локтями. Да и зачем нам "страшнее всего на свете"? Мы и так спляшем на задних лапах, будь то за чечевичную похлебку или майбах (что, в сущности, явления одного порядка).
"Всего вам доброго!"*
*(С) Доренко