Дело летом было. Семья одна в деревне на даче, стало быть, отдыхала. А у речки табор цыганский возник внезапно. Откуда он взялся никто и не знает вовсе. Народ деревенский возмутился было. Напасти, мол, этой ещё не хватало. Но ничего, обвыклись. Мужики цыганские ножи да косы точили знатно. А женщинам цыганки гадали. Иногда и бесплатно даже. Воровать-то не воровали вовсе. Ну и пусть живут себе порешили, в общем.
На краю деревни церковь разрушенная стояла. Молодежь там по вечерам собиралась. Ну и таборные девки и парни приходили тоже. И надо ж такому случиться. Парнишка один в цыганочку молодую взял да, стало быть, и влюбился. Крепко причем очень. Да и как не влюбиться, коли красоты она была редкой. И говорят хоть, что в деревне разве что скроешь, про любовь ихую только двое они и знали только.
У природы закон известный – после лета осень бывает. Вот она и пришла, в общем. Табор шатры свои собирать начал. А утром рано парень цыганочку ту в дом к родителям привел, значит.
Так, мол, и так. Вы как хотите, а любовь промеж нами неземная вовсе. А девица та цыганская родителям поклонилась да что дочерью им будет хорошей, скромно так и сказала. Те опомниться еще не успели, как соседка уже прибежала да что к дому ихому три мужика цыганских идут, прокричала.
Отец парнишки того встречать их вышел. А те папашей да братьями девицы той сказались. У отца цыганского на руку кнут намотан страшный, надвое который запросто перешибить может. Что дочь к сыну его сбежала, сказал, знает. Но семью ихую он обижать не будет, в общем. Дочь свою искать станет просто. И коль найдёт – кнутом тем запорет насмерть.
Отец парнишкин, что делать, повел их на двор, значит. Те и сарай, и баню тщательно обыскали. В огороде смотрели даже. А потом и в дом пустить их попросили даже. Тот, что ему делать, в избу их провел, конечно. А там мать паренька на кровати лежит да стонет. Хозяин такой и заявил, что жена приболела, и потому, мол, стало, быть, задерживаться не стоит.
А те тоже хитрые были. Попросили её воды подать из рук своих, в общем. Отказать-то обидеть, вот пришлось ей с кровати слезать, значит. Пока с водой возилась, те кровать осмотрели, ну шкаф старинный большой тоже. В сундук заглянули даже. На чердак залезть не забыли и в подпол спускались. Нет нигде девицы вовсе. Так и ушли восвояси несолоно, стало быть, хлебавши.
Отец такой у сына с женой интересуется, куда ж девицу подевали? А они такие смеются – поди, мол, сам догадайся, старый. У них печь была русская большая. Они тот дом когда купили, разобрать её хотели вначале. Но оставили потом, матери жалко стало. Парень к печке той и подошел, значит. Заслонку отодвинул, а там мать честная – дровами так все забито, что и мышь не проскочит даже.
Мать стоит и смеется, вон какая я молодец, что печь вам крушить-то не разрешила. Чего стоите, мол, дрова доставайте, в общем.
Что девицу спрятали, родители потом не разу и не пожалели вовсе. Как и пообещала, не снохой да невесткой, а самой что ни на есть дочкой им стала хорошей.
© Helina Bentsioni
Пожалуйста, нажмите лайк! Для меня это шанс хоть чуть-чуть заработать. Спасибо!