Вектор отношения граждан СССР друг другу никогда не был направлен в лучшую сторону. Мы и сейчас можем встретиться с хамством и беспринципностью, жестокостью и умением радоваться чужим бедам, стремлением заклевать человека только ради поднятия своей самооценки кривым путём. В годы СССР всё это было явлением, которому активно пытались придать какие-то чуть ли не официальные формы. Поэтому удивляться дедовщине в армии или уничижительному отношению всех, кто имел хоть какую-то власть к тем, кто не имел никакой совершенно не приходилось.
Отправка дембелей домой — момент торжественный только для них самих. На нашем последнем построении офицеры части были, а кто-то произнёс краткую речь, и вот мы уже пересекает в последний раз КПП рембазы. В дорогу выданы буханка хлеба, несколько банок с перловой кашей, пара пачек сигарет. Мы идём в парадной форме, с чемоданами в руках и вещмешками с сухпайком за плечами. Прибываем на сборочный пункт, и сопровождающий прапорщик отбывает восвояси.
Что представляет собой этот пункт? Территория примерно в один квадратный километр ограждена забором с колючей проволокой и какими-то кусками маскировочной сетки. Несколько палаток и удобства во дворе. На участке растут сосны, а в пределах досягаемости рук кора с них ободрана. Конечно, не от голода, а от безделья. В палатках мы должны спать ночью, а днём находиться на этом пятачке. Представлены все рода войск, включая десант. Официально десантные войска в ГСВГ не размещались, поэтому они маскировались под ВВС, носили такую же форму, как и мы. К дембелю десантники находили где-то береты и тельняшки. Процесс преображения шёл поэтапно, поэтому можно было увидеть десантника в берете, но обычной парадке, как у всех других представителей срочной службы.
Из десанта сформированы внутренние патрули. Не исключено, что самим десантом, без участия командования той части, на территории которой мы находимся. Ведут себя десантники исключительно, как гопники. Пытаются что-то у кого-то отнять. Даже всё равно что — ищут в основном советские деньги, но могут прихватить пачку сигарет или значок.
Отношение Родины к тем, кто отслужил ей два года говорят сами за себя. Засунули на какой-то неимоверно грязный, пыльный пятачок германской земли. Хоть бы лавочки какие-то поставили. Такая мысль в головы командования прийти не могла. Эти советские головы запрограммированы иначе. Для них солдат — это не человек, а какая-то единица. Были несчастные, кто томился в этом заповеднике по 5-6 суток, а то и больше. Но это люди, со своими нервами, со своей психикой, чтобы про них не думали.
В один прекрасный момент десантура задела кого-то из южных республик, а тот дембель оказался гордым, получилась небольшая драка. Про это узнали представители землячества и небольшая драка стала большой. Ничего видно не было, потому что поднялся столб пыли. Выручил стюард, капитан танковых войск. Стюардами называли офицеров, которые сопровождали группы дембелей до места назначения. Обычно они были отпускниками, а дембелей им давали в нагрузку. Наша группа была сформирована из тех, кто призывался из Москвы, поэтому туда и доставляли.
Капитан сразу понял, что случилась беда. Прибежал к нам, построил, пересчитал, отпустил шуточку и приказал идти на шлагбаум так, как будто его нет. Таким образом мы без разрешений, раньше времени, покинули этот злосчастный дембельский уголок, где разгоралось побоище. Потом капитан честно признался, что не хочет терять ни дня отпуска, а если мы попадём в драку, то разбор последствий затянется надолго. Ещё одно невезение...
Могли улететь сразу, но... При посадке предназначенный для нас самолёт зацепился крылом за какую-то будку. «Рулёшка» базы, откуда мы отправлялись, была предназначена для реактивной военной авиации, поэтому пассажирская «тушка» не совсем подходила по габаритам. Предназначенный для москвичей самолёт виновато застыл с раскуроченным окончанием левого крыла.
Капитан предложил в тот «зверинец» не возвращаться. Сбегал посмотреть, что там происходит. Через час вернулся и рассказал, что много раненых, а уцелевшие грязны как черти. Видели, как по дороге неслись немецкие скорые.
Так и мы и переночевали под открытым небом, ожидая пока ремонтная бригада приведёт в порядок крыло. А потом погрузка в самолёт, после которой я почти сразу заснул. Проснулся от того, что хор дембелей исполнял «Союз нерушимый»... Прилетели. Ночь, военный аэродром города Калинин, что в Московской области. Нам выдают по 25 рублей, пропускают через таможню. Ну вот и всё. Такое впечатление, что эти два года просто приснились там в самолёте.
Ещё через час электричка доставила меня с другом до Москвы. Мы вышли на перрон и увидели здорового мужика, который свистел в свисток и был увешан значками. Напротив него стоял стол, а по столу ходили игрушки — Винни-Пух с шаговым механизмом внутри, который заставлял его забавно ходить.
Нет... Всё же сон продолжает. Я ушёл в армию из самого махрового СССР, из времени, когда сущность слова «перестройка» ещё никто не понимал. А теперь можно вот так запросто продавать всё, что угодно прямо на вокзале. Всего два года, а страна стала совершенно другой.
Если Вам интересны мои истории, ставим палец вверх и подпишитесь на мой канал — тогда истории о службе в ГСВГ будут чаще появляться в Вашей ленте новостей. Спасибо Вам за внимание!