Когда смотришь множество романтических фильмов, то постепенно начинаешь верить в настоящую, великую и единственную любовь на этой планете. Она точно где-то бродит между обшарпанных плит переулков и тоскливо глядит в горизонт. Что когда-нибудь обязательно встретится эта самая девушка, на которой захочется жениться, как только заглянешь в её душевную тоску. Например, она будет сидеть в баре, потягивая твою любимую марку пива, хотя любой солодовый напиток напоминает мочу, разлитую в банки людьми разной национальности, вероисповедания и букетами самых страшных заболеваний в организме. Кто-то со мной не согласится, но смысл алкоголя только в способах и результатах опьянения, а я не хочу много тратить и не думаю о воздействии количества алкоголя. Я пью, пока могу, даже если мне куда-то необходимо отправиться на утро. С рассветом вся жизнь превращается в кино. В этот момент как никогда веришь, что можешь встретить какую-то мифическую ту самую девушку, которую ты мог бы описать подробно. Но, впрочем, она будет сидеть не в баре, ты случайно познакомишься с ней на работе в душном офисе, а потом проживешь тихую и скучную жизнь.
Мне не встретилась такая девушка, но не знаю когда произошел тот момент, когда вся моя жизнь вдруг стала казаться плоской палкой. Дорожкой проторенной вместо меня тысячами людей. Ничего особенного и неожиданного. Просто свежая заасфальтированная тропинка. Никаких взрывов эмоций, а только блаженное безразличие буддистских монахов. Беззубое принятие жизненных привычек, вызывающих психозы от их существования. Эти привычки становятся бременем, а не эскапизмом. Ты должен соблюдать рамки, выстроенные своей детской принципиальностью, собственной недальновидностью. Каждый раз мне хочется выбраться из рамок, как объемной и динамичной картине. Мы вольны поступать как хотим, но являемся галерными рабочими на службе своих привычек, только видим себя за решеткой – для нас усталость маскирует структурированный хаос всепожирающих потребностей.
Момент пробуждения в привычном месте для меня ненавистен тем, что уже не приходится думать о бытовых заботах, всё происходит автоматически. Звенящее пустоголовие с ленивыми мыслями, бьющимися о внутреннюю сторону черепной коробки. Медленно отскакивают от стенок и летают как фигуры на заставке в Windows. Только иногда размышляешь о кофе или чае, а может быть стакане молока, но в целом различия не особенны, когда вкусы приелись. Подали бы мне с утра самого отвратительного поила, так я бы еще попросил. В этот момент размышляешь о крепком алкоголе в холодильнике, но БАЦ и ударился головой о собственное благоразумие, о решетку своей смелости. Хмуро вздыхаю и мысленно закрываю холодильник. А как же хочется разбиться головой о благоразумие, освободиться от цепей общественного мнения, сковывающего меня как Джалиля рядом с Казанским кремлём.
Если бы не было телефона со стабильным интернет подключением, то у меня было бы много времени подумать о каких-то важных вещах в моей настоящей жизни. В виртуальной жизни я узнаю об обстановке в мире, читаю свежие шутки, многочисленные чаты, пропущенные ночью. Правда, потом вдруг вспоминаю, что бездарно потратил время. Потратил? А на что я мог бы потратить? И мысленно оправдываю себя за то, что всё не так уж плохо. Все так делают, но я делаю это особеннее других – не так бесполезно забиваю голову. А можно ли применить ко мне слово «сноб» или «псевдоинтеллектуал»? Нельзя. Я занимаюсь ренегадством за неимением альтернатив.
Автоматика, автоматизм, рука туда, нога сюда, оттуда руки лезут в рукава, а где стопа? Уйдет ли часть меня, но без меня быстрее куда надо? Это не то о чем я думаю на самом деле, когда собираюсь. Я думаю об этом, когда уже ушел и спустился по лестнице, выбивая обувью ритмичные звуки о гладкую поверхность ступенек. Эта музыка может быть началом моей карьеры нойз музыканта. Я стал бы андеграундным исполнителем и устраивал впечатляющие шоу. На моих концертах в туалетах начиналась бы новая жизнь. О выступлениях ходили бы легенды и люди трепетно вспоминали о том моменте, когда я пробуждал в слушателях приливы удовольствия. О моих поступках потом начали бы писать все СМИ. Комментаторы были бы недовольны, но всё равно бы кликали на новости. Я выхожу из подъезда.
На улице я стараюсь не включать музыку, вместо этого пытаюсь включить свой мозг, но мысли мечутся настолько непоследовательно, что вспомнить мысль, которую думал всего лишь минуту назад уже затруднительно. Спустя еще пять минут вдруг уже на остановке. Думая о том, что обдумал вдруг не приходишь к выводу. Просто не вспомнить всю эту чушь.
Люди в ожидании маршрутки тоже имеют свою жизнь. Жизнь в ожидании другой жизни. Куда-то спешат, у них есть свои заботы, свои проблемы. Может быть у того мужика в красивом пальто дырка в носке, которую он обнаружил уже покинув свой дом. А у женщины с парфюмом, ощутимым в радиусе двух метров, воняет изо рта и я думаю о том, что она думает о своём зловонном дыхании. Это не значит, что обилие парфюма зависит от аромата изо рта. Может быть, сложились какие-то детали и так вышло. Это не значит, что она с утра не почистила зубы, или что она специально, заметив свое дыхание, решила полить на себя куда больше духов, чем обычно. Может быть, вообще пахнет от мужика в пальто? Всего лишь попытки занять свою голову какими-то бессмысленными вещами. Мне безразлично пахнет ли у неё рот, даже если бы и пах у моей девушки вонял, то меня бы это не заботило. Если бы пахло у моего заклятого врага – это не имеет значения, я бы ненавидел его по другим причинам.
Автобус приехал. Водитель чем-то недоволен – видно по лицу. Дорогами? Моим лицом? Вселенной, где толстяков ненавидят за то, что те толстые? Только мне все равно на толстяков. Я пристроился к заднему стеклу автобуса и почему-то именно сегодня оно чистое. Застрекотал двигатель, огромная консервная банка с людьми, нагруженными одеждой, тронулась.
Я глядел в окошко на удаляющиеся дома, деревья, пешеходов. Все постепенно становились маленькими. Будто бы вот вытянешь руку, схватишь панельный дом и вытряхнешь из окошек всех людей. Раздавишь тех, кто угрожает тебе со своего муравьиного размера великанским гонором! Или вот выпрыгнешь из окошка и пропрыгаешь по автомобилям, мешая людей в кашу и вызывая трещины в асфальте под своими стопами. Пальцами смеришь человека издалека и хлоп – раздавил, уничтожил, лишил его лишений жизни – освободил. Воспринимали бы мы в цивилизованном обществе маленьких людишек столь же ценными, как и людей наших размеров? Имели бы они свои права в своих маленьких домах? А может быть, мы завидовали бы им, что для них все легче и всего больше. В любом случае, мне хотелось цеплять людей своими крупными пальцами, их головы водить по земле, пальцами драть асфальт, кулаками расшибать ипотечные многоэтажные мечты нищих. Схватить автобус и кинуть вдаль, наблюдая, долетит ли автобус с Чуйкова до Гаврилова. Испражниться на рынок, из которого наверняка в меня начнут стрелять, но это будет всего лишь массовой атакой комариной стаи. Кстати, своим крупным телом я бы мог накормить всех комаров рядом с болотом на кварталах. Может быть, они даже умерли от пересыщения кровью. Сдавал бы литры крови и людям. Залил бы ею все больницы. Я бы стал Иисусом для всех насекомых, людей, больных лейкемией или израненных в коммунальных кухнях. Мне было бы не жалко отдать часть себя всем бессознательным и невинным существам. Стриженые ногти раздал бы всем бродячим псам в городе, чтобы грызли как косточки, перхотью своей накормил бы всех голубей, а часть своих волос подарил бы бездомным, чтобы не было холодно, уснувши пьяным под забором. После нервного срыва я бы стал сотрудничать с властями и помогать им как смогу. Большой и добрый Татарин на службе России! Вот это была бы жизнь. Меня бы использовали как экономическое орудие, как политический аргумент. Я бы стал важнейшей персоной планеты. Поистине масштабный феномен. Единственная проблема – я бы не нашёл себе партнершу. Зато я бы мог нацедить целый чан своего семени. Если бы случайно кто-то мимо проходил, то капелькой я бы мог убить человека, а бессознательные сперматозоиды бились бы об асфальт в вязкой жиже.
Фантастика, магический реализм, шизофазия. Мысли по этим тегам прервала самая красивая девушка, которую я видел в своей жизни. Ни одна девушка, которую я видел в интернете не вызывала у меня таких чувств. Она была моим идеалом, который туманно обитал в моей голове, лишь иногда выглядывая из тумана. Этот образ постоянно пропадал в бездне суматошных мыслей. У каждого в голове собственное представление идеала девушки, рядом с которой, как тебе кажется, можно провести всю жизнь. Утонуть в ней, захлебываясь от радости. Забыться вниманием в частях её тела. Видеть по утрам заспанное лицо и умиляться от её храпа. Пройти на кухню с утра и не понять отчего ослеплен – лучами солнца или её аутентичностью в домашней эстетике. Задыхаться, когда в легких заканчивается воздух во время поцелуя. Упасть, расплакаться от счастья. Она существует! Она здесь! ОНА РЯДОМ СО МНОЙ! Мы с нею существуем в этом мире, пока другие прикидываются или пытаются существовать. Мы с нею самые важные люди на планете. Все другие должны плакать от горя, увидев нас. Должны прочувствовать наши чувства на расстоянии. Они не смогут больше кушать и заниматься своими делами. Не смогут воспитывать детей, разговаривать между собой. Они станут окончательно и бесповоротно мертвы внутри. Они должны покончить с собой, поняв, что не способны ощущать наши чувства. А мы будем приходить в места военных действий, где люди от одного нашего поцелуя будут облизывать дула своих пушек и стрелять себе в черепа крупнокалиберным патронами. Разлетающиеся мозги станут нашим праздничным фейерверком. БАМ! БАМ! БАМ! Мы закончим все войны на планете, если наш поцелуй покажут по всем каналам на телевидении. Мы будем идеальной версией Адама и Евы. Счастье до самой смерти. Все люди издохнут от зависти к нам. Мы будем всадниками смерти, сплетенные в любовной членистоногой розовой массе открыток, цветочков, мишек, солнышек, заек. Массовое эмоциональное оружие. Всеуничтожающая любовная чума покончит с миром одиноких, не нашедших счастье в своих супругах. Когда весь мир станет огромным кладбищем, и мы останемся одни, то засеем весь мир орхидеями в нашу часть. Весь мир станет безмолвным памятником нашей любви, нашему существованию. В безжизненной вселенной это будет самый живой и громкий космический объект. Если бы другие планеты могли бы завидовать, то они бы отлетели подальше, разрушив весь порядок, устоявшийся за миллионы лет…
Моя остановка. Я вышел из автобуса, бросив взгляд в спину девушки. Хорошо, что мы не будем вместе – жалко сотни лет прогресса человечества хоронить каким-то сентиментальным чувством, даже столь мощным, сравнимым с миллиардами атомных бомб. Люди не заслужили такую концовку, не все, по крайней мере.
Еще десять минут пешком до работы и в моей голове проносятся снова судорожные слабенькие, незаметные мысли. Дрыгаются обрывками слов, но слышу ли я свой голос в своей голове? Он вязнет в густоте чего-то неощутимого, но при этом чувствуется нечто мешающее ему сорваться на крик.
Вот в голове целый мир – космос с мыслями вместо планет! Безграничные числа идей! В моей галактике остался лишь вакуум. Черноты бесконечной рассвет. Что с ним поделаешь? Дождусь ли, когда две мысли по нейронным сетям моего мозга столкнутся и образуют целую вселенную? Создадутся ли целые миры со своей физической и химической системой? Будет ли в этой вселенной жизнь с разноцветными трехлапыми животным? Или может быть вселенная будет создана из говорящих полотенец и махровых пледиков, воюющих между собой как пролетариат с буржуями? У каждого будет своя вешалка, чтобы спать, каждому человеческие руки, чтобы их вытирать! Полное безумие. Пустота останется. …Надо бы нервишки поберечь, сейчас как раз за работу сяду, как будто усну на 12 часов.
Я работаю. Ты забыл зачем работаешь? Я не забыл. Обед. Зачем? Чтобы жить ожиданием неожиданного. Работаю. СТЫДНО! Но меня всегда можно заменить. Несложно. Всё. Домой.
Темнота спустя 12 часов забытья. Работа помогает не думать о том, зачем я всем этим занимаюсь. Спасибо низкооплачиваемой должности за монотонные мелочные обязанности, занимающие всё моё внимание. Я бы многое изменил в своей конторе. Сделался бы более активным, более корректным и профессиональным. Оптимизировал всю нашу рабочую систему, повысил зарплаты младшим сотрудникам, спорил с начальниками, оспаривая всё это необходимостью. Ввел бы успешную корпоративную культуру и упразднил бессмысленные бюрократические системы. Привел бы всю нашу контору к такому прогрессу, что ей станет тесно в своих обязанностях и придется расширять не только обязанности, но и сферу деятельности. Каждый сотрудник будет с любовью глядеть на мой обтянутый брюками зад. Денег будет уйма, я куплю все то, что хотел, попробую всё, о чем только наслышан. Может быть даже, со мной будут только самые красивые девушки, но с которыми не будет хотеться создать семью. Только самые удивительные красотки. Тысячи женских ножек, пятьсот красивых подтянутых попок! Хотя в них можно и утонуть и перестать ценить то, что я могу ценить в девушках сейчас. Хорошо, что меня никогда не сделают начальником в том, в чем я не разбираюсь на самом деле. Я бы точно привел нашу контору к банкротству, да и винтик, не исполняющий поручений – проблемный. От него у кого-то точно может заболеть попа на троне.
Остановка в темноте, освещенная лишь одним покосившимся фонарём. Слипшиеся глаза уставших женщин средних лет вызывают трагичную жалость. Если бы я видел такие глаза хоть раз в кино или спектаклях, то я бы аплодировал стоя и орал БРАВО до тех пор, пока все не покинут аудиторию зала. Мужчины точно такие же смирившиеся с пустотой своей жизни. Рационализируют ли они отсутствие жизни в своей жизни? Неужели я стану примерно таким же через двадцать лет? Я буду неаккуратно бритым, безвкусно и плохо одетым. Может быть им просто безразлично? Истинная самодостаточность, когда абсолютно мимо все мнения окружающих людей. Удобство будет куда важнее, чем красота. Натянув на животе белую майку, испачканную экспрессивными разноцветными пятнами жира, я буду стоять в очереди самой дешевой столовой города – потому что залить водкой своё сознание будет основной целью на остаток своих дней. Остальное в жизни уже не будет важно. Не будет важна работа, где ты числишься, не будут важны родственные отношения, пока не кончатся деньги. Нет. Я так не смогу. Все-таки я пью не, потому что хочу, а потому что порой слишком тоскливо и хочется чего-то романтичного в своей алкогольной эстетике. Хотя с чего я взял, что они другие? Вот они на расстоянии руки! Схватись за рукав, потяни, да поговори – убеждаю себя. Но этого не происходит. Ненавидеть в них самого себя куда проще, чем узнать незнакомца поближе.
Полупустой автобус и можно сесть у окошка, включить музыку в настроение и погоду, а затем просто погрузиться в сентиментальное ощущение присутствия в кадре. Будто бы снимают клип с тобой в главной роли. Как едешь в автобусе и наблюдаешь за другими пассажирами. За забавным усачом похожим на порноактера 80-х. Женщиной, чуть менее усатой, чем порноактер. За симпатичной кондукторшей, почему-то с любовью обнимающейся с гопообразным типом. Жалко видеть такую симпатяжку в объятиях моего олицетворения зла. Лучше переключиться на невероятно интересные события за окошком. За несущимися прохожими серых расцветок, за волнистой линией разметки, за приближающимися фарами встречных машин. Будто бы клип, полный событий, в котором на самом деле ничего не происходит.
Меня будит удар по плечу. Я в замешательстве оборачиваюсь. На меня смотрит, разбухшая от алкоголя, женщина с глазами как у галки. Шевелит губами, осыпая меня оскорблениями, а я-то в наушниках – не слышу почти, и уходит в конец салона. Садится в одинокое сидение, почти свернувшись в клубок. Клубок жизненных разочарований. Из него почти виднеются прозрачные нитки в виде струй слез и слюны. Женщина ушла в свой мир, замолчав и не глядя на других людей. Мне показалось, что я бы смог поговорить с ней и убедиться, что она может быть адекватной. Выйти с ней на остановке, подружиться и постепенно перевоспитать её в настоящую леди, сильную и красивую женщину – ей самой нужно помочь мне это сделать, приложить немного своих усилий. Она бросит пить или употреблять запрещенные препараты, найдет нормальную работу где-нибудь в муниципальных службах. В ней пробудится ум и деловая хватка. Вместе с ней мы выстроим президентскую компанию и обойдем кандидата, которому уже баллотироваться не нужно – все решили за него. Взять его огромную ответственность на себя, а тот, переполненный благодарностью, расплачется и будет по гроб жизни обязан. Про него станет писать только желтая пресса и все будут вспоминать его как неофициального царя, отдавшего престол своему наследнику. А в правительстве наконец-то будет порядок, вся ненужная бюрократия будет сожжена нами. Останется здравое управление с надежными людьми под страхом смерти или жесткой оплеухи от президентши или её премьер-министра – меня. Наладятся международные отношения, из бюджета перестанут воровать столь явно. Ведь мне-то ничего не нужно из мещанских целей. Мы будем слугами народа, а народ будет нами доволен – наконец-то страной правит сильная личность, избавившаяся от алкоголизма. Если уж президент смог, то и у всей нации получится! Настоящая героиня земного шара. «Бывшая алкоголичка, президент» - так будет написано на первой полосе научного журнала в теме «Нобелевская премия мира».
Вдруг кто-то осторожно потрогал меня по плечу – оказалось та женщина. Она спросила, не говорил ли я ей что-нибудь. Я сказал, что нет. В ответ она извинилась за своё поведение и ушла обратно в свой угол. Оставалось только пожать плечами столь странной ситуации и пожалеть женщину, снова погрузившейся в себя.
На следующей остановке мне выходить – вечером автобус гонит так, что иногда представляю, что на полной скорости он врезается в легковушку на встречной полосе, или впечатывается в кирпичную стену. Кто-то ударяется о перила, вылетает из сидения и сминает своим телом какую-нибудь пожилую женщину. По салону взлетают куски охлажденной курицы. Чипсы и крупы тонут в крови разбитых голов и разбросанных мозгов. Простыня летит рядом с одеждой и сразу укутывает в саван погибших пассажиров. Но я успеваю крепко схватиться и со мной все нормально. Я подхожу к каждому по очереди и смотрю что могу сделать – если могу, то помогаю, в ином случае иду к следующему и так, пока не понимаю, что автобус может взорваться. Тогда я хватаю на себе каждого, кто не может ползти, и героически вытаскиваю на своих крепких руках. Из последних сил, забегаю за последней живой жертвой катастрофы и автобус взрывается! Я в муках сгораю. Зато как меня превознесут СМИ! Как моя семья будет меня помнить и рассказывать, что Дядя Витя был настоящим героем! Все мои черные пятна и грехи тут же забудутся, потому что я посмертно буду награжден от государства. Меня запомнят, и может быть даже, назовут улицу в мою честь. На этой улице разобьют парк. Будут там встречаться и расставаться, пить и трахаться, драться. Будут в парке красивые скамейки, а с рассветом поздним летом, удивительной интимной красоты будут пробиваться сквозь листву яркие лучи. И ветер будет копошить листву моего наследия.
Хотя это простой способ остаться кем-то важным в истории своего города. Легче, чем усердно трудиться во благо человечества всю свою жизнь где-то на заводе. В общем, нужно ли мне, чтобы меня помнили? Вдруг я стану инструментом политики? Частью национальной идеи? Не особо мне это нужно. Лучше пропасть с зоны видимости общественного безразличия. Я выхожу из автобуса в одиночестве.
Ветер дует слишком сильно, он почти сбивает с ног. Хочется быть сдутым - сгинуть. Жалко веса приберег. Шёл бы по надземному переходу и сам бы спрыгнул даже. Родители бы оплакивали меня и не верили, что я спрыгнул сам. Пытались найти виновника, но полиция постоянно выпроваживала бы мою мать из отделения. Так и на моего отца начнет кидаться, пока он всё больше и больше будет отстраняться и в итоге уйдет туда, где ему не будут компостировать мозги так много. Но прежде чем прыгать, надо оставить записку с распределением остатков своего имущества. Книги и сборник сочинений лучшему другу, чтобы он попытался взять себя в руки и смастерить и доделать как надо, чтобы напечатать. Но я не Кафка и друг мой не Макс Брод – такого не случится точно. Их лучше сжечь или просто кинуть на помойку как стопку идей, невозможных реализовать в Российских реалиях. Мы дерзновенные сволочи, мечтающие о звездах, даже когда нас кусают всякие мерзкие псы. Алешковский очень четко подметил это про романтиков-сентименталистов с детским сознанием как у меня. Жалко, что у меня нет очагов гениальности, даже нет очагов усердия.
Всё остальное имущество, остается родителям. Могут продать, могут использовать. Мне станет безразлично, я буду обитать в одном из множества измерений, выдуманных людьми в ожидании смерти. Может, буду видеть своих родственников, рыдающих в тишине, а может, сразу перерожусь в какое-нибудь существо. Выбор велик, но суть последствий для моих близких будет одинакова.
Я прохожу мимо десятков способов самоубийства от мучительной экзистенциальности своего существования. В отражении стекла метро видна мучительная смерть, в высоте многоэтажки видна скорая помощь. Перебиваю эти мысли другими, вдруг всплывшими из вакуума. Уничтожаю, засовываю подальше в глубину сознания и вспоминаю о скуке моей жизни.
Жизнь не вызывает у меня душевной эрекции. Мне хочется закончить это безумие, когда я захожу в съемную квартиру. Навсегда запылиться рядом с шифанером или сгнить как туалетная трубостойка. Взорваться кровавым взрывом на одинаковые кусочки и оставить след своего существования на каждом квадратном сантиметре квартиры. На ложках, обоях, унитазе и урне. Пусть телефон продолжает звенеть как пустота в моей голове.
Доводит ли до этого психоза уровень развития нашей страны? Может менталитет начальников? Не знаю. Мне просто плохо. Я готовлю веревку и мыло в отдельной полке с запиской, и жду своего времени, как меня ждет бутылка. Я оттягиваю момент, потому что скоро зима. Она совсем скоро и мне придется купить новую куртку. Красивую, которая идет моей нестандартной комплекции.
Ложусь своим скучным телом на скучную кровать и думаю о скорой зиме. Будет ли она такой же жесткой в моей квартире как в прошлом году? Переживу ли её? Нужно ли её переживать. У меня в полке лежит веревка и мыло, которыми можно закончить эту шизофазию существующую в моей голове. Только скоро зима, стоит ли подождать первый снег? А может каким-нибудь вечером под лениво падающими снежинками я встречу кого-то нужного мне и столь необходимого моему становлению в жизни?
Изображение в начале за авторством: https://vk.com/endingmirage
Чтобы не пропустить нового подпишись или на канал дзена или на прочие, а ещё тут написано, чтобы я попросил у вас лайк. Поставьте лайк.