«То, что есть здесь, есть и там, что есть там, есть и здесь. Тот, кто видит здесь другое, встречает смерть за смертью. Только глубинным сознанием это можно понять. От к смерти к смерти идет тот, кто отличает этот мир от другого».
Катха Упанишада, IV, 10, 11.
Одному пожилому священнику из Оберне приснилось во сне, что он-богомол.
Одному богомолу, уснувшему на ветке акации в ночь, когда луна была полной, приснилось, что он-пожилой священник из Оберне.
Когда их мимолетные сны встретились на середине пробуждения, одной золотой рыбке из заросшего водянными лилиями пруда, в который каждое утро смотрел принц Сиддхартха, пытаясь поймать свое ускользающее отражение, приснилось, что он-художник, который рисует тонкой шелковой кистью с помощью черной туши сон богомола и священника на небольшом куске рисовой бумаги.
Художнику приснился сон, в котором он увидел себя золотой рыбкой в теннистом пруду, где каждое утро растворялся неуловимый лик принца Сиддхартхи. Пруду снился сон, в котором он видел себя стрекозой, пролетающей над щелестящим на ветру тростником.
Стрекоза, замирая в ночном оцепенении сна, видела в нем, что она-седой китаец Кундзе, сидящий на берегу мутного потока реки, погруженный во внутреннее созерцание и ждавший пробуждения.
Когда наступил миг пробуждения из одного сна в сон более глубокий, старый седовласый Кундзе увидел Бога, который в этот самый миг видел во сне меня.
Когда я понял, что Бог-это мой собственный сон, я проснулся и узнал, что сплю.
Так один сон, плавно перетекая в другой, создает материю реальности, которая на самом деле является лишь мнимым ландшафтом, в постоянно изменяющихся декорациях которого и развивается бесконечная история наших нескончаемых сновидений.
21.06.2010