Вы, конечно, знаете, что такое Великая депрессия? Когда в 1929 году вся экономика США, а следом пол-экономики Европы пошли псу под хвост. Так вот, все это дело сильнее всего ударило по Нью-Йорку. Сильнее не в том плане, что тут голодали сильнее, скорее наоборот, а в том, что безработных тут было больше, чем где бы то ни было во всех США. Это понятно: в Нью-Йорке было больше всего предприятий, банков, тут биржа − и раз, все эти люди оказались на улице.
Причины Депрессии называть не буду: об этом до сих пор спорят и брызжут слюной большеголовые экономисты. Главное, что денежный пузырь перенадули, биржа необоснованно ждала от предприятий слишком высоких доходов, в один прекрасный день какому-то умнику или умникам стало понятно, что этих доходов не будет, они начали выводить деньги из предприятий, а за этими умниками по цепочке и все остальные действовали в похожем порядке. Предприятия без денег стали увольнять раздутый штат сотрудников, сокращать производство, банкротиться и закрываться. Финиш. Все это «депрессивное» дело официально продолжалось с 1929 по 1933 годы, но на самом деле – вплоть до вступления США во Вторую мировую войну в 1941 году.
Посмотрите на фотографии Нью-Йорка этих годов: толпы праздно шатающихся мужиков в пальто и шляпах на улицах, стоящих в очередях, митингующих перед зданием Нью-Йоркской биржи. Миллионный город, по сути, превратился в один большой Гарлем. Это плохо. В смысле понятно, что это плохо для людей, но еще и плохо для властей города и страны. «Гарлем» может взорваться и погнать эту самую власть куда подальше. Так уже было много раз. В Германии, например, как-то раз поводом к революции стало повышение цены на повидло. Повидло! А Французская революция стартанула якобы после реплики французской королевы Марии-Антуанетты на слова министров, что у народа кончился хлеб. «Нет хлеба, пусть едят пирожные», − таков был ответ мадмуазельки. И все. И где теперь эта Антуанетта?
Так вот. Власти засуетились. И если на прочие штаты им по большому счету было без разницы: народу там немного, до столицы далеко, − то Нью-Йорк надо было успокаивать. Одним из средств успокоения стали яблоки. Обычные яблоки. И хоть они и сыграли минимальную роль в преодолении кризиса, но история вышла уж очень романтичная, поэтому расскажу.
Чтобы хоть как-то, хоть чем-то занять людей, им предложили продавать яблоки. Просто так. На улицах Нью-Йорка. Город закупал у фермеров штата и окрестностей коробки с яблоками по 2.20 доллара и продавал их ньюйоркцам за 2 доллара. Каждое утро у дверей Комитета по облегчению безработицы (перевод буквальный, комитет назывался Unemployed Relief Committee) выстраивалась очередь за яблоками. В коробке их было 88 штук. К яблокам выдавалась специально приготовленная табличка для продавца: «Безработный. Купите яблоки по 5 центов за каждое». Вся эта яблочная система, по сути, взывала к человеческому состраданию, чтобы те, у кого еще деньги остались, помогли тем, у кого их уже не было. За яблоки. Причем, как это часто бывает в Америке, некоторые продавцы так входили в роль несчастных предпринимателей, что умудрялись продавать яблоки и за 20 центов за штуку, и за 50. Фотографии того времени очень характерны: яблочный лоток, табличка и продавец в хорошем пальто и в шляпе. Это было такое своеобразное сообщение публике: «Я приличный человек, помогите мне оставаться приличным человеком в этой государственной экономической заднице». Эффект был сильный, яблоки расходились.
Нью-Йорк заполнился яблочными торговцами. По статистике, ежедневно порядка 5 тысяч яблочных тележек «депрессивный» народ вытаскивал на улицы. Однако скоро нарисовалась другая проблема. С такими темпами закупок в штатах Нью-Йорк, Коннектикут и Нью-Джерси просто закончились яблоки. Их пришлось импортировать. Закупочная цена с 2.20 доллара за коробку поднялась до 2.50. Все это яблочное предприятие стало влетать городу в копейку. Программу к 1931 году стали плавно сворачивать.
Но «яблочный» народ уже успел сориентироваться. Люди стали чистить обувь. Вместо яблок в Нью-Йорке в 1931−1933 годах открылись тысячи пунктов по надраиванию туфель. За те же самые 5 центов. И опять же за туфли платили. Чистые туфли – значит, приличный человек. Чистильщик туфель − значит, у человека тоже есть работа, а следовательно, он тоже приличный человек. Стратегия win-win, если вы понимаете, о чем я.
И последнее по яблочной теме. Нью-Йорк умеет выкручиваться. Кризис − не кризис, башни взорвали, Бронкс забит неграми и мексами. Ничего. Все пройдет, а башню новую построим.
P.S. Великую депрессию в США принято считать страшным и ужасным событием в американской истории. Откройте книгу Джона Стейнбека «Гроздья гнева», посвященную этому периоду (книжка, кстати, очень хорошая). Первые строки, которые вы там прочтете, будут примерно следующие: «Мы большая семья, у нас все плохо, правительство – лажа, у нас нет работы, и нам становится нечего есть. Поэтому мы всей семьей погрузились в свой старый грузовик и поехали искать счастья в Калифорнию». Центральная фраза – «в свой грузовик». И я ни в коей мере не хочу принизить печаль американцев о событиях своей истории, но есть у меня вопрос. Было ли в годы Депрессии все действительно так невыносимо плохо? У американцев?
Был ли у голодающих Поволжья в те же самые годы в СССР свой грузовик? Хоть один? А у кубинских иммигрантов, «на руках» плывущих в Майами подальше от прекрасного Фиделя Кастро? У голодных китайцев в годы Культурной революции и великого засранца Мао Цзэдуна? Я все это к тому, что американцы умудрились построить свою страну таким образом, что их самый-самый большой страх – Великая депрессия − ерунда на смех курам по сравнению с тем, в каком, эскузе муа, дерьме оказывались другие страны. В том числе и Россия. По собственной глупости. Считайте мои слова одой американским отцам-основателям.