Научно-фантастический рассказ для журнала «MIT Technology review», написанный Ханну Райаниеми.
Необходимые пояснения:
В оригинале вместо брака, замужества, брачного договора автор в основном использовал термин wedblock. Здесь игра слов: wedlock – супружество, брак, и собственно blockchain.
Витровеган – тут скорее всего имеется в виду вегетарианец, питающийся выращенными в пробирке (in vitro) продуктами.
LIDAR – лазерный дальномер. Отвечает за зрение в электронных системах.
DAO – Data Access Object. В программном обеспечении data access object – это объект, который предоставляет абстрактный интерфейс к какому-либо типу базы данных или механизму хранения.
Правочейн. Не знал, как лучше русифицировать lawchain (law – закон, chain от blockchain), так что пусть будет так.
Алина поставила ловушку на автомобиль возле летнего дома отца. Когда пришло время, она натянула резиновые сапоги, забросила рюкзак на плечи и вышла на улицу. Монохромное лапландское утро: сентиментальный снежок, темные сосны, словно зубья пилы, серое озеро. Свежий воздух принес облегчение. Ей никогда не удавалось заснуть в пропахшем плесенью доме, даже когда была ребенком.
Она не планировала возвращаться, но это было превосходное место для ловушки. Дырявая в этих местах Сеть заставит автомобильный ИИ работать локально. Никаких свидетелей. Никаких умных девайсов, торгующих сенсорными данными несмотря на то, что еще много лет назад отец ради шутки налепил на окно желтый стикер «Вас записывают». Это было так похоже на него: все на поверхности, ничего внутри.
Алина забронировала «горящий» авточейн-идентификатор. Приложение в очках дополненной реальности отображало иконку машины, ползущей по извилистой лесной дороге. Через несколько минут та будет у крутого поворота направо, где дорога встречается с озером. Поворот обозначался дорожным знаком, который она испортила накануне осторожными мазками белой краски. Почти неразличимые человеком, они тем не менее одурачивали сети распознавания образов, и те определяли знак как дерево.
Тонкий, как стекло, лед ломался под подошвами. Холодный комок в животе становился все холоднее.
Вдруг нестерпимо захотелось позвонить Сини, просто чтобы услышать ее голос. Еще было время. Они с Тапани должны были сейчас ехать в детский сад. Она не видела дочь почти две недели, с тех пор, как начала охоту на автомобиль.
Алина стянула шерстяные варежки и достала телефон. Когда свайпила по экрану, полоска светлой кожи на безымянном пальце усмехалась ей. Отсутствие обручального кольца развеяло последние сомнения. Она убрала телефон обратно. Не имеет значения, как, но машину она достанет.
Алина натянула лыжную маску и сорвалась с места. Она разогрелась, пока добралась до наблюдательного пункта позади большой сосны недалеко от поворота. Запустив приложение, управляющее глушилкой в рюкзаке, она держала его наготове в поле зрения.
Фары автомобиля мерцали в тени деревьев, затем показались его гладкие формы. Время замедлилось. Сосна пахла влажно и сильно. Алина была витровеганом, но какой-то древний рефлекс увлажнил ее рот. Должно быть, так чувствовали себя древние охотники, когда приближалась жертва.
Машина замедлилась перед поворотом. Алина знала, как та видит мир: облака точек в лидаре, сенсоры, авточейн-идентификаторы с алгоритмами предвидения, что случится через секунды, минуты, дни с этого момента. Прошлое, настоящее и будущее в поле зрения. Простой эксплойт в дорожном знаке вдруг показался ей нелепым. Машина на это не купится. Она никогда раньше не задумывалась, что будет делать, если схема не сработает…
Автомобиль пропустил поворот. Он впахался в озеро, проламывая лед. Алина бросила взгляд на приложение-глушилку. Устройство в рюкзаке обрушило и без того слабую Сеть.
Она побежала к машине. Это был Мерседес модели 2020S, предназначенный сверкать роскошью: серебряный блеск, лепные изгибы. Нос машины погрузился в черную воду, но задние колеса безумно вращались на берегу. Снег, лед и гравий взлетали в воздух. Двигатель взревывал раненым животным.
К ужасу Алины автомобиль медленно полз назад. Она сбросила рюкзак, подбежала, уперлась плечом в багажник, с силой толкнула. Что-то порвалось, боль прострелила левое бедро.
На секунду она откатилась в снег. Затем сапоги нашли опору. Машина была на удивление легкой; не бывает несокрушимых доспехов. Игнорируя кричащую болью ногу, Алина толкала автомобиль в озеро. Когда тот полностью оказался в черной воде, двигатель умер, но фары продолжали гореть. Машина держалась на плаву, шишка лидара на крыше продолжала вращаться.
Машина все еще жила.
Алина упала на колени. Перед глазами плыли черные точки. Словно через четырехмерное зрение машины, перед ней раскрылось прошлое: охота, день, когда она впервые увидела этот автомобиль.
Это был первый день Тапани в компании по производству игр, и Сини заставила их опоздать.
– Я. Не. Хочу. Надевать. Резиновые. Сапоги!
Она ударила пятками в пол . Алина вздохнула. Она встала рано чтобы упаковать игрушки, коляску и смену одежды на день, пока Тапани спал. Сейчас он стоял в прихожей, погруженный в дополненную реальность – пустой взгляд на бородатом лице. Он был похож на сову в очках в тонкой оправе, черном костюме и толстом пальто. Муми-рюкзак Сини болтался в его руке.
– Сини, мама считает до трех. Раз. – Сказала Алина чуть жестче, чем хотела.
– Нет! – закричала Сини. Из ее носа показалась сопля.
– Два, – сказала Алина. У нее болела голова. Ей нужна была поддержка. Почему Тапани не может помочь?
Она потерла обручальное кольцо большим пальцем. Его крошечный LED-индикатор как всегда светился спокойно-зеленым. Когда Тапани сделал ей предложение, опустившись на колено, она рассмеялась. Но потом поняла, что всегда хотела этого.
Это было разумное соглашение, обусловленное верностью и родительскими обязанностями. Токенами из их совместного дохода оплачивались ИИ-судьи и сенсорные оракулы, которые мониторили нарушения брачного контракта. По утрам вроде этого тебе действительно необходимы математические доказательства, а не пустые обещания у алтаря.
Она щелкнула пальцами.
– Ты наденешь сапоги, Сини. Прямо сейчас.
Тапани подпрыгнул с виноватым видом.
– Твоя дочь настойчиво игнорирует эффекты изменения климата. – Сказала Алина.
– Точно, извини. – Он присел перед Сини. – Ты знаешь, что случится, когда мама скажет «три»?
Сини помотала головой.
– Ты отправишься на улицу в носках. И лужные монстры схватят тебя. Вот так!
Он начал щекотать пятки Сини. Та захихикала. Алина воспользовалась возможностью: она натянула один сапог, а Тапани позаботился о втором.
– Вот так, – сказал он, подмигнув Алине. – А мы неплохая команда!
– По крайней мере, когда дело доходит до резиновых сапог, – сказала Алина. Она не собиралась позволить ему сорваться с крючка. – Ты уже заказал машину?
– Она почти тут, – сказал Тапани. – Извини. Мне нужно подготовиться. Я закончу по дороге.
– Я знаю. – Она наклонилась над головой Сини и поцеловала мужа, дольше, чем нужно. Их языки соприкасались с влажным напряжением. Он пах одеколоном, который ей нравился, имел вкус освежающей зубной пасты. Она решила, что новый Тапани ей нравится.
Они встретились еще студентами на конференции по Цифровому государству. Алине нравилась идея развертывания государственных сервисов через сеть интеллектуальных контрактов. Тапани и его друзья-художники просто хотели показать средний палец популистам и антиединоевропейскому правительству Финляндии созданием альтернативного электронного государства. Но когда Евросоюз распался, идея Цифрового государства фактически разрослась в революцию, и внезапно не стало Финляндии, Швеции или Норвегии, на их месте остался Северный Блок и его электронные граждане. После демонстрации на Сенатской площади в Хельсинки у Тапани и Алины случился дикий секс в крошечной студенческой комнатушке. Затем – совместные выходные, общая квартира, а потом – Сини.
– Все хорошо, – сказала она. – Я рада, что ты занимаешься искусством. Это лучше, чем быть цифровой коровой.
Тапани поморщился. Алина укусила его за язык. Перед тем, как отправиться на работу, он продал данные биомаркера за несколько токенов комарообразному носимому импланту в предплечье. Она хотела бы поддержать его в работе над VR-комиксами. Но ИИ начали перекупать ее для аудита, а еще была Сини, о которой нужно заботиться. Она пообещала себе, что обязательно сделает для него все.
– Ты права, – сказал Тапани тихо. – Так гораздо лучше. Давай, машина почти на месте.
Снаружи небо было багровым и чистым. Сини помчалась по лужам проверять почти растаявшего снеговика, которого они слепили накануне. Это был Стинки из мультсериала про Муми-троллей: Сини почти всего сделала сама.
Тапани склонился над жутковатым, но смешным творением.
– Наша дочь – почти художник, – сказал он.
– Это у нее от тебя.
– Или от твоего отца.
Алина отвернулась. Сложив руки, она смотрела вдаль. Синий дымок поднимался из трубы соседской сауны. Неожиданно она почувствовала себя ребенком на коленях у отца, рисующего на крыльце летнего дома.
Воспоминание было как далекий дым, призрак тепла, частью которого она не была. Застарелая злость поднялась и стерла его. В глазах закололо, она вытерла их шерстяной варежкой.
– Прости, – сказал Тапани. – Я не должен был этого говорить. Просто я немного раздражен. Я никогда не хотел, чтобы мы стали настоящей парой. В этом и был смысл, не так ли? Быть проще, чтобы не сойти с ума.
Он вздохнул.
– Что насчет сегодня? Мы можем встретиться, когда я закончу, перекусим вместе… Сини!
Сини била Стинки веткой. Голова снеговика отвалилась, упала на землю, развалившись на куски. Сини пнула ее со злым ликованием.
Алина поспешила к дочери и взяла ее за плечи.
– Что это значит, Сини? – спросила она. – Ты не должна так делать.
На глаза Сини навернулись слезы. Она завизжала:
– Почему нет?
Алина отстранилась, у нее не было слов. Подошел Тапани.
– Ты не должна ломать что-то просто потому, что можешь, – сказал он. Ты хочешь стать девочкой, которая ломает чужие игрушки и с которой никто не играет?
Сини помотала головой.
– Хорошо, – сказал Тапани, обнимая ее. – Ты должна пообещать, что завтра мы сделаем нового Стинки.
– Я обещаю, – сказала Сини. А потом прибыла машина. Она подъехала так тихо, что Алина не сразу ее заметила. Под колесами шумел гравий, когда та лавировала во дворе, осторожно избегая уничтоженного Сини снеговика. Под зимним небом гладкие серебристые линии машины делали ее похожей на корабль пришельцев, прибывший, чтобы забрать их на далекую чужую планету.
Алина стиснула зубы и растерла снегом потянутую мышцу. От холода из глаз брызнули слезы, но боль немного утихла.
Затем она взяла лом, резиновые перчатки и длинный кабель из рюкзака и вошла в ледяную воду. У нее оставалось мало времени. Судя по оценкам с форума автохакеров, автоDAO отправляет дрон проверить машину в течение двадцати минут.
Автомобиль неподвижно плавал в воде, как большой серый тюлень. Алина нашла боковую панель и воткнула лом в шов. Тот скользнул по металлу с визгом, как мел по школьной доске. Она попробовала снова, и на этот раз панель отскочила, открыв плоские коробки графического процессора и спутанные грозди оптического кабеля. Сжав зубы, она вставила кабель в порт, опасаясь, что начнется процесс аварийного стирания.
Коннектор щелкнул. Алина резко выдохнула. BlackHatGal117 с форума был прав: если машина плавает и колесные сенсоры теряют контакт с грунтом, прошивка элементов безопасности думает, что автомобиль находится на подъемнике в ремонтной мастерской и отключает контрмеры вторжению.
Она присела с ворчанием, вынула свой противоударный ноутбук, присоединила кабель и открыла терминал.
Отследить машину оказалось проще всего. Она принадлежала автоDAO, – самостоятельной, децентрализованной, автономной организации, владеющей и управляющей автомобилями. Алина с легкостью отследила оплату за данные, разрушившие ее брак, используя те же скрипты, которые написала для для поиска основного обмена токенов. Даже в Северном Блоке машины автоDAO иногда использовали евро, чтобы рассчитываться на зарядных станциях, а однажды смешав крипто- и обычные деньги, ты теряешь анонимность.
Алина ввела эксплойт нулевого дня, написанный BlackHatGal-ом, в терминал. Фары машины вспыхнули. Теперь ее прошивка думала, что Алина – инспектор по качеству с рут-доступом ко всему.
Она переключалась между директориями принятия решений и обучения, пока не нашла диалоговую систему.
– А сейчас, мистер, – сказала она громко, – мы с тобой поговорим.
В день, когда распался их брак, Алина пришла в фирму, где работал Тапани. Гам в офисе моментально затих. Полдюжины геймдевов в очках дополненной реальности повернулись к ней. Они были молодыми и хиповатыми, с биолюминесцентными тату и в штанах из витрокожи. Она колебалась, вдруг осознав себя в практически зимнем пальто и с немытыми волосами.
Потом увидела Тапани, затаившегося за беговой дорожкой, и гнев ее вырос до огромных размеров.
– Ты! – прорычала она.
– Алина, я собирался тебе позвонить. Я не думал, что все случится так быстро.
Она играла в дополненной реальности с Сини, когда заметила, что ее кольцо мерцает злобно-красным. Бот информировал ее, что брачный контракт с Тапани Юхантало расторгнут в 14:03.
– Ты. Не. Знал. – Ее лицо горело. – Какого черта ты натворил?
– Давай выйдем отсюда.
– Конечно. Давай выйдем, чтобы твои коллеги не услышали, почему ты нарушил контракт с матерью своего ребенка.
Алина протопала за дверь. Тапани с ошеломленным видом шел следом. Она захлопнула за ними дверь с такой силой, что лестничная площадка загудела. Опершись на перила, она посмотрела в бездну, не в силах видеть Тапани.
– Я вернусь домой, и мы все обсудим. – сказал Тапани.
– Это больше не твой дом. – Разрыв контракта сделал общий дом собственностью Алины, хоть и оставил ему доступ для визитов к Сини.
– Конечно! Я согласен с этим. И в этом весь смысл. Даже не будем разбираться, что это было. Ни притворства, ни борьбы, ни беспорядка. Я не понимаю, почему ты так расстроилась.
Алина посмотрела на него. Быть проще, чтобы не сойти с ума, так он говорил.
– Что? – спросил Тапани.
– Что ты сделал? Или – с кем?
Тапани опустил глаза.
– Ты точно хочешь знать?
– Как ее зовут?
– Рия. Нас всегда забирала одна машина. Ей нравится рисовать; она нарисовала меня. Это было мило. Рисунок был хорош. Мы болтали о глупостях. Карандаши «Паломино», влог, который она вела подростком. Она мне нравится.
Он закрыл глаза и потер веки.
– Сначала я чувствовал вину за это. Помнишь тот эпизод «Как я встретил вашу маму»? Маршалл представил, что его жена умерла от рака и разрешила ему фантазировать о девушке из доставки пиццы. Здесь было так же.
Тапани грустно улыбнулся.
– Мы все отрепетировали заранее., как взрослые. Однажды утром… Все случилось в машине, и после было трудно остановиться. Все было так, словно должно было случиться. Ты не можешь бороться с тем, что должно произойти.
Почувствовав головокружение, Алина отстранилась от перил. У нее заболел живот.
– Ничего, – прошипела она, – не должно было случиться.
– Ты никогда в это не верила, правда? – сказал Тапани тихо. – Может, в этом и проблема.
У Алины побелели костяшки пальцев. Она хотела ударить его в лицо, оставить несмываемый след, какой оставляло кольцо Фантома из комиксов.
Вместо этого она сняла его и бросила в пролет, тот отозвался слабым звоном.
– Ты урод. – Сказала она.
– Я понимаю, что ты расстроилась из-за Сини, но я нашел отличный чатбот, объясняющий разводы детям. Он ориентирован на пятилеток, но она умная, она сможет…
– Ты любишь ее?
– Конечно, я люблю Сини! Как ты можешь так говорить?!
– Не ее. Ту женщину. Рию.
Тапани моргнул.
– ТЫ ЕЕ ЛЮБИШЬ?
Лестница усилила ее голос. Где-то внизу открылась дверь.
– Мы съезжаемся. Я заберу вещи на следующей неделе. У тебя еще есть мое расписание.
На груди у Алины лежал огромный камень. Из горла вырвался всхлип, и она задержала дыхание.
Тапани двинулся к ней, заколебался.
– Тебе стоит уйти. Я должен работать.
Все потеряло смысл. Все равно, что два и два неожиданно превратились в пять. Алина сморгнула слезы и ярлык смарт-приложения кольца.
Расторжение инициировал ИИ-судья (публичный ключ правочейна. Северного Блока 07dc74631), основываясь на данных с односенсорного оракула. Депозит токенов с кольца был переведен оракулу за предоставление ключевых данных.
– Машина. – пробормотала она. Он сказал, что они всегда встречались в одной и той же машине.
«Конечно, – поспешно говорит Тапани, – я вызываю машину немедленно».
> Разъяснить транзакцию $078232875b, – напечатала Алина. Ответ пришел мгновенно.
> Транзакция получена со следующего дерева политик: $3435Т.
Она выругалась. Система объяснения была прикручена поверх машинного ИИ. Она пыталась перевести решения дифференцируемого программного обеспечения – далекого потомка нейронных сетей – в доступную человеку форму. Ответ не всегда выглядел осмысленным, но Алина должна была все узнать.
И убить машину и DAO, на которое та работала.
> Разъяснить дерево политик $3435, – напечатала она замерзающими пальцами.
> Дерево политик $3435 максимизирует стоимость внутримашинных данных, использующих [ПРЕДВИДЕНИЕ.py] для соответствия пользователям, комбинации которых приведут к высокому значению данных для [oraclenet.api], зависящих от пользователя [EULA_UPDATE_CLICKTHROUGH] для обновления переменной $настройкиприватности.
Алина уставилась в экран. Как это все связано с ее брачным контрактом?
Она открыла ПРЕДВИДЕНИЕ.py в терминале. Тот был в полном порядке. Оригинальный код писал кодер: нейронная сеть предсказывала поведение пассажиров, основываясь на языке тела. Но ИИ модифицировал их. Суть изменений оставалась непонятной, пока она не добралась до набора учебных данных.
Здесь были тысячи видео. Она запустила несколько случайных. Романтическая комедия. Кадры, на которых мужчина и женщина сидят рядом, женщина играет со своими волосами. Порноклип, который выключили перед сценой секса.
Она едва не выронила ноутбук, когда до нее дошло. Все это было в коде автомобиля, будто слой окаменелостей. Машины автоDAO – способные ученики: они экспериментируют с бизнес-моделями и переписывают собственный код для увеличения прибыли. В какой-то момент машина открыла, что в приложении к парам пассажиров подпрограмма предопределения могла предсказать кое-что, что коррелировало с высоким сексуальным напряжением. Подбор парных пассажиров по этому типу приводил к боле длительным поездкам и более высоком вознаграждению. Другой эксперимент привел автомобиль к скрытому изменению его лицензионного соглашения, чтобы он мог следить за пассажирами. К тому моменту обнаружился прибыльный рынок для этих записей – продажа данных об изменах ИИ-судьям. И, наконец, автомобиль начал подбирать пары женатых пассажиров, которые с высокой вероятностью пойдут на измену. Машина уже была испорченным купидоном, когда Тапани впервые упомянул о встрече с Рией.
В Алине снова забурлила ярость. Дьявольская машина нашла превосходное совпадение для Тапани: Рия, с вьющимися волосами и стройными ногами, каких у Алины никогда не было, способная говорить об искусстве, с сексуальным сирийским акцентом. Алину не задела Рия, но это смогла сделать машина.
Сжав зубы, она набрала команду загрузки нейронного трояна. Эта малварь будет бездействовать в коде автомобиля, пока тот не синхронизируется с репозиториями DAO, откуда легко заразит все машины компании. И когда в них не будет пассажиров, троян ослепит и разобьет их.
Она могла сделать это одним нажатием клавиши. Ее пальцы зависли над клавишей отмены. Закончи с этим, сказала она себе. Дроны автоDAO наверняка уже в пути. Почему она никак не решится? Она не сделает плохо людям, только идиотским машинам. Идиотским машинам,что выполняют приказы.
Вот что она сделала, принимая предложение Тапани. Правила, созданные ей для себя, когда ушел отец: никогда не позволяй обидеть себя снова. Убедись в цепях, обетах и наказаниях. Только для Тапани брак был чем-то еще: защитой и удобством. И сейчас она тонет вместе с машиной.
Она подумала о злобном ликовании Сини у разбитого снеговика. «Ты не должна ломать что-то просто потому, что можешь», сказал Тапани.
Алина сделала глубокий вдох и отменила загрузку трояна.
> rm -r /var /lib /RL/ policytrees/3435/* – набрала она вместо этого. Эта команда удалит купидона-шантажиста. Позже она отправит тикет в правочейн, чтобы брачные ИИ могли его рассмотреть. Наконец, она удалила свой заказ поездки из очереди заданий.
Затем закрыла ноутбук, вынула кабель и встала. Левая нога милосердно онемела. Она похромала обратно в воду и толкнула машину. Плавучая, водонепроницаемая машина двинулась легко. Ледяная вода хлынула Алине в сапоги, зубы начали стучать. Когда задние колеса коснулись грунта, она уперлась спиной, и тогда двигатель ожил. Покрышки нашли опору, и с помощью Алины автомобиль выбрался из озера и поднялся на дорогу. Лидар на крыше начал вращаться. Стоя в озере, Алина кивнула ему.
Машина развернулась и поспешила прочь. Выглянувшее из-за верхушек деревьев солнце окрасило ее металлический кузов золотом.
Когда Алина вернулась в летний дом, она уже не чувствовала ног. Но в камине все еще тлели угли, и вскоре снова ревело пламя. Она пошевелила синими пальцами и вдруг заметила, что поставила резиновые сапоги именно туда, куда их ставил отец, опираясь на изогнутый кирпичный бок дымохода.
Снаружи солнце сверкало на заснеженном озере. Было совершенно тихо. Она закрыла глаза, пахло нагретой резиной, слышался треск березовых дров. Скоро она позвонит Сини и скажет, что возвращается домой. Скоро, как только высохнут сапоги.
Перевел Toivo Glumov специально для канала "Читатель и Писатель" https://vk.com/readernwriter
Оригинальный рассказ можно найти по ссылке: https://www.technologyreview.com/s/610831/unchained-a-story-of-love-loss-and-blockchain/