Сергей Афанасьевич Хватов считал себя хозяйственным мужиком. Он всю жизнь тащил все с родного завода, не очень прислушиваясь к голосу совести. Еще в советское время его пытались высмеивать в стенгазете заводские писаки, за его вредную привычку, но Хватов только отшучивался и опять присматривался: что и где плохо лежит.
За тридцать два года работы на заводе он натащил полные закрома: подвал был забит проволокой, арматурой, трубами и гвоздями; во дворе под навесом были свернутые рулоны полиэтиленовой пленки и дерматина.
Жена иногда ругалась, что порой негде ногу поставить.
– Зачем тебе сто двадцать шесть сумок-тележек и сто девяносто восемь лопат? – удивлялась супруга.
– А чтобы БЫЛО! – невозмутимо отвечал Хватов.
Он был профессионалом выноса: обматывал детали вокруг себя скотчем, сшил специальную внутреннюю сумку-рюкзак. Для крупногабаритных изделий у него была приспособлена за старой котельной небольшая шахта, спрятанная под травой в асбестовой трубе. В трубе был закреплен трос на роликах. Достаточно было привязать выносимую деталь снаружи, а затем вытащить ее с другой стороны забора.
Однажды, он случайно прочитал в журнале, что люди, которые постоянно воруют – нуждаются в психологической помощи. Хватов разозлился и выбросил журнал. Он три дня ничего не выносил с завода, но потом ему стало не по себе. У него пропал аппетит. Он просыпался ночью в холодном поту и сердце его бешено колотилось. Хватов долго бродил по двору, курил, переживал, и почти не спал до утра.
Потом он махнул рукой и опять начал таскать с завода все подряд. Здоровье у него нормализовалось, вернулся крепкий сон и аппетит. Жизнь опять заиграла новыми красками, а в душе поселились покой и гармония…