Истина искупления
Люди веками живут ужасно. Они нарушали, нарушают и всегда будут нарушать Божественные Отношения, которые задним числом восстановить невозможно. Исправить можно ещё вчерашние, сегодняшние, будущие Отношения, но исправить прошлое немыслимо. Прошлое нужно искупать, за него нужно расплачиваться, и именно расплата и искупление прошлых нарушений даёт надежду на то, что сегодняшние и завтрашние Отношения будут правильными, полноценными, чистыми. Обрекается на это искупление и расплату не тот, кто больше всех знает и понимает, и не тот, кто больше всех умеет, а тот, кто больше всех любит и жалеет других, кто беззащитен перед болью, на которую его обрекают любовь и жалость. А в мире порочного страха и извращённого себялюбия любовь и жалость всегда сопровождаются дикими болями, постоянными, глубокими страданиями и изощрёнными, безжалостными издевательствами. Когда кончится эта жизнь, впереди всех будут стоять не знатоки и эрудиты, не мастера и умельцы, а Страдальцы и Мученики. И если человек не в силах избавиться от желания познать истину и освободиться от бессмысленного рабства, он обречён на Божественное страдание и мученичество.
Одна великая любовь так и говорила: «Когда Ты показываешь кому-то Свой Лик, он гибнет в огне и у него не остаётся иного дела, кроме страдания». — У того, кто однажды увидел Бога, нет другого пути, кроме пути страданий, но не намеренных, не искусственных, не выдуманных, не изобретённых, не тщеславных, а страданий как следствий того, чтó он увидел в Глазах Бога. В Глазах же Бога видящий видит слёзы, муки, кровь и страдания всех людей, потому что в Глазах Бога отражаются муки, слёзы, кровь и страдания Его детей, которые не умеют себя вести на Земле и которые не хотят учиться себя вести и не слушаются Старших. Вóт чтó отражается в Глазах Бога и вóт чтó постигает того, кто увидел Его Глаза.
Я понимаю стремление многих великих людей спасти человечество от всяческих страданий. Это, наверное, похвально и прекрасно, но я повторяю: спасти человечество от нынешних и грядущих страданий невозможно, не искупив его прежних преступлений. Это элементарно и понятно всем во всех сферах жизни, кроме нравственной. В нравственной же жизни все или почти все отказываются это понимать, потому что нравственная боль — самая страшная, это боль упрёков и осуждения, отверженности и презрения за безнравственное поведение, за нелюбовные, недружелюбные, лживые, своекорыстные, тщеславные, скотские поступки, — и эта боль невыносима. Поэтому в основном мир наполнен умниками, знающими, кáк избавить человечество от сегодняшних страданий и кáк прийти к светлому будущему; но тех, которые готовы и способны страдать за тёмное, сгнившее прошлое, за преступления, совершённые в минувшем, — к сожалению, единицы, а это и говорит нам о том, что ни от каких сегодняшних страданий и ни от каких завтрашних мук человечество избавлено не будет.
Таким образом, истинно освобождённым человеком является тот, кто из чувства любви и сознания правды, из невозможности поступить иначе, не может уклониться от возложенного на него бремени Расплаты и Искупления. Многие люди, пытаясь убежать от тяжестей Искупления, берут на себя всевозможные иные тяжести, буквально замучивают себя, только бы не знать единственно плодотворной и единственно необходимой тяжести. Тот, кто не знает истины Искупления, тот ничего не знает. Это единственная истина, которую нужно знать прежде всех остальных истин; всё остальное можно знать только после неё, только после неё имеет смысл вообще что-либо знать.
Познание любой истины всегда и во всех сферах неизбежно сопровождается страданиями. Познавая хоть всеобъемлющую, хоть частную истину, мы не знаем, чéм обернётся для нас её открытие: радостью или горем, наслаждением или мучением, и поэтому должны быть готовы на всё — иначе истина не будет открыта для нас, а значит мы не сможем двигаться дальше. Если мы заняты ложным, губительным, извращённым самосохранением — сохранением тела и духа от разрушения, а души — от нравственной боли, значит мы закрываемся от чего-то нового и не двигаемся вперёд. Люди, ложно боящиеся, люди, подверженные извращённому страху, не могут двигаться, не могут открывать для себя новые горизонты, а значит ни о каком освобождении для них речи быть не может. — Это что касается самóй истины, которая, открывшись может удручить нас, огорчить, ввергнуть в мучения, в раскаяние по поводу нашего поведения, в сожаление о поведении других людей и так далее. Что же касается самого процесса постижения истины, то он также очень тяжёл и мучителен и подобен постоянно возникающей беременности и родам, которые всегда сопровождаются и неприятными, и мучительными, и жестокими, и адскими состояниями. Если истины Божественной Воли открываются для человека легко, то это говорит только о том, что он где-то ворует эти истины: вычитывает, подслушивает, запоминает. Лицо человека, который открыл истину в естественном процессе, в результате собственных страданий, трудов и напряжений, отличается от лица человека, который вычитал или услышал истину, оно отличается так же, как лицо пахаря и шахтёра отличается от лица потребителя их трудов. На одном лице одна печать, на другом — другая, все это прекрасно знают. Все знают, что умножающий познания умножает скорбь. — Поэтому человек, в душе и облике которого нет скорби, ничего не знает об этой жизни. Тот же, у кого есть малая скорбь, знает мало. Каждый, в конце концов, знает столько, сколько он скорбит о том, чтó творилось, творится и будет твориться на Земле. Тот же, кто радуется и веселится — не видит ничего. Это говорит о том, что он ещё или духовный ребёнок, или что он принимает какие-то духовные наркотики, дающие ему возможность не видеть и не слышать того, чего ему не хочется видеть и слышать.
Заключение
Постижение каждой истины, каждого шага Божественной Воли связано с большими трудностями, тяжкими мучениями, глубокими горестями, одиночеством, безвестностью, брошенностью, отверженностью, унижениями, надругательствами, непониманием, осуждениями, насмешками, издевательствами как со стороны людей, так и со стороны Бога. Только в таком случае обретение человеком какой-либо истины даёт ему возможность воплощать эту истину в своём поведении, а не просто разговаривать о ней со своими друзьями и знакомыми. Только тогда истина и войдёт в моё поведение, когда я сам рожý её, когда она выльется из меня моей кровью, моими слезами, моим пóтом, когда она будет моим законным ребёнком, а не когда я о ней просто прочту, услышу или поговорю. Когда мы вычитываем истину в книге человека, добывшего истину своим трудом, или слышим её из уст человека, пролившего ради неё свою кровь, то это мы просто видим, что у этих людей есть дети. И вот представьте, что увидев у кого-то детей, мы начинаем бегать по знакомым и кричать, что у кого-то есть дети. Но у нас-то ведь нет своих детей. А чтобы они были у нас, нам нужно совокупиться с Богом, оплодотвориться Его семенем. А чтобы оплодотвориться Его семенем, нужно вступить с Ним в Священный Брак, для которого нужно приготовить себя, очистить, стать достойным. Нужно нравиться Богу, быть любимым Им, необходимым, желанным для Него, а не просто утешаться тем, что Бог, мол, любит всех безоговорочно и что Ему неважно, чтó на нас, чтó в нас и чéм мы пахнем. И поэтому нужно очищаться, приготовляться, становиться достойными, а затем вступать в Священный Брак, и не оставлять Бога ни в горе, ни в радости, ни в достатке, ни в нищете, ни в надежде, ни в отчаянии, ни в здоровье, ни в болезнях, — только тогда можно быть постоянно оплодотворяемым Им и рождать от Него детей — рождать поступки, дела, свершения, благодеяния, которые будут ублажать, утешать, радовать всех людей в Вечности, наполнять смыслом нашу жизнь, оправдывать наше существование и быть основой нашего истинного благополучия. А детей, как известно, каждый день не рождают, детей человек может родить и воспитать немного. Так и истин он может постичь и воплотить немного. И если он говорит истин больше, чем смог их родить и воплотить, значит он просто болтун. Тысячи людей страдают этой болезнью: они знают тысячи истин, к которым лично непричастны, то есть болтают они о многом, а в их поведении отображаются, дай Бог, две-три истины. Это нехорошо. Поэтому человеку, который не отображает сегодня в своём поведении какую-то истину, не воплощает её, не делает слово плотию, должно быть стыдно говорить об этой истине, он не должен о ней говорить так же, как тот, кто её вообще не знает, — ибо он её не знает ! Знать истину — это воплощать истину, дышать ею, быть её орудием, не мочь поступить и помыслить вопреки ей — вóт чтó такое знать истину. Всему остальному — стыд и позор, в лучшем случае — насмешка.