Держава Селевкидов, одна из наследниц империи великого античного завоевателя Александра Македонского всегда была неким центром эллинистического мира. С давно прошедших благополучных времен Селевка I Никатора, когда земли царства простирались от Малой Азии на западе до Бактрии и Афганистана с частями нынешних Пакистана и Туркменистана на востоке, когда стройные фаланги македонского образца под командованием бравых селевкидских полководцев достигали земель птолемеевского Египта, Македонии и даже далеких индийских просторов, с тех пор утекло достаточно воды.
Ныне же могучее государство хотя и стремительно теряло силы, но оставалось богатым и относительно процветающим. Селевкиды по-прежнему владели одними из богатейших земель того времени – Вавилоном, со своими феноменальными урожаями, Сирией, с отлично развитыми ремеслами, торговлей, ткацким производством, горнодобычей и скотоводческой Мидией, с её живописными лугами, где разводили коней и тонкорунных овец – всё это пока было покорно центральной власти, а следовательно центральная власть не жила бедно – детство Антиоха, по этому выводу, было довольно роскошным, хотя и не безмятежным.
Во время гражданской войны между Селевком II Каллиникой и его родным братом Антиохом Гиераксом (239 – 236 г. до н.э.), в ходе которой западная часть страны в буквальном смысле лежала в руинах, – плеть междоусобицы прошлась по Киликии и Анатолии.
В конечном счете, Гиеракс был убит при попытке бегства из фракийского плена, а Каллиника умер, упав с лошади. Селевк II оставил после себя двух сыновей – старшего, Селевка III и младшего, Антиоха III. Селевк III, по прозвищу Громовержец или Молниеносный (Керавн), был немощным, не умеющим держать в своих руках войско государем, однако он сумел с помощью своего двоюродного брата Ахея собрать довольно большие силы и двинуться на войну против пергамского царя Аттала I Сотера (Спасителя), где отвоевал у него утраченные анатолийские земли. Завершить малоазийскую кампанию двадцатилетний Селевк III не смог, так как был вероломно убит галатским наемником Апатурием и офицером-предателем Никанором, после чего на престол Селевкидской империи в 223 году до н.э. вступил наш герой, Антиох III, бывший до этого наместником территорий к востоку от реки Евфрат (т.н. “верхних сатрапий”).
После воцарения, Антиоха, молодого и амбициозного правителя, местная знать, однако, принимать не спешила. Как мы знаем, Селевкидская держава была поделена для удобства управления на сатрапии, управляемые наместниками. Антиох же наследовал совершенно неупорядоченное царство. После вступления на престол, молодой Антиох быстро отдал верхние сатрапии под управление достаточно, казалось бы, верных и авторитетных среди воинов полководцев, Молона и Александра. Молон получил земли в Мидии, а его брат Александр – Персиду. Однако, это мало чем помогло малоазийским и восточным делам. Бактрия провозгласила независимость, а ее новый правитель, Диодот I Сотер (спаситель) принял титул царя, Парфию захватили кочевые племена под предводительством некоего Аршака, который же и стал первый парфянским царем. В то же время Антиох под влиянием поставленного еще Керавном министра-временщика Гермия (который, по словам Полибия, был “излишне жестоким, надменным и хитрым человеком”), женился на Лаодике III, дочери понтийского царя Митридата II, тем самым породнившись с потомками старой иранской знати, и сразу же отправился в поход на давнего врага Селевкидов - Птолемейский Египет.
Пока Антиох занимается делами ратными, посмотрим на раздел сфер влияния в селевкидских делах внутренних тремя влиятельными группировками.
Первой, очень сильной группой была партия того самого Гермия, представлявшая интересы эмигрантской греческой бюрократии.
Второй, не менее влиятельной группой была фракция военных, которую составляли в основном македонские командиры. Их главной слабостью была разрозненность, отсутствие единства. Дело в том, что военные были двух сортов. Первый сорт – потомки легендарного Селевка Никатора, этакая старая гвардия. Из таких был стратиг Ахей, который еще разыграет свои карты в борьбе за власть в державе Селевкидов, плюс, он был родственником царской семьи, де-факто правнуком Селевка I. Второй сорт ( не по качеству, а по разновидности) – македонские эмигранты второй и третьей волны, возглавляемые полководцем Эпигеном. Фрагментарность военных позволяла чиновничеству играть на противоречиях, что явно не добавляло воякам преимущества.
Антиоху III нужна была некоторая точка опоры, и такой точкой стала фракция бюрократов, которая выступала за стабильность и поддержание управляемости государства – а это было крайне важно в период нарастающего сепаратизма.
Таким образом, Антиох назначил Гермия управителя делами царства, этаким “первым министром”, тем самым снискав благоволение чиновничества, но при этом приведя в ярость тех самых братьев Молона и Александра, влияние которых от такого назначения явно уменьшалось. Собственно, братья образовали третью группировку – сепаратистскую.
Впрочем, страхи Гермия были нацелены не на далекого мидийского сатрапа, а на близкого военного Эпигена, лидера группы “солдат-мигрантов”. Министр решил расправиться с ними просто и эффективно – собрать армию у Таврского хребта и послать на убойную войну по отвоевыванию утраченных владений в Малой Азии, что значило кровопролитную бойню с Пергамом, а что еще хуже – с тамошними горцами. Во главе этой армии Гермий поставил уже знакомого нам Ахея, главы военной фракции “старой гвардии”. Армия ликовала, а Эпиген потерял практически все свое влияние, что еще больше усилило раскол в группировке военачальников. Заодно к Ахею отослали македонян, которых министр заменил сборной солянкой разногородних эллинских наемников, подчиненных лично министру, но не македонскому офицерству, что резко подняло влияние временщика в ядре державы, и привело к явному неудовольствию окраин. Мятежи стали лишь вопросом времени.
Военные успехи, однако, не заставили себя долго ждать. Ахей пересек Тавр, подчинил горцев и Ликию, Памфилию, Писидию, что казалось чудом, ибо положение в Малой Азии считалось, мягко говоря, безнадежным из-за распухшего Пергама и его царя Аттала I, который захватил почти все владения Селевкидов в этой области. В 222 году до н.э. Ахей собирает силы в кулак и сокрушительно контратакует, выигрывая ряд сражений и наголову разбивая пергамского лидера. Прошло два года, во время который бравый Ахей отвоевал Галатию, Сарды, Эолиду, Ионию и Лидию, в этих завоеваниях ему уже помогал Понт, плюс местное население – лидийцы предпочли формальную лояльность далекой Антиохии беспокоящему их пергамскому владычеству.
Ахей дошел до Пергама, запер Аттала в его логове, и начал долгую осаду. Она не увенчалась успехом, Пергам был довольно хорошо укрепленной крепостью, а у Ахея не было ни сил, ни финансов для продолжения походов. Он заключает в 219 г. до н.э. мир, по которому Пергамскому царству остается лишь Пергам и прилегающие к нему владения, что множило на ноль все усилия Аттала I в этом регионе. Малая Азия была вновь возвращена в лоно державы Селевкидов.
Впрочем, пировали недолго. Восстали верхние сатрапии, а именно три брата – Молон, Александр и молодой Неолай, находившийся в Мидии при старшем брате. Молон имел наибольшие силы среди всей троицы, располагая ценными ресурсами, а именно отборными царскими конями, золотом, а следовательно – персидскими, мидийскими, парфянскими (катафрактарии) и азербайджанскими (преимущественно лучники) наемниками, к тому же мятежный сатрап включил в свое войско части подвластных племён. Основную часть армии составили традиционные греки и македонцы. Минус этой, по словам Полибия, “очень большой армии” был в медлительности её сборов и передвижения, поэтому войска лоялистов делали ставку преимущественно на быстроту и стремительность, а их план заключался в разделе мятежных армий на части и последовательном уничтожении каждой из них. Молон взял с собой брата Неолая, оставил Александра руководить своими сатрапиями и выдвинулся в путь.
Ему противостояли три полководца правительственных сил – Ксенон, Теодот и Зевксид, все греки. Ксенон и Теодот с наемными армиями продвигались на восток, но когда они подошли к границе Персиды и Мидии, выяснилось, что они попросту опоздали, попав в ловушку Молона, чья армия неожиданно выскочила из горных ущелий Загроса, посему мелкие наемные отряды пришлось уводить. Преимущество внезапности было безвозвратно утрачено, Ксенон и Теодот отступили к крепостям Вавилонии, а мятежникам достались огромные сокровища вавилонских купцов, что явно прибавило им сил, после чего Молон решил начать наступление на Селевкию-на-Тигре, однако преданный правительству полководец Зевксид, командующий гарнизоном Селевкии, уничтожил все суда для переправы через реку, чем обезопасил своё положение. Мятежники остались зимовать у Ктесифона на правом берегу Тигра.
Гермию, чтобы отвадить царя от командования войсками, а следовательно и от приобретения какой-то реальной власти, пришлось уговорить царя передать командование основными восточными силами чсвшному греческому стратегу, Ксенойту, которому в придачу к восточным войскам выдали еще и часть войск, снятых с египетского фронта. Самолюбие Ксенойта вскоре сыграет против него самого.
Из-за недостатка войск на востоке развертывание полномасштабной войны с Птолемеями было невозможно, поэтому решили обойтись малой кровью. Антиоховы войска вторглись в Келесирию (юг современной Сирии, Ливан и области вокруг Дамаска), дабы отодвинуть границы от крупнейшего города империи, Антиохии.
В восточном походе принимали участие все те же эллинские наемники, а также вавилонские солдаты. Гермий узурпировал командование армией, а царя, превратившегося в марионетку, держал при себе. Тот, однако, не блистал глупостью, поэтому быстро понял настоящий расклад дел и начал искать повод столкнуть министра с тех высот, на которые он взобрался.
Пройдя Ливан, селевкидские войска вступили в долину Бекаа, где находились укрепленные египетские города Брохи и Герры. На помощь им готовы были выступить и гарнизоны из Дамаска.
Гермий бездарно провел фронтальную атаку, потерял много людей и отступил для перегруппировки. Поражение омрачилось и последней новостью из самого царства – Ксенойт был наголову разбит Молоном.
Антиохида только начиналась.