Я прилег на шконарь и попытался уснуть. Но сна не было, только непонятная полудрема. Вечером появилась дорога на новый корпус, где я сидел до этого. Нужно было написать малявы Колпаку и Лелику, сообщить, что мне дали реальный срок.
Я оглядел камеру, в которой находился. Никаких парусов, телевизоров и холодильников. Просто шконари и матрасы. Контингент тоже существенно отличался от прежней камеры. В большинстве своем это были люди в возрасте. молодых было всего пару человек. Я попросил бумагу и ручку, ручка нашлась быстро, а вот бумагу пришлось просить в соседней хате. Быстро настрочил по паре строк Колпаку и Лелику, отправил по дороге. Старик, который угощал меня чифиром, поинтересовался:
-Сколько наболтали, сынок?
-Десятку.
-Такой молодой и десятку особого?
-Какого особого, строгого.
-А что ты тогда у нас в хате делаешь?
В разговоре я выяснил, что попал в камеру к осужденным, приговоренным к отбыванию в колонии особого режима. Всем им вменялся статус ООР - особо опасного рецидивиста. Каким ветром меня сюда закинуло, я не знал. Видимо перепутали что то сотрудники СИЗО.
Сокамерники здесь тоже оказались пару дней назад. Их всех собрали из разных хат, поэтому камера и выглядела голой. Смотрящим за хатой был Монгол, мужик под 60 лет. Из разговора с ним я выяснил, что Сидора этапировали сегодня утром в лагерь.
Надо сказать, что срок у всех был разный. У Монгола было больше всех - 16 лет. А у Кумара - 4 года. Но никто из них не горел желанием ехать на особый режим. Причина была проста - им предстояло отбыть год в ЕПКТ - единых помещениях камерного типа. Слава о таких местах слыла нехорошая. Год в закрытых помещениях, где мусора творят полнейший беспредел. В этой камере я просидел ровно 3 дня, потом меня перевели через камеру - в осужденку строгого режима., конечно, не по моей инициативе. Ломиться из камеры было западло.
После хаты первоходов я извлек много нового для себя. "Особики", как их называют, проявляли полнейшее уважение к друг другу и окружающим. Ни разу я не слышал разговора на повышенных тонах. Они никогда ничего не просят - максимум закурить или чаю. Все уделяли внимание личной гигиене, в камере всегда был порядок. Причем не было определенных лиц, отвечающих за уборку - мыли полы по очереди.Это был немножко другой мир, другое общество. Возможно, это было связано с отбытыми ими сроками - у каждого за плечами их было как минимум два.
На четвертый день меня перевели в другую хату - строгую осужденку.