Размер не подошёл идеально, но ходить было можно, так казалось на первый взгляд. Макар Иванович зашнуровал на себе новые ботинки и вышел из магазина. Уже смеркалось и надо было идти. Он позвонил в такси.
-- Добрый вечер...
-- Алло, мне нужна Газель. Едем в соседнее село, а потом обратно.
-- Ожидайте, пожалуйста, пять минут.
Не смотря на то, что держать пакет со старыми сапогами было тяжело, а ждать машину -- невыносимо, он ждал Газель и держал пакет, около получаса отказывая себе бросить его на землю. Шел дождь. Макар Иванович был стар, беден и никого не любил, к окружавшим его даже сейчас случайным прохожим он испытывал неприязнь, а наконец-то подъехавшего водителя Газели почему-то возненавидел.
-- Здравствуйте, Вы вызывали?
Он молча сел в автомобиль. Салон был настолько прокурен, что Макар Иванович опечалился еще сильнее, чем прежде, и это злило его сегодня больше всего, но виду решил не подавать, а заместо этого пристально всматривался в темноту, не освещенную светом фар, окончательно решив, что день неудался.
Так они ехали долго. Водитель его, Илья Семёнович, чувствовал себя рядом с Макаром Ивановичем каким-то ущербным.
Сравнивая себя с ним, Илья решил, что несмотря на то, что клиент был старше ненамного, вид имел он старческий, но все же, выглядел гораздо солиднее и успешнее, а через какое-то время Илья даже начал уважать этого сидевшего рядом на пассажирском сиденье в новых лакированные ботинках старика.
Тем временем Макар Иванович вытащил сапоги из пакета, который потом чательно свернул и убрал в нагрудный карман пиджака и, глядя на шофера, сказал:
-- Не желаете ли купить?
-- Это какие-то армейские? Дорогие наверное...
-- Я хочу оплатить сапогами проезд, одним -- сюда, другим -- обратно.
Всю оставшуюся дорогу Илья думал как бы не прогадать, а приехав на место, обошел в правом сапоге вокруг газели и решил, что ему сегодня повезло. Такой обуви он не носил никогда и, казалось, был бы рад ходить даже в одном сапоге.
Фары автомобиля освещали маленький домик.
Что здесь? -- сказал Илья. Входите -- ответил Макар Иванович.
Они вошли.
Маленькая комнатка была вся заставлена вещами, вдвоем там негде было развернуться. Старик долго осматривал её: диван, холодильник, журнальный столик, скамья и шкаф занимали почти что все пространство. Оставшееся место было завалено прочим хламом, только мелким. Макар Иванович суетливо достал пакет и стал складывать туда, все, что мог поднять руками с пола, стараясь освободить его, казалось, он хочет увести отсюда как можно больше. Вскоре что-то разрезало пакет изнутри, а его содержимое снова оказалось на полу, старик долго ругался.
Илья чувствовал себя соучастником какого-то преступления, чувство это было невыносимо.
-- Я не могу оставаться здесь больше ни минуты. -- заявил Илья. -- что мы делаем?
-- Помогите мне погрузить диван. -- ответил Макар Иванович.
Илья не мог отказать в помощи старику. Вскоре диван и несколько мешков хлама были в Газели, а старик расхаживал по небольшому расчищенному пространству своего жилища, стуча металлическими набойками.
Степ -- это мое призвание -- внезапно сообщил Макар Иванович и бросил Илье второй сапог. -- можете забирать весь этот хлам и вести куда угодно. После чего захлопнул дверь и занавесил окна. Было слышно, как внутри включили патефон, заиграла музыка. Пел Вертинский, а Макар Иванович степовал в такт:
"Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная.
И я знаю, что крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.
И когда Вы умрете на этой скамейке, кошмарная.
Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма..."