История о том, чем закончилась встреча заботливого врача и благодарного пациента.
Хороший детский писатель Владислав Крапивин в книжке «Мальчик со шпагой» объяснил, что такое чудо:
— Собственно говоря, что такое чудо? Несколько редких случаев, совпавших друг с другом… Вот, допустим, открою я портфель и скажу: «Раз, два, три! Упади сюда метеорит!» Упадет?
— Нет, — уверенно сказал Сережа.
— А вдруг? Ведь они все-таки падают на Землю. И если так совпадет, что кратер окажется на месте этого падения? И мой портфель тоже?
Сегодня мы живем в мире, где, с одной стороны, чудеса благодаря стремительному развитию технологий перестают быть таковыми и становятся почти обыденностью. Но с другой… чудом начинают считаться очень (очень!) простые вещи. Ну, например, добрый учитель. Вежливый кондуктор. Заботливый врач. Благодарный пациент. Именно о последних двух случаях наша сегодняшняя история. Она о том, как чудесным образом встретились два человека. И оба расстались счастливыми. Потому что один получил возможность в очередной раз, как он сам говорит, «удовлетворить свои профессиональные амбиции», а второй… А вторая — «танцевать» и «вспомнить молодость».
15 лет боли и одиночества.
Начало
Людмила Константиновна, пациент:
Людмила Константиновна не привыкла улыбаться. Диагноз, который ей поставили много лет назад, — ревматоидный артрит — день за днем пожирал коленные суставы, не щадя даже связки. «Мои ноги стали кривыми», — говорит женщина, ноги которой сейчас идеальны.
Она пыталась жить с болезнью. Число препаратов, которые почти не помогали, увеличивалось — заболевание прогрессировало. И пришло время, когда Людмиле Константиновне стало совсем сложно ходить: «Все мое передвижение — дойти и сесть. Приходилось принимать обезболивающие. Но от боли они не спасали. Стоять я уже не могла».
«Я оформила все необходимые документы на квоту на бесплатное эндопротезирование, — Людмила Константиновна начинает рассказ о втором этапе борьбы с болезнью. — Но бесплатно мне помочь не смогли: оказалось, что протезы, подходящие для моего случая, есть только в крупных медицинских центрах — в Москве и Санкт-Петербурге».
Поехать туда она не могла. Причину озвучивает очень аккуратно: «В подвижности была ограничена».
И тут произошло чудо: Людмила Константиновна встретилась с врачом,который дал ей шанс на спасение.
Интеллигент от травматологии.
Начало
Михаил Полляк, ортопед-травматолог:
— Когда вы пошли учиться в вуз, сразу знали, что будете ортопедом?
— Я блуждал. И вообще, строго говоря, не понимал, что такое медицина. Когда родители — врачи, в больнице бываешь часто, слава богу, как визитер,а не как пациент. И на уровне детских ощущений помню: мне не нравился запах больницы. Впрочем, больница — это вообще не то место, которое может понравиться.
Но мой папа сделал все, что от него зависело, чтобы я повторил его путь: предложил поработать у него. Не знаю почему, но мне это понравилось. Но сегодня могу сказать, что даже поступая в вуз и понимая, что буду врачом и именно ортопедом, очень плохо представлял, что это за профессия. Также очень сомневаюсь (опять же, с сегодняшней колокольни), в том, что когда человек идет в медицинский институт, он четко понимает, куда он идет.
— Но ведь говорят, что нельзя лечить людей, если нет призвания…
— Призвание — это вещь, которую нельзя измерить. Белый халат — это еще не врач. Мединститут — это моя точка зрения, которая не претендует ни на что — учит медицине. А дальше врач может получиться… а может и нет.
Доктор и врач — не одно и тоже. Доктор — это врачебный диплом. А врач — это тот, кто не только избрал специальность, но и лечит.
— Когда пришло понимание, что вы занимаетесь делом, которое будете любить долгие годы?
— Когда я приехал в Свердловск, закончив Челябинский мединститут,я твердо знал, чем буду заниматься. Но девять месяцев я проработал в травматологическом отделении. А когда решил уйти, одна из моих первых учителей сказала: «Мне очень жаль, но ты ведь не ко мне приехал. Поэтому иди в ортопедию». И добавила: «Ты станешь интеллигентом от специальности». И я ушел в ортопедию, потому что хотел пойти по стопам своего родителя.
— И где вы работали?
— В Институте травматологии и ортопедии в Банковском переулке. Я начал работать там в 1980 году. А в 2007-м закрыл там дверь и открыл в Центре косметологии и пластической хирургии.
15 лет боли и одиночества.
Продолжение
Людмила Константиновна, пациент:
«Узнав о существовании Центра косметологии и пластической хирургии,я записалась на консультацию», — говорит Людмила Константиновна и первый раз улыбается. И продолжает рассказывать, как ей показали эндопротез, который позволит «двигаться, трудиться, жить» — с гарантией на 30 лет: «А не три года, как обещали в других клиниках».
Она признается, что очень боялась услышать отказ. Но получила время на раздумье.
А потом наступил день Х — операция, которая должна была подарить 55-летней женщине возможность жить без страданий. Мы говорим о том, как она чувствовала себя в последние дни перед операцией. И тут вдруг Людмила Константиновна произносит: «Я ведь очень болела. Друзья и знакомые поддерживали-поддерживали… и вдруг я поняла, что осталась почти одна». Рядом были только самые близкие люди.
Интеллигент от травматологии.
Продолжение
Михаил Полляк, ортопед-травматолог:
— Кто они, ваши пациенты?
— Я в свое время придумал такой лозунг: «Кому-то достаются молодые и длинноногие, а мне — все». Самому юному пациенту, которого мне приходилось оперировать, было 16 лет. А самому не юному — 85. Опорно-двигательный аппарат — это ведь то, без чего человек жить не может в любом возрасте. Последствия травм, врожденные заболевания, приобретенные заболевания — это мое. Суставы — тоже мое. Работал над кандидатской диссертацией в направлении консервации прогрессирования врожденных заболеваний.
Потом — крен в более радикальное вмешательство. И не только у меня,практически во всей медицине, тогда на первое место вышли операции по замене суставов. Поэтому мои пациенты — это хирургия суставов с эндопротезированием. И то, чем я старался не заниматься раньше — хирургия стопы.
Когда я был юным доктором, слышал от коллеги, что хирургия стопы — это как обрезание ногтей. Звучало это очень пренебрежительно. А на самом деле,хирургия стопы — это серьезно. Стопа — это многофункциональный орган,который состоит из большого количества элементов. И если хотя бы один из них выходит из строя — тащит за собой все.
Я уж не говорю о том, что 75% моих пациентов — это женщины, народ особый. Женщина терпит до последнего. Но, даже «претерпев до последнего», она хочет видеть себя женщиной и надеть красивую обувь!
— Получается?
— Они ужасно удивляются, когда получается. Говорят, «лучшее средство от головной боли — это гильотина». В хирургии, к сожалению, такое тоже бывает. Приходят пациенты и говорят: «Меня все устраивает. Уберите только палец». Этого делать категорически нельзя. Приходится быть и врачом, и психологом, и еще непонятно кем, говорить, что не надо делать глупостей. В результате вместо ампутации (а это калечащая операция), от которой пациент вообще может потерять способность к опоре, получается стопа,на которую и наступить можно, и обувь надеть. И посмотреть не противно.
Да, мне повезло: ортопедия, в отличие от травматологии — это не ургентная хирургия (по жизненным показаниям). У моих пациентов всегда есть возможность выбора.
Ортопедию и травматологию можно сравнить с плотницким делом. Да, у нас фрезы, винты, шурупы и пилы. Но! Хорошо было папе Карло — он сделал своего Буратино из полена: не понравился бы — выкинул, взял бы следующее. А с человеком так не получается, это живой организм.
— В каких случаях вы можете сказать, что полностью довольны своей работой, результатом, пациентом?
— С того момента, как пришел работать сюда… Не мальчиком — специалистом. Врачом. И задача, которую мы здесь решили — это создание замкнутого цикла: пациент пришел к врачу на консультацию, этот же врач его оперировал, этот же врач занимается его реабилитацией. Даже не до выписки, а до финиша. И для меня сегодня идеал — это результат от А и до Я.
15 лет боли и одиночества.
Счастливый финал
Михаил Полляк и Людмила Константиновна, врач и бывший пациент:
«После операции боль оставалась. Из-за того, что мышцы и сосуды у меня привыкли быть кривыми. И, когда они начали выправляться, было очень больно», — говорит Людмила Константиновна.
Похоже, Людмиле Константиновне не очень приятно говорить о жизни ДО операции. Поэтому она сразу же рассказывает о том, что происходило ПОСЛЕ. Достает смартфон и показывает фотографии последних дней. Рассказывает о том, что стала больше двигаться и уже через полгода смогла встретиться с подругами, которых не видела 30 лет: «Я приехала в Екатеринбург. Встреча в кафе была. Ансамбль играл. Было очень весело. Я даже танцевала. Наряды стала покупать. Платьишки захотелось. Вспомнила молодость».
А врач, который подарил ей жизнь в движении, продолжает оперировать.