Пробираемся по уральскому захолустью в деревни, которые «упраздняют», чтобы понять — они умерли, как минимум, 30 лет назад.
Как-то уральский политик Андрей Альшевских опубликовал в своем блоге пост, в котором сокрушался по поводу того что Свердловская область идет на убыль. На грустные мысли его натолкнуло известие о том, что областной парламент собирается упразднить очередные шесть свердловских деревень: Яр, Санаево, Кекорку, Красново, Дубровино и Окунево.
Живет ли кто-то в этих деревнях? Что будет с домами? За ответами на эти вопросы ЕТВ выдвинулся в Туринский район. Для посещения мы наметили три деревни из пяти. До Дубровино и Окунево, по словам Андрея Альшевских, можно добраться только на вездеходе, деревня Яр не ищется GPS-навигатором, да и на карте найти дорогу к ней непросто. Наиболее доступными казались Санаево, Кекорка и Красново.
Где стояла встарь изба — перекресток и труба
Санаево — первая деревня в нашем маршруте. Навигатор исправно показывает направление, до деревни меньше километра; вот появляется что-то похожее на грунтовую дорогу, которая должна вести к населенному пункту… Лихо вписываясь в поворот, едва успеваем оттормозиться. То, что издали выглядит заснеженной грунтовкой, оказывается колеей снегохода — только на нем тут теперь и можно проехать.
Оставляем машину у дороги, идем по колее. Уже понимаем, что деревня нежилая, да и брошенных изб не видно. Но есть же старая дорога, на ней какой-то бетонный обломок. Значит, и от деревни должно что-то остаться: как минимум,фундаменты домов. Идем по щиколотку в снегу, иногда проваливаясь по колено. Тут явно была дорожная насыпь, вот только ездят теперь по ней, судя по следам от внедорожника,только охотники. Доходим до сюрреалистического перекрестка, с которого на несколько километров вокруг видно только заснеженное поле. В общем, никаких признаков населенного пункта.
Идем обратно, кляня буржуйский навигатор,не ориентирующийся на наших православных просторах, как вдруг замечаем трубу. Старая железная труба — то ли дымоход, то ли вентиляция. Торчит себе прямо из земли где-то до уровня колен. Судя по звуку, уходит вниз метра на три, не меньше. Вот чего ей посреди поля торчать?
Заинтригованные, возвращаемся к машине и едем до виднеющейся невдалеке деревеньки Казакова (да-да, тут ни одна буква не пропущена). Первый попавшийся нам на глаза местный житель про Санаево даже не слышал никогда. Зато второй — мужчина лет 45 — об исчезнувшей деревне знает. Только по слухам — да, была такая деревня, именно там, где мы по полю бродили. Но исчезла она много лет назад: когда наш собеседник только перебрался в Казакову в 1989 году, Санаево уже не было совсем — все, что можно было оттуда вынести,вынесли еще тогда. Что осталось, еще при СССР заросло и почти исчезло. Мужчина искренне удивился тому, что нам удалось хотя бы трубу найти на месте этой деревни.
То есть, деревня, которую свердловское Заксобрание собиралось упразднять, фактически перестала существовать даже на уровне развалин уже несколько десятилетий назад.
По стопам Маресьева
Найти Кекорку оказалось сложнее, чем Санаево. Жители расположенного неподалеку села Липовское на вопросы про деревеньку лишь пожимали плечами и указывали примерное направление, а GPS-навигатор в районе поисков начинал чудить и наотрез отказывался искать подходы к загадочной деревеньке. Поэтому пришлось примерно выбрать направление и браво шлепать по заснеженному полю, опять же по насыпи заброшенной грунтовки.
Только на этот раз идти пришлось около 4 км, и снег кое-где доходил до пояса. Кекорка и еще один призрачный населенный пункт Шевелевское стояли на берегу реки Туры. Сейчас на их месте только заснеженные поля. Из следов пребывания человека — обломки старых линий электропередач. И ничего больше. В Липовском нам рассказали, что раньше в округе было много деревень, но сейчас они исчезли не только с лица земли,но даже и из памяти людской.
По очень примерным ориентирам нашли место, где, судя по всему, стояла Кекорка. Над полем высится некая бетонная конструкция, которая могла быть недостроенной школой,клубом или заводиком. Сейчас же это просто развалины,а по совместительству настоящее минное поле. Под снегом строительные обломки, но узнаешь об этом только тогда, когда потревоженный кусок бетона попытается отдавить ногу или хрустнет под ботинком шифер. Так что ступать приходится очень аккуратно, каждый раз рискуя повредить нижние конечности —, а до обитаемых мест несколько километров бездорожья, и сотовая связь на этом бездорожье не берет, так что есть все шансы примерить на себя роль сбитого летчика Маресьева.
Много мы видели в жизни развалин, но настолько пустых и безлюдных — пожалуй что никогда. Ни окурков, ни бутылок,ни граффити. Ни глубокомысленных изречений в духе «Вася — дурак» и «Спартак — чемпион». Вообще ничего — как-то сразу понимаешь что люди отсюда ушли очень давно и, скорее всего,навсегда. И никаких намеков на то, что это была за постройка. Хотя неподалеку растет что-то внешне напоминающее пшеницу, так что, может, это было зернохранилище или мукомольный завод. Впрочем, без аграрного образования в идентификации этих следов человеческой жизнедеятельности ошибиться проще простого.
Проваливаясь в снегу, бредем обратно к машине, оставляя за спиной этот монумент Кекорке и другим исчезнувшим без следа деревням.
Деревню Красново мы не нашли вообще. Во-первых, на обычной легковушке подъехать к тому месту, где она располагалась, ближе чем на 6 км невозможно — все дороги в том направлении завалены снегом. Во-вторых, в селе Коркинское, что в нескольких километрах от Красново, мы поговорили с местным жителем, представившимся Сергеем:
— А что вы там снимать собираетесь? Там уже ничего не осталось. Ни обломков, ни фундаментов — совсем ничего. Я 53 года здесь живу. Ну, когда после школы в армию уходил,там еще что-то было. А когда вернулся через два года, там уже только поле осталось. Дома оттуда целиком вывозили — разберут по бревну и на новое место перетащат. Теперь про Красново тут уже и не помнит никто почти.
По пути домой в голову лезут философские мысли о конечности всего сущего, но их быстро вытесняют более практические думы. Вспоминается роман Гоголя «Мертвые души» — на бумаге эти деревни есть, а на деле уже многие десятилетия как исчезли даже из памяти местных жителей. И таких деревень по Свердловской области, судя по рассказам жителей Туринского района — десятки, если не сотни.
