Как быть многодетной мамой в 23 года, знает Надежда Иванова. Она же Надя Тюменцева — известный в городе волонтер. Сегодня в ее семье шестеро детей: старшей девочке уже 18, и только младшую прошлой осенью супруг Надежды забрал из роддома.
В проекте «Спасатели» мы обычно рассказываем о людях, выбравших в качестве жизненного пути профессию, связанную со спасением жизней,сохранением мира и природы вокруг. Наша героиня свою жизнь посвятила детям: она не смогла отказаться от семьи, едва не вставшей на пороге приюта. И не собирается на этом останавливаться…
Я с детства испытывала чувство вины за то, что у меня есть мама
Моя мама работала в приюте. Я смотрела на детишек и думала: у меня мама есть, а у них почему-то нет. И было больно. Сейчас мне 23 года. У меня есть любимый муж, три кошки и шестеро детей.
В Екатеринбург я приехала учиться в медицинской академии, но увлеклась благотворительностью и довольно скоро была отчислена. Я пошла работать волонтером и познакомилась с семьей, где прабабушка воспитывала трех детей — Кристину, Настю и Ксюшу. Девочкам тогда было восемь, шесть и два с половиной года. Их мать находилась в местах лишения свободы, у бабушки денег на содержание детей не было, поэтому помогали всем миром: сделали в доме ремонт, занимались с детьми, водили их в поликлинику, записали в школу.
Вскоре основная масса волонтеров рассеялась, а я осталась. Продолжала заниматься с девочками и полюбила их. Понимала, что у этой семьи есть большой риск оказаться в детском доме, поэтому держала руку на пульсе и потихоньку собирала документы на опеку.
У многих девушек-волонтеров возникают проблемы в личной жизни: их вторые половины не разделяют интересов и в целом недобро относятся к идее взять ребенка из приюта. Но мне повезло, мой будущий супруг сам был из волонтерского движения, поэтому, когда я заговорила о девочках из той семьи, он, не раздумывая, сказал: надо жениться. 23 августа 2014 года мы сыграли свадьбу, а немного раньше, 11 числа, в той семье родился мальчик Данил. 25 марта 2015 года мы собрали вещи и забрали домой сразу четырех детей.
Влада — наша старшая дочь, ей уже 18. Влада из детдома. Она раньше жила в общаге и часто гостила у нас. Вскоре мы подумали, что нужно оформить документы и уже официально жить семьей. Конечно, разница в возрасте не позволяет общаться с ней на уровне мама и дочь, мы скорее как сестры. Но из-за постоянной нагрузки и ответственности сразу за несколько детей,конечно, я чувствую себя намного взрослее.
В моей идеальной картине мира должны дружить все
Мои родители живут далеко, в Нягани. Мама изначально знала о намерении взять на воспитание детей и, в общем-то, не была против. Семья мужа тоже отнеслась с пониманием, поэтому мы прошли школу приемных родителей,сняли квартиру и стали жить большой дружной семьей. Больше всех наших детей, кажется, любит бабушка: помню, как в первый раз приехали с девчонками ко мне домой. Они еще не освоились, вечно голодные были,поэтому ели все, что не приколочено. Вот там-то бабушка и реализовалась!
В моей идеальной картине мира должны дружить все: моя семья, родная мама моих детей, наши друзья и родственники. Но реальность жестока. Последний раз свою мать девочки видели в конце мая 2015 года — мы предпринимали несколько попыток встретиться, но она все время отказывалась. Помню,последний раз девчонки уже нарядились — нужно же показать, какие они умницы и красавицы, стояли на улице и ждали, пока я спущусь к ним. В этот момент от матери пришла смс: «Сегодня я не смогу». Обратно девочки поднимались по лестнице и плакали, у меня разрывалось сердце.
Сейчас уже не хочется просить эту женщину, хотя я не против их общения. Я понимаю, что при всем желании она не сможет забрать детей — слишком много заморочек с документами. Да ей, наверно, это не нужно.
Я не теряю надежды, что когда-нибудь мы будем общаться.
Сейчас у этой женщины есть еще одна дочь, ей уже год и десять месяцев. Я надеюсь, что эта девочка тоже будет с нами: дело в том, что каждый год,проведенный в неблагополучной семье, — огромная потеря времени для развития ребенка. Старшим девочкам тяжело психологически вследствие педагогической запущенности: они чего-то не понимают, подолгу учат уроки. В школе учителя о них хорошо отзываются, но знали бы они, сколько часов каждый раз нужно для того, чтобы решить уроки!
Долгая работа дает результат: вот уже Кристина закончила год всего с одной тройкой, а экзамен по русскому сдала на четыре. Ксюша была поначалу застенчивой и скромной, сегодня она занимается спортом и танцами.
Родной ребенок стал в нашей семье шестым
Полина родилась в октябре 2016 года, и ей повезло: дети любят ее, играют,дочь не слазит с рук. Я вижу, как она радуется — столько братьев и сестер сразу!
Домашние хлопоты мы с мужем делим поровну: кто свободен, тот и готовит. Первую неделю, как только появились детишки, я решила: я же мать,я должна делать все сама! Стирать трусишки и носочки на руках, готовить каждому то, что он хочет есть. Картина на деле не радовала: ты идешь и наступаешь на огрызок от яблока, который твой ребенок не выкинул в мусорку — в той семье так было заведено. С тех пор у нас в семье есть система дежурств: каждый день одна моет посуду, вторая прибирается в комнате. Старшая дочь помогает присматривать за детьми, забирает из садика, остается с ними, когда мы с мужем уходим в гости к друзьям.
Поначалу мы, конечно, терялись, не думали, что дети столько едят: в сутки уходило по пять литров молока, теперь уже поменьше — напились вдоволь. Конфеты, печенье тоже исчезают стремительно. Знаю, что некоторые семьи ящиками скупают фрукты, мы так не делаем, но чувствую, что скоро начнем. Пособие на ребенка — от восьми до десяти тысяч рублей. В принципе на такую же сумму целый месяц он и съедает.
Многие думают, что на опекунстве можно заработать: мы получаем зарплату приемных родителей. Если посчитать час работы приемной мамы четырех детей, при условии, что она спит по шесть часов в сутки, то это стоит 36-40 рублей. Как репетитор я могу получить 600 рублей за час, как психолог — 900 рублей. Нажиться тут очень трудно. Это гарантированный доход,мы с мужем можем тратить его на себя, но деньги уходят на оплату квартиры,которую мы снимаем. Еще часть можем подкопить на прочие нужды — они возникают постоянно. В том году Кристине поставили брекеты, а это — двести тысяч рублей.
Конечно, нам тяжело без машины. Даже права у нас есть, и мы идем к тому,чтобы взять кредит. Но купить мы сможем простой автомобиль, а всей семьей в него уже не поместимся. Поэтому за два года мы наловчились ездить на трамвае.
Генетика — главный миф опекунов
Первый день рождения в роли матери стал настоящим сюрпризом. Дети подарили книжку, которую сделали сами. Они знают, что я безумно люблю сов, поэтому героями в книжке были маленькие совята: вот они жили-были,вот пришла к ним мама-сова, и стало все удивительно и хорошо!
Каждый раз мои дети меня удивляют: и своими поступками, хорошей учебой и своим развитием. Где-то фоном идет опасение, что ребенок повторит судьбу родителя, но генетика — это главный миф опекуна. Сейчас мне просто страшно потерять своих детей. В январе была негативная волна по отношению к приемным родителям после случая в Москве. Мне было страшно и страшно до сих пор, ведь мы под контролем у всех — органов опеки, поликлиники, школы, детского сада. Неудачный синяк у младшего или средняя-подросток пришла в школу не в настроении — это сигнал к тому, что у нас могут быть проблемы. Хотя умом я понимаю, что мы нормальная благополучная семья. Подумаю-подумаю об этом и успокаиваюсь.
В обществе мы не конфликтуем ни с кем, не стоим особняком: надо в школе сдать деньги на костюмы — сдаем их молча. Наши дети не скрывают, что они приемные — мы научили говорить об этом с гордостью. «У меня две мамы, — говорят они. — А эта мама выбрала меня из тысячи других детей».
Фотограф проекта: Дмитрий Сальник, ЕТВ.