Детский, в общем-то, писатель. Или подростковый. Или девчачий. Или — нет, я не разобрался пока, но уверен, что если бы наткнулся на него в классе в шестом, то проводил бы за его рассказами ночи, сейчас же они мне кажутся немного наивными и выдуманными, надуманными. Первый том собрания сочинений навеял тоску по каминам, подтапливаемых книгами, хотя он сразу предупреждает, что был романтиком и романтизм свой этот до конца не изжил, прямым текстом говоря, что путешествовать можно и внутри своей головы, если нет денег на поездки, нет желаний и совсем нет сил.
Видимо, именно поэтому выдумал цыган, исповедующих в основной своей массе ислам, и гузларов, поэтов-песенников, ничегошеньки не знающих про такие понятия как «рифма» и «смысл». Особе6но поразили им прописанные средства от сглаза, все до единого бесполезные, начиная от рогов животных в кармане и кусков коралла до метода, когда нужно просто дотронуться до железа. Мы-то с вами, в двадцать первом веке, знаем, что нужно постучать по ДСП или ДВП и сплюнуть на пол. К чести автора, два его способа могут и сработать. Первый — кинуть в голову человека с дурным глазом кофейные зерна, второй — выстрелить в него из пистолета. Второй — точно.
Еще у него достаточно своеобразные представления об исторических событиях, главных там героях, мотивах тех или иных их поступков и не менее странные выводы. Но оставим это на его совести, совести его страниц, где пляшут непонятно короли и императоры. Импонирует, что он никогда не идет на поводу у читателя, и не пытается подсластить пилюлю, отметая детали, не прописывая второстепенных персонажей, не создавая атмосферу, каждый роман – одна толстенная и прямолинейная повествовательная нить. Нет, конечно, иногда сладенько смакует абзацы, меняя людям со шпагами любовниц, но всегда себя пытается оборвать, дабы не впасть в грех завершения темы. Интересный момент есть – как стать влюбиться, отдаться и охладеть за четыре мили поездки в карете. Стремительный век!
Неплохо удаются темы крови, кровушки, кровищи и жестокость людская в целом, особенно под сенью креста, когда священники различных конфессий призывают убивать во имя милосердного Христа тех, кто молится на других языках, а, стало быть, совсем неправильно. Всегда завораживало такое. Завораживает и выборочность поклонений. Есть священники, которые совсем не любят господа, равнодушны к нему. Зато чтят неимоверно некоторых святых или особенно – божью матерь. Нет ли тут Фрейда, хочется спросить. Но боженька сверху мне отвечает, что Фрейда здесь нет, он иудей и находится в аду. Такие дела.
Придавая большое значение любовницам, Мериме не отрицал и положительных сторон законного брака. Например, любовница не будет заряжать ружье мужа, я жена — будет. Сейчас, в современных интернет-битвах, она будет подавать ему смешные картинки, чтобы он их вставлял в комментарии. А еще жену можно съесть во время корабельного плавания, с любовницами такой фокус не пройдет, они убегают. Ну таковы обычаи некоторых народностей, которые нужно уважать и чтить приезжим. Захотел муж съесть жену, или выкинуть с обрыва в море буйное в мешке – ничего не поделаешь, такая уж у них тонкая душевная организация и жены сами с криками защищают это право.
Мрут, конечно, у него женщины пачками, мужики-писатели вообще любят это дело. Сгорают бабы за три дня от любви, лихорадки, оспы, от тоски, от скуки и мрут, мрут натурально. Слабые были они тогда, я недавно видел, как одна девушка хрупкая полчаса без остановки молотила кувалдой по тракторной шине и улыбалась. Такая точно от тоски не зачахнет, такая тебя по лбу и в койку, если будешь долго размышлять. Улыбалась так изящно, что внутри все похолодело.
В некоторых своих произведениях Мериме напоминает чертового блогера, пишет о всяких тусовках, чем там кормят, сколько приятных и неприятных людей он там повстречал, по какому поводу вообще собрались. Описания музеев у него точно блогерское, сразу видно, что не теме, но положенные тысячи знаков по контракту начирикать нужно. И еще постоянно спойлерит, может в второй главе рассказать, что убийца дворецкий, а потом опять попытаться поднять интригу с полшестого. Хоть бы план рассказа рисовал перед написанием, что ли. И знаете что — оказывается из ревности простительно любое преступление, отвратительно, только когда оно совершается из одного только тщеславия.
Подведем краткий итог первых двух томов собрания сочинения, выпущенного 1983 году – первый том в топку, особенно та часть, где песни, стибренные у него Пушкиным. Второй том неплох, «Таманго» восхитителен своими пертурбациями человеческими, «Венера Илльская» - чистой воды борхесовщина, с той христианской мистикой, что присуща испаноязычным народам, не знаю уж почему, им лишь бы взять и укокошить кого-нибудь так, чтобы легенды ходили, но легенды, рассказываемые на ушко.