В сентябре сорок четвертого, в ночь перед наступлением на Ригу, в землянку к начальнику политотдела дивизии вошел старший лейтенант. Он был лет двадцати восьми, выше среднего роста, на новеньком обмундировании — ни одной медали. «Какой из него замполит батальона? Нам бы фронтовика»,— думали многие. Алексей Зуйков (так звали замполита) чувствовал это настроение, но молчал. Позже узнали, что он воевал, был ранен в районе Миллерово, что его дважды представляли к правительственным наградам.
Накануне штурма Зуйков знакомился с солдатами и офицерами, разъяснял задачи, изучал местность. Пользуясь темнотой, он подобрался к реке. Противоположный берег оказался пологим — легче будет наступать.
Утром, после артиллерийской подготовки, подразделения батальона начали форсировать Лиелупе и, несмотря на бешеный огонь фашистов, вошли в лес.
На другой день противник контратаковал наступающих. Обстановка осложнилась. И все же батальон, в котором был Зуйков, сумел освободить населенный пункт.
Во время прочесывания леса был убит комбат, командование принял Зуйков. И вот теперь, уже в который раз, он поднимал в атаку своих бойцов. Но силы были не равны. Кончились гранаты. На исходе патроны.
Командир, сзади танки!
— крикнул вдруг один из солдат.
Танки шли к линии обороны противника. «Свои!» — облегченно вздохнул Алексей и поднял батальон в новую атаку.
А со стороны кладбища били пулеметы, прижимая бойцов к земле. Несколько наших танков загорелось. Атака захлебнулась.
Зуйков повернулся к офицеру:
Ты прикроешь меня огнем, а я проскочу к танку. Возможно, там остались гранаты.
Рискованно. Танк ведь горит, в любую минуту может взорваться,
— предупредил тот.
Без боеприпасов все равно погибнем. Выполняй!
Прикрываясь дымовой завесой, Зуйков добрался до ближайшей машины, вскочил (на броню. Но в это время по башне ударили из пулеметов. Зуйков спрыгнул на землю и через десантный люк проник в танк.
В машине было пусто. Густой дым разъедал глаза. Трудно было что-либо разглядеть. От мотора тянуло жаром. Снарядов и гранат нет. Алексей осмотрелся и неожиданно для себя увидел зажженную лампочку на щитке механика. «Значит, танк исправен?» Нажал на кнопку стартера, включил скорость...
Еще до войны в военном училище Зуйков получил приз за преодоление на танке колейного моста.
Танк быстро развернулся и с бешеной скоростью спустился в балку, а потом вынырнул и остановился за толстыми стенами господского двора, куда к этому времени прибыл командный пункт дивизии.
Когда Зуйков вышел из машины, навстречу ему шел полковник Михайлов, начальник политотдела.
Товарищ полковник, привел подкрепление!
Из какой части?
— не узнал Михайлов Зуйкова.
Да ведь Зуйков я! Разрешите уничтожить пулеметные точки врага на кладбище?
Как? Без снарядов?
Ворвусь туда и с ходу буду давить.
Полковник помолчал. Он ясно представлял себе, на что идет этот офицер. Потом обнял Зуйкова и расцеловал:
Желаю удачи, сынок...
Танк Зуйкова уничтожил четыре пулеметные точки врага. Фашисты побежали. Зуйков ринулся на противотанковую батарею. Затем догнал отступающих гитлеровцев и стал давить их гусеницами.
Но, увлекшись погоней, Зуйков не заметил, как попал в окружение. Танк был подбит. По лицу Зуйкова текли струйки крови. Ранен? Алексей Васильевич через десантный люк выбрался из танка. Но только он приподнялся, как совсем рядом увидел перекошенное ненавистью лицо фашиста, занесенный для удара нож...
Зуйкова подобрала санинструктор Мария Лифенко. Лицо, голова, кисти рук офицера были обожжены, левый глаз залит кровью, а в грудь всажен нож.
Попробовала пульс. «Жив!» Мария обработала раны, забинтовала, взвалила Зуйкова на плечи и под огнем поползла в тыл.
Двести десять дней боролись врачи за жизнь героя. Уже через месяц после ранения врач-окулист Быстрова возвратила Зуйкову зрение.
С теплотой и любовью вспоминает Алексей Васильевич о главном хирурге Гафаровой, о начальнике отделения Файзулиной, бережно хранит их фотографии.
Постепенно заживали раны и ожоги.
А фронт переместился уже на вражескую территорию. Раненые рвались на передовую. Не переставал думать об этом и Алексей Зуйков.
Однажды ему пришло письмо. Алексей распечатал и увидел фронтовую газету, где описывался его подвиг и сообщалось о представлении Зуйкова к званию Героя Советского Союза.
...Настал день военно-врачебной комиссии. По состоянию здоровья Зуйкова направили в Приволжский военный округ.
Алексей Васильевич пошел на хитрость: взял увольнительную в город и... уехал на фронт. Без документов. Только с письмами друзей и фронтовой газетой, удостоверяющей его личность.
До Барановичей добрался поездом, а потом — где машиной, где пешком. Недалеко от Кенигсберга догнал свою армию. Стал секретарем партийного бюро полка. С этим полком штурмовал Кенигсберг. Был награжден орденом Красного Знамени.
Вскоре пришли поздравления от командования дивизии и корпуса: Зуйкову присвоили звание Героя Советского Союза.
В последние дни войны Алексей Васильевич был удостоен еще одной награды — ордена Отечественной войны I степени...