Прямо в Дзене, кусочек за кусочком, публикуется иронический детектив. Его героиня, Маша, гуманитарий широкого профиля, от безденежья и любопытства устраивается работать в секонд-хэнд....
ЕВРОСТОК
В углу, на стуле
Стул у Марьи удобный, но все равно ей неловко сидеть на нем тут в углу.
Вот вошел ее первый покупатель, и непонятно, что дальше делать, то ли встать ему навстречу – да вроде незачем, не бутик, чай, - то ли продолжать сидеть. Поздоровалась, осталась на стуле. С непривычки это сложно - ничего не делать, и при этом стараться не особенно демонстрировать свое внимание вошедшему. Похоже, одно присутствие продавщицы, пусть даже и забившейся в уголок, стесняеет покупателя, и без того смущенного уже самой своей идеей зайти в стоковый магазинчик. Он и не догадывается, что Марья смущена не меньше – самой своей идеей пойти сюда работать.
Не то, чтоб у Марьи совсем не было выбора. Ей, по опыту – гуманитарию широкого профиля, а по диплому –филологу -«французу» (сейчас таких модно называть не филолог, а лингвист, но Марьин факультет был «романо-германской филологии»), - предлагали несколько вполне симпатичных вариантов: книжный, кофейня с претензией на “арт” - время от времени хозяева пытались проводить там то поэтические вечера, то камерные рок-концерты. И там, и там коллектив был сплошь интеллигентный, можно даже сказать, богемный – вплоть до техничек, студенток творческих вузов. И книжки, и кофе Марья любила гораздо больше тряпок. Однако либо решение откладывалось, либо сама Марья в последний момент давала задний ход, и вот, как засидевшая переборчивая в прошлом невеста, поддалась странному для своей достаточно возвышенной натуры импульсу. Стало любопытно, захотелось получить право первой ночи, первого доступа к эагадочным тюкам. Все перемерить спокойно, отыскивать в горах хлама нечто совсем особенное... Опять же, совсем поизносилась, даже пару раз не пошла на интересные вечеринки, куда звали бесплатно друзья-организаторы, как будто бы стало лень, а на самом деле – действительно нечего было надеть. Тряпки кончились от безденежья, но много их у Марьи никогда и не было - обычное для подобных ей девиц равнодушие к одежде, все реже и реже сменяющееся лихорадочными попытками “найти свой стиль”.
Решать надо было быстро, буквально сразу, как предложили. И выходить на следующий день. Коллектив тоже не “тетьмани”. Хозяйка из первых секонд-хэндщиц еще, ушла в это дело, увлекшись, чуть ли не готовую диссертацию бросив. Все местные творцы- гуманитарии, начиная с актеров и скульпторов, ваяющих теперь, если повезет, по заказу городской администрации разновсяческие городские разновидности садовых гномов, еще с девяностых у нее в друзьях... Первые джинсы, не стесняясь, поглаживали: “Американы носили”.
Секция секонд-хэнда до сих пор осталась в первом магазине Натали. До этого Марья ни разу не решалась что-то там хотя бы повнимательнее рассмотреть, а сейчас воодушевлялась самой же выдуманной возможностью: из этого клондайка, пользуясь дружбой с Натали, в любой момент и для любого случая можно что-нибудь взять, надеть один раз куда-то, постирать – и вернуть вновь в общую кучу, таким же секондом, как и было....
И что это на нее нашло? Впрочем, какая разница, метаться поздно. Она уже здесь, в углу на стуле. И у нее покупатель, который, кажется, вошел во вкус. Он уже отволок в примерочную ворох джинсов, - даже на Марьин неопытный глаз они были разных размеров, но мужика понять можно - с размерами тут самая засада, на этикетках представлена вся система мер и весов, всех стран и народов. По идее взять бы, да и привести к единому знаменателю, написав на бирочках русский эквивалент, но это тут не принято. Зато Марья уже, под нажимом Натальи, успела выучить табличку соответствия размеров. Какая-никакая новая компетенция, которой она блеснет во время шопинга с подружками. Зауважают! Если, конечно, удастья скрыть, откуда такие таланты.
Но почему ей нужно что-то скрывать? Чего стыдится-то? Этот вот тоже, явно нуждается в Марьиной помощи, а обратиться стесняется.
Неплохо было бы, наверное, почитать что-нибудь. Самое смешное, в сумке ждет свежекупленный Рот на французском – купила сегодня утром за смешные деньги прямо тут же, по соседству, в закрывающемся (досада!) книжном. Вот тоже бедолаги – хорошая была лавочка, не без претензий, хозяев Марья не знала, но догадывалась, что одного с ней поля ягоды, могли б подружиться…
Достать книжку при посетителе Марья не решается вовсе не из ложной стыдливости – вероятность того, что он просечет эротический характер произведения, почти нулевая. Просто новоиспеченная продавщица стоковых тряпок не собирается становится очередной “вахтершей, читающей Пруста в оригинале”.
Совсем недавно она отметила про себя тенденцию: то и дело очередной восторженный друг загадывал ей загадку - мол, я вчера был (подставить на выбор) в детской поликлинике (в цветочном магазине, в спорзале, в борделе), - отгадай, что читал там охранник (вахтерша, продавщица, девочка с рецепшен?). Последнюю книжку Фукуямы в оригинале? Спрашивала Марья. И как правило это было весьма близко к истине – то есть книжка, читаемая представителем небейлежачерабочего класса, оказывалась либо “в оригинале”, либо чем-то очень интеллектуальным. Где-то полгода назад приятель загадал ей очередную загадку про продавщицу стока . Книжка, оказалось, была не последняя, а самая рассклассическая – закат Европы, но да, в оригинале, непонятно только зачем, ведь переведена еще во времена студенческой юности наших родителей, так с тех пор и шутящих про технику в руках дикаря. Выдав свой стандартный ответ про Фукуяму, Марья попала в восьмерку.а вот намек судьбы тогда остался неразгаданным. Закат Европы - это звучало как Евросток. Именно так назывался магазинчик Марьи.
Свою работу в магазине Марья сразу решила широко не пиарить. Формально она как была фрилансером – полупереводчиком, полукопирайтером, еще немного верстальщиком несложных рекламных макетов, - так им и осталась. А подработать честным обслуживающим трудом, когда приличных заказов мало – если признатся честно, то почти и нет вовсе, - никому не возбраняется. Хотя вообще, чего стесняться – полная загрузка в наше кризисное время для ей подобных только в школе есть.
Она, кстати, пробовала себя в педагогике. Причем не в какой-нибудь дрыщуганской районной школе, а одной из самых престижных в городе.
Люди там собрались, в основном, прекраснодушные до тошноты. Самой Марье прекраснодушия не хватило настолько, чтобы прижиться в этом коллективе, но своих детей она бы в эту школу, безусловно, отдала. Если бы они были. Но взятся им было особо и неоткуда. То есть, конечно, к ее 37 годам, случилось несколько инцидентов, заставивших ее серьезно побеспокоиться, но, к счастью или сожалению, тревоги оказались напрасными.
Своим решением пойти к Наталье работать Марья успела поделиться только с лучшей подругой и с Андреем – первой любовью, несостоявшимся женихом, другом. Андрей был против. Но когда он вообще был за? Он был против и двадцать лет назад, когда Маша, тогда еще не превратившаяся для родных и близких окончательно в Марью, с ее “нормальной математической головой” собралась в гуманитарии. Факультет романо-германской филологии – это был еще компромисс. Она-то вообще хотела просто в филологи – ну тут уж родители легли костьми, наняли репетитора, прокормили год, после того как Марья с первого раза не поступила, и репетитора и Марью. Ну и куда теперь девать этот французский? Разве что репетировать новых дурочек, да только дурочек учить французский в городе N щас мало осталось, на всех не хватает, все стали умные, учат математику и информатику, на худой конец английский или юриспруденцию.
Это в нашем поколении гуманитариев перепроизвели, - Марья сама не заметила, как с относительно приятных мыслях о тряпках съехала на привычную самоедскую колею. Мы можем только учить – плодить других таких же, с которых толку тоже - учить, надувать гуманитарный пузырь. Зато у нас у всех была классная студенческая юность, на зависть технарям, мальчикам с паяльниками, не видевшими белого света за своими чертежами и формулами. Лето красное пропели...
Теперь не опасаясь кидка, может, даже на фрилансерские сайты вернуться, в последнее время они стали производить вполне надежное впечатление… Да, там тоже надо делать карьеру, зарабатывать репутацию, то есть поначала работать почти за одни только отзывы. Зато всегда можно ответить, над чем работаешь. Марье было уже удалось однажды заработать неплохую репутацию на одном из сайтов, но там сменились правила – надо было платить за право отзыва, количество предложений на задание снизилось, и это мгновенно уравняло заслуженную Марью с новичками, готовыми работать за копейки. Начинать заново на новом сайте Марья была не готова. Да, если хвататься за все подряд и сидеть за компом не разгибаясь, перекусывая прямо тут же, можно было наработатьчто-то похожее на зарплату чуть ниже среднего по региону.
Когда-то она уходила на фриланс за свободой и московскими гонорарами, теперь же осознала: за несколько лет она переместилась на самое дно пищевой цепочки. Даже ниже планктона, сидящего на окладах где-то в московских офисах. Зашиваясь, они просто скидывают свои таски вниз, таким как Марья. Недавно в фейсбучной ленте выпало подходящее слово. Прекариот – вот она кто.
Нужно было продумать все же, как сохранить реноме, чтоб не получилось, как у Натали. Поискать интересную работу, уже не думая, сколько заплатят и заплатят ли вообще – можно, будучи гарантированно не только накормленной, но и хоть как-то одетой.
Чего-то хотелось, “чегонезнаю” – денег, красивой жизни, литературной славы или душевного покоя. Или вот можно написать диссертацию, посильнее надуть свой персональный гуманитарный пузырь.
Самой выгодной Марье представлялась степень кандидата философских наук. Эта лучше любой медицинской справки – прикрываясь такой степенью, можно безнаказанно нести любой бред.
Или, раз вопрос с деньгами худо-бедно решен, вложитЬся в славу – реанимировать заброшенный блог, постить туда все те дурацкие стишки, которые сочинялись сами по себе с утра до вечера. Люблю грозу в начале мая, да что там говорить, люблю вообще начало мая, особенно те дни в начале мая, когда не надо на работу никому ходить. Дождаться мая, и запостить.... Понятно, что графоманские, да ведь такие только там и популярны. Настоящих стихов Марья выродила за всю жизнь два. Один был с восхищением принят всеми, кто был допущен к прочтению, второй был посвящен мужчине, не стоившему того, зато высоко оценен единственной подругой, к мнению которой стоило прислушиваться.
Планы менялись как в мутном калейдоскопе с исцарапанным до матовости стеклом: заработать на бирже, увлечься цветоводством, накопить на переезд в дешевую теплую страну и фрилансить уже оттуда, написать роман....
Собственно, многие так и мнили себе – мол, поработаю в книжном, а пока сама книжки попишу... редко у кого получалось. И уж насчет романа Марья понимала точно – не осилит. Пока важно было не погрязнуть тут в барахле.
***
Дорваться до примерки Марье удалось не сразу – работы было много. Разбирая мешки, примечала кое-что себе, но отложить пока стеснялась. С покупателями пока работала Натали, хозяйка.
Сток – это вовсе не то, что европейцы не захотели покупать - учила Марью Натали. Одежда на самом деле стоит копейки, и проще ее побольше произвести, чтоб всем хватило нужного размера. А сколько какого размера нужно в конкретный магазин, не угадаешь – пути покупательские неисповедимы. В “Стоке” на самом деле даже лучше покупать, если хочешь быть оригинальным– вещь в городе в единственном экземпляре, а не весь размерный ряд. (Впрочем, марки все те же, из торговых центров, только прошлых сезонов – интернациональный полиэстеровый шик, - отметила про себя Марья, решив эту мысль пока не озвучивать – не настолько они с Натали пока подружки).
Клиентура тут особенная, следящая за завозом. Постоянным клиентам шлют эсэмэски накануне. Традиция оповещать родилась еще до появления в городе первых мобильников, в секонд-хэндовские временя, когда у Натали было влияние в узких интеллигентстких кругах покруче, чем у завбазы какой-нибудь советской среди мещан. С ней и сейчас не стесняются знаться, прикольная тетка, умная. Но, конечно, дисер она зря забросила – это теперь все понимают. Дауншифтером хорошо быть после десяти лет плодотворной пахоты в офисах, когда база создана. А сейчас, конечно, все – назад дороги нет. Все кафедральные у нее одевались в тяжелые времена – но обратно работать, никто, конечно, не позовет, даже если б и чудом каким-то защитится удалось. Да и Натали уже теперь, узнав вольной жизни, кафедры эти – в аспирантуре заочной успела немного потереться – вспоминает как нестрашный, но нездоровый сон.
Скоро Марья на хозяйстве будет оставаться одна в этом новом магазинчике, а Натали вернется в свою башню – в свою первую центровую знаменитую лавочку, которая действительно располагалась в бывшей водонапорной башне, архитектурной достопримечательности. В башне Натали продавала только секонд, к которому сохраняла почти болезненную фанатскую приверженность. Имея уже и выбор, и кой-какие деньги, выезжая в Европу, одевалась сама исключительно из своего башенного закутка. Видок у нее был стильный, но весьма специфический: она четко попадала в образ: даже не парижского клошара, а посильно блюдущей себя бродяжки Единой Европы.
Нет, тотал-секонд-лук не для Марьи, и вообще, от Натальиной башни надо все-таки держаться подальше, не заметишь, как пропахнешь нищетой.
А вот эта милую синюю рубашечку надо будет померить, если этой заполошной девице, которая сейчас влетела в примерочную чуть ли не с разбега, она не подойдет. А подойдет она вряд ли – девица даже на этикетку не посмотрела, схватила первое попавшееся.
- Вам помочь?
- Да, пожалуйста, если есть еще рубашки 44 размера и джинсы 46, принесите, пожалуйста.
Пожалуйста. Джинсов 46 размера в магазине сейчас всего три пары, и Марья прекрасно помнит, где они лежат. С рубашками надо расстараться, чтоб мою синюю не забрала...
Обеспечив примерочную барахлом, Марья возвращается на свой стул, но тут же встает навстречу новому покупателю. В ней пока не погас энтузиазм, она вошла в роль, она хочет обслуживать, обслуживать и обслуживать.
Однако парень быстро обводит взглядом магазин и выходит.
Таких, вообще, много. В “стоки” и секонды их загоняет любопытство, но заставить себя смотреть вещи или тем более мерить, эти снобы не могут. Впрочем, не исключено, что этот зайдет потом еще раз.
- Вам что-нибудь подошло?
Это девушке, не теряя, так сказать, сервисного ража. Продолжение
Хотите первыми знать, что случилось дальше? Ставьте лайк и подписывайтесь!
