Было еще совсем темно, когда на партизанском аэродроме загремели взрывы: немецкие летчики обнаружили костры. Бомбежка длилась недолго и не причинила особого вреда: видимо, гитлеровцы решили, что партизаны специально развели эти костры, стремясь сбить противника с толку. Около семи часов утра к опушке со стороны Гуты Студенецкой двинулась большая вражеская колонна. Застава черниговцев подпустила их поближе, а когда под гитлеровцами начали рваться загодя поставленные партизанские мины, открыла огонь. В ответ ударили немецкие пушки.
И тотчас же вспыхнул бой на другой стороне леса. От штаба в разные стороны помчались конные связные. В суматохе никто не заметил, как над лагерем появились краснозвездные самолеты. Увидели их лишь тогда, когда меж деревьев замелькали идущие к земле парашюты с раскачивающимися снизу зелеными мешками. Все, кто был поблизости, кинулись принимать и распаковывать мешки. Пулеметы, минометы, коробки с лентами обтирали тряпками, рукавицами, шапками, рукавами телогреек и полушубков, удаляя пушечное сало, которым они были покрыты на складах. И тут же тащили к «передовой»...
Перед тем как улететь, один из самолетов снизился и дал по врагу несколько очередей из пулемета. Гитлеровцы, не ожидавшие нападения с воздуха, приостановили наступление.
Замешательство врага длилось, однако, недолго. Фашисты наступали по просекам, надвигаясь на партизанский лагерь с четырех сторон. Их преимущество над черниговцами, несмотря на вооружение, только что доставленное самолетами, разумеется, было огромным. Но артиллерия, минометы, пулеметы врага били почти без прицела, стараясь подавить партизан массированным огневым валом. Лес стонал от разрывов и выстрелов. Черниговцы же стреляли только по целям.
Не прошло и часу, а на просеках, перед линией партизанской обороны, лежало уже немало убитых вражеских солдат. В глубине леса карателям стало наступать еще труднее. В заснеженном лесу видимости почти никакой, поэтому вражеской артиллерии пришлось прекратить огонь, чтобы не угодить по своим. Накапливаться на исходном рубеже для атаки перебежками нельзя: слишком глубоки сугробы. Стрельба гремела со всех сторон, гитлеровские начальники потеряли ориентировку. Этому способствовали мелкие подвижные партизанские группы, которые то и дело заходили в тыл атакующим, открывали огонь то справа, то слева, всякий раз заставляя врага останавливаться, занимать оборону, поворачивать фронт.
Партизаны держались стойко. Обоз, повозки боепитания и санчасти, на которых лежали раненые, штаб отряда, откуда Алексей Федорович руководил боем, все время находились в относительной безопасности — в 200—300 метрах от передовой. Лишь раз в течение боя возникла опасность: климовский отряд под давлением противника отошел со своего участка у деревни Мостки. Однако Рванов вовремя заметил опасность, собрал обозников и связных, которые в этот момент оказались под рукой, и вместе с климов- цами заткнул брешь, отбросив просочившихся было к штабу вражеских автоматчиков.
Примерно в пять часов вечера Алексей Федорович решился на следующий маневр. Небольшая партизанская группа под командой политрука Нахабы на санях, запряженных лучшими конями, нашла щель в кольце, выскочила из лесу, помчалась по селам, повсюду рассказывая, что якобы партизаны разбиты, что Федоров и Попудренко улетели на самолете в Москву. Сделав довольно большой круг, они вернулись и стали поджидать своих в условленном месте.
Гитлеровцы были сбиты с толку окончательно. Часть сил на машинах они бросили в погоню за Нахабой и его товарищами, думая, что это и есть остатки разбитых партизан. Другие продолжали метаться по лесу, натыкаясь то на чужих, то на своих. Там и тут завязывались перестрелки.
Федоров воспользовался замешательством противника. С наступлением темноты обоз покинул Елинские леса и двинулся по направлению к урочищу Гулино, где сохранились землянки первого партизанского лагеря. Вслед за обозом в быстро сгущающейся темноте поле боя покинули партизанские роты...
Конечно, все хитрые маневры, предпринятые Федоровым в памятный день 23 марта, обошлись недешево. Партизаны потеряли убитыми 22 человека. Лучшие люди сложили в тот день головы, 53 партизана были ранены. Некоторые тяжело. Количество повозок в санчасти и до того немалое увеличилось еще более. Все партизаны страшно устали и изнемогали от голода и холода: мороз был около пятнадцати. Но более всего хотелось спать. Люди шли в полузабытьи, едва переставляя ноги. На коротких привалах командирам приходилось силой поднимать уснувших. С большим трудом, чуть живые добрались черниговцы до заснеженных землянок в Гулино. Кое-как затопили печи и уснули мертвым сном...
Да, трудными, невероятно тяжелыми были истекшие сутки 23 марта. Никогда раньше гитлеровцы не наступали столь решительно и настойчиво и такими крупными силами. В эти сутки судьба отряда поистине висела на волоске. Все, чему научились партизаны за полгода войны в тылу врага, подверглось жесточайшему испытанию: стойкость, выдержка, умение биться с превосходящими силами врага, смекалка и хитрость.
Можно сказать, что черниговцы в бою 23 марта сдавали экзамен на аттестат партизанской зрелости. И сдали его успешно.
Однако Алексей Федорович, хоть и был доволен результатами боя, сделал для себя еще один вывод: стоило ли оставаться на месте в ожидании самолетов? Если б отряд своевременно снялся перед самым наступлением гитлеровцев, возможно, удалось бы избежать столь тяжелого положения. На будущее Федоров решил такого не допускать. Нет, однако, худа без добра: опыт оборонительного боя пригодился в самом ближайшем будущем и рядовым партизанам и командирам.
Читать больше похожих историй
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!