Стояние Журавлем – древняя забытая пытка еще времен последних прижизненных свидетелей доблести Лии-са, заключавшаяся в воздвижении осужденного на специальной деревянной платформе посреди хаотично воткнутых острых деревянных кольев с задранной левой ногой, привязанной к руке на соответствующей стороне тела.
Правой верхней конечностью пытаемый изображает голову журавля, имитируя его движения через ритмичное потряхивание пальцами, собранными в щепоть. Легенда гласила об осужденном Пахо-мэ, которого сам легендарный Лии-са облачил в световые доспехи и растворил в солнечном диске – портале в мир бесконечного чистого солнуса (*тип солярных энергопотоков, при должном обращении способных преображать реальность на всех уровнях). После дематериализации Пахо-мэ данный тип казни формально упразднили, однако отсутствие специального императорского запрета, оформленного в виде указа, позволяло обращаться к ней в редких случаях.
Дальнейшее повествование следует вести сдержано и с опаской.
Одни утверждают, что презренного Даа-шэ в самый разгар стояния журавлем озарили потоки чистейшего солнуса подобные тем, что вознесли Пахо-мэ. Последний в качестве прославления чудесного спасения основал духовную практику тайцзи-солнань – единственный известный психотехнический способ прижизненного достижения состояния Солн-Лии'совости, высшего уровня физического и духовного преображения, сохраненный традицией ордена Зеленого Солнцелика. Однако, в отличие от своего предшественника, Щиит-ро не истончился до ничто, не растворился в теле света, но был подхвачен солнечными ветрами, умело закручен, несколько раз перевернут, развязан и исторгнут из вихря то ли за ненадобностью, то ли по причине духовного несовершенства. Позднее, как выяснилось, открытиями в области психопрактик и трансперсональных переживаний Щиит-ро отметиться не сумел по причине крайней рассеянности и необразованности. Озвученную точку зрения отстаивали редкие представители возрожденной неотайцзи-соланской организации Зеленое Солнце.
Второй лагерь «почти-что-очевидцев» настаивал на обратном – якобы дайме окончательно уверился в недееспособности осужденного и сжалился над ним. Излишняя благосклонность лишила свинопаса рассудка, ограничив способность Щиит-ро к коммуникации редкими вспышками бессодержательной говоломкообразной афазии и неуместной брани.
Сторонники же третьей альтернативы полагали, будто Щиит-ро, будучи известным проходимцем и лжецом, воспользовался возможностью сговориться с пособниками оппозиционного движения за возвышение сёгуната Дваа-че и возвращения былой славы клану Ли-Си-Цы, убедил их в своей избранности рассказами про похищенных свиней и в ходе непродолжительного ночного возмущения заключенных, так и не переросшего в серьезные беспорядки, бежал на капере «Кансербакет», принадлежавшем иноверцу-европейцу Гранд Флииту на острова Ли в сопровождении нескольких бывших осужденных учеников школы Ли-Си.
Последующие страницы жизнеописания Щиит-ро слишком неразборчивы, исковерканы слухами и противоречат друг другу – после прибытия в самый северный регион архипелага Лисонии стало известно, что обретенная им еще во времена свинопасения в болотах Ново-го Де-ро манера к извращению речевых конструкций до абсурдных, длинных и бессодержательных подтвердила свою жизнеспособность и практически спасла жизнь недалекого Даа-шэ .
Гиперусложненная и архинепонятная речь Щиит-ро создала защитный панцирь мистической недосягаемости за своим безрассудным источником, а порожденный склонностью к спонтанному безумиетворению, защитный флер фанатичной загадочности и слабоумного блаженноверия позволил укрепиться мошеннику среди среднеобеспеченных любителей нищих оракулов и уличных сумасшедших. Проходимец, жадный до признания, не останавливался на достигнутом, сумев через некоторое время обольстить настоятеля Дзи-оя постоянным повторением истории своего чудесного и непроверяемого спасения, заняв стабильное положение в школе Ли-Си. Более того, «блаженному» даровалось полное освобождение от соблюдения устава и право просить милостыню за пределами школы.
Только «солнцем спасенный» Даа-шэ мог не посещать ежедневные сборы и заваливаться в молельные залы с опозданием в несколько часов. Настоятель Дзи-ой всячески старался убедить остальных практикующих в особой миссии Щиитро.
«Это невероятный подарок от самого огненного Лии-са! – говорил Дзи-ой перед утренней практикой своим ученикам. – Человек, способный даже у бывалых практиков вызвать неподдельное омерзение. Это великий талант и отличное поле для самопроверки, мои верные фааге!»