Чему научил Джордж Кеннан, и что это означает для Казахстана.
Современную политическую ситуацию в мире обычно называют Холодной войной. Однако одновременно говорят о принципиальном различии - отсутствии фундаментального идеологического противостояния. Тем не менее, человек, который в свое время сформулировал принципы противостояния с Советским Союзом, считал идеологию следствием, а не причиной глобального конфликта.
Идеология или геополитика
На первый взгляд, использование термина «Холодная война» для определения нынешней эскалации международной обстановки выглядит неуместным. Принято считать, что «классическая» Холодная война была вызвана причинами идеологического характера, которые разделили мир на два непримиримых лагеря.
Советский лидер Иосиф Сталин всерьез рассчитывал, что внутренние конфликты («межимпериалистические противоречия») похоронят надежды на коллективную безопасность после Второй мировой войны. Следующий советский лидер Никита Хрущев в похороны капитализма, как известно, не только верил, но и активно призывал их ускорить. И если разговоры о «об исторической правоте коммунизма» и «обреченности западного мира» для западного обывателя носили крайне абстрактный характер, «похоронные обещания» воспринимались вполне конкретно. Таким образом, закреплялся мировоззренческий характер противостояния, который позволял объяснить любой региональный конфликт, представив его элементом глобального Армагеддона.
Фактически, эта модель воспроизводила логику крестовых походов против неверных (впоследствии Рейган использовал эту метафору в своей политической программе).
Нынешняя Россия, при всех своих различиях с Западом, никаких мессианских целей не преследует, на глобальную роль в мире не претендует и хоронить никого не торопится. И тем не менее, известные эксперты говорят о новом издании Холодной войны, используя старые термины.
Этот парадокс можно объяснить, обратившись к тексту «длинной телеграммы» - документа, заложившего основы Холодной войны. Депешу, отправленную из московского посольства США в Вашингтон в феврале 1946 года, написал Джордж Кеннан, блестящий стратег, создавший традицию планирования внешней политики в США.
Джордж Фрост Кеннан — американский дипломат, политолог и историк, основатель Института Кеннана. Наиболее известен как «архитектор Холодной войны», идейный отец «политики сдерживания» и доктрины Трумэна. Автор трудов по истории взаимоотношений России и стран Запада. Умер в 2005 году, ему было 101 год.
Обычно, «длинную телеграмму» вспоминают, когда говорят о его политическом содержании - в нем предлагалось использовать принцип «сдерживания» неминуемой экспансии Советского Союза. Но в телеграмме есть и аналитическая компонента, объясняющая причинно-следственные связи всей системы действий советского руководства. Кеннан считал коммунизм не причиной, а следствием агрессивной политики Кремля. Причиной же (по мнению Кеннана) было «традиционное и инстинктивное для России чувство незащищенности».
«Изначально это было чувство незащищенности аграрных народов, живущих на обширных открытых территориях по соседству со свирепыми кочевниками. По мере налаживания контактов с экономически более развитым Западом к этому чувству прибавился страх перед более компетентным, более могущественным, более организованным сообществом на этой территории». (Цитата из текста «длинной телеграммы»)
Именно этим страхом объясняет он тот факт, что «марксизм, в течение полувека безрезультатно блуждавший по Западной Европе, задержался и впервые пустил свои корни именно в России».
Таким образом, для Кеннана при создании теории «сдерживания» марксизм был следствием геополитических причин, а вся логическая цепочка выглядела следующим образом: географическая незащищенность страны порождала страх перед агрессией и вызывала необходимость постоянного «поиска безопасной границы» - не только путем ее произвольного перемещения, но и бесконечными попытками создать рядом со своими границами буферные государства с лояльными режимами.
Противостоять этой экспансии и призывал Кеннан, который, тем не менее, отрицал необходимость создания военно-политических альянсов для «сдерживания» России, предпочитая план Маршалла (в разработке которого он принял активное участие) созданию НАТО (против которой выступал).
Теория Кеннана выглядела «белой вороной» уже в 1946 году, а к 1950-м годам она превратилась в историю дипломатии для студентов элитных американских университетов. К этому времени автор и сам уже превратился в громкую, но всего лишь страницу в истории американской дипломатии. Он покинул созданный им офис планирования, уступив место Полу Ницце - куда более агрессивно настроенному преемнику, который полностью поменял систему координат для стратегического планирования Государственного департамента США.
Отныне в словосочетании «холодная война» акцент был на втором слове. А на войне, как известно, при разработке стратегии главным инструментом планирования являются не цели (которые могут быть безграничными), а возможности (которые эти цели и ограничивают). У США эти возможности в этот период на порядок превосходили советские - по ядерному оружию, стратегической авиации и успехам в послевоенной реконструкции Европы (как экономической, так и политической). В этой ситуации Кеннан был просто неуместен.
Между тем, при всей своей «политической наивности» теория Кеннана обладала главным преимуществом правильной теории - прогностической способностью. В полном соответствии с ее выводами уровень реальной жесткости Советского Союза в отношениях с пограничными государствами определялся геополитической значимостью этого государства с точки зрения военной безопасности. В результате Финляндия, Австрия и даже Югославия были «сданы без боя», а Корейская война стала результатом обязательств, взятых перед Северной Кореей и китайскими коммунистами.
Более того, теория Кеннана подтвердила свою объясняющую силу и применительно к некоммунистическому миру, в странах которого уровень демократии определяется уровнем внешней угрозы для национальной безопасности. При всех прочих равных условиях страны, имевшие большую защиту (естественную, рукотворную или гарантированную третьей стороной), имели больше шансов на создание коллективной системы принятия политических решений.
В последнее время из-за появления новых рисков и угроз демократия оказалась под ударом. С не очень внятными перспективами.
Точка невозврата
Джордж Кеннан был последовательным противником создания НАТО, так как оценивал долгосрочные последствия создания блока для системы международной безопасности. Он никогда не участвовал во внутренней политической жизни США и поэтому не принимал в расчет внутриполитические и экономические факторы. Между тем, именно они формируют важнейшие решения в стране. И это один из главных парадоксов демократии: она живет внутренним, а не внешним миром.
Любые военные расходы государства — это, прежде всего, доходы военно-промышленного комплекса, который сформировался в США во время Второй мировой войны и оказался перед угрозой вымирания после радикального сокращения военных бюджетов. Военный бизнес имел массу рычагов для влияния на внутриполитические расклады, а международные последствия этих шагов его не волновали в принципе. В результате мир оказался в состоянии бесконечной гонки вооружений.
СССР, несмотря на катастрофическое неравенство исходных позиций и общую неэффективность советской экономической системы, не считал издержки, стремясь добиться паритета с НАТО. К концу 60-х годов ему это удалось. США же пришлось пойти на уступки в крайне невыгодный для себя момент. Развал Советского Союза вернул конфликт в исходную точку. А грозные предупреждения Кеннана снова оказались в фокусе внимания серьезных стратегов.
Кеннан никогда не сомневался в развале СССР, рассматривая его скорее, как смирительную рубашку для России. Поэтому отказ от роспуска НАТО в начале 90-х годов означал для него неминуемую эскалацию конфликта на новом и более сложном уровне. Точкой невозврата в этом процессе стал 1997 год, когда США приняли решение о расширении блока на Восток. Считается, что президент США Билл Клинтон совершил политическую сделку - обменял это решение на поддержку польской диаспоры в стране (а это десятки миллионов голосов). Лех Валенса, в свою очередь, лоббировал эту инициативу в расчете на то, что она поможет ему избраться в президенты Польши. Российскому президенту в момент подготовки этого решения (1995-1996 гг.) было не до торговли с Клинтоном.
События 1999-го года в Югославии лишь подтвердили худшие опасения российского политического класса, но лишили его возможности выбора. Геополитическое обоснование накрыло столичные и прежде лояльно настроенные к Западу круги интеллигенции, и политический проект «общего дома» оказался вытеснен на обочину российского спектра. В результате теория Кеннана подтвердилась еще раз, но Россия уже не стала производить идеологических переворотов, а просто вернулась к стандартным методам «реалполитик» - конъюнктурным союзам, созданию противовесов и прочих инструментов старого мира.
В этом пространстве оказался и Казахстан.
Холодная война в Центральной Азии
Если следовать логике Кеннана, то Казахстан стратегического интереса для России не представляет, так как не несет политической угрозы. Строго говоря, российская империя оказалась здесь почти случайно - в результате поиска «естественных южных границ» с… Британской империей. Эпоха колониализма закончилась, Британская империя ушла, а как только распался СССР, не стала задерживаться и Россия.
Нынешний конфликт в регионе имеет совершенно другую природу, и решается он, соответственно, в Афганистане, Иране и других государствах Ближнего и Среднего Востока. Опять же никакой политической угрозы российской власти этот конфликт не несет.
На региональной карте рисков остаются лишь экономические проблемы, большая часть из которых сводится к теме транзита. Конфликты вокруг этой темы периодически попадают в политическое поле, но быстро пропадают, не выдерживая конкуренции с новостями с настоящих фронтов политической войны. А в последнее время среди экспертов, которые тесно связаны с Кремлем, все чаще стали проявляться нотки о том, что «Казахстан потерян», никого винить в этом не надо, а надо строить транзитные планы с учетом этого обстоятельства.
Эти заявления совпали по времени с началом дискуссии о том, где будет проходить ВСМ (Высокоскоростная магистраль), которая станет новой железной дорогой по доставке пассажиров и грузов по всему Евразийскому пространству - от Германии до Китая. В нынешнем общепринятом варианте этот путь проходит через весь Казахстан (заходя в Астану), но недавно в повестке замелькало предложение провести маршрут вдоль северной границы с Казахстаном, а заход в Китай сделать уже на Дальнем Востоке. Появление в информационном поле и усиленное тиражирование «новостей» о том, что Казахстан намерен разместить у себя американские военные базы, удивительным образом совпало с началом этого обсуждения.
Надо признать, большая часть этих боев происходит в специфических условиях закрытой политики. Каждая из сторон не хочет выпускать джина из бутылки, так как имеет основания для опасений оказаться жертвой. Это вялотекущее противостояние со случайными выбросами, впрочем, куда больше похоже на ту холодную войну, которую представлял себе Джордж Кеннан. Но вряд ли он предполагал, что реализовываться она будет не Европе, а в Центральной Азии. И совсем в другом измерении.