До конца командировки оставалось еще три недели, их надо было провести с максимальной пользой. Во-первых надо было не забывать про девчонок. Во-вторых надо было заработать денег по старой схеме. В-третьих надо было придумать как бы приумножить капитал на перепродаже в Карелии что ни будь дефицитного купленного в Белоруссии. Как то на в очереди на разгрузку разговорился с водилой, которого в принудительном порядке мобилизовали на уборку урожая. Была такая разнарядка что в борьбе за урожай можно было мобилизовать грузовики следующие порожняком. Вот и этому водиле не повезло и его на две недели мобилизовали. Разговорившись, водила поведал мне что хотел прикупить в Белоруссии чесноку и отвезти его на севера. За неимение других идей я ухватился за эту. У местных выяснил, где можно прикупить чесноку и договорился о количестве, цене и времени. Старую схему отработал еще пару раз и закончил. Ночью начались заморозки и колхозную подмораживало в отличии от частной хранившейся в сараях. Романы крутились и закручивались в какой-то момент даже пришлось установить очередность кто и когда спит на базе, а кто у девчонок в общежитии. Тем более что девчонок сняли с полевых работ перекинули на городскую овощебазу, где они не были загружены и ждали отправки домой и навещать их можно было днем. У меня оставался небольшой долг перед Таней, так как она была в курсе того как я шиковал с Аней, и ее надо было отвести в кафе и угостить. Тут еще пришла весть что через неделю у них заканчивается командировка от этого становилось грустно и душа еще больше начала требовать праздника. Заскочил в кафе поспрошать лабухов как там мой столик и не ходит ли кто из военных по вечерам. Попутно поделился своими планами провести у них прощальный вечер с подругой. Лабухи доложили, что после гудежа на праздники урожая военные вообще перестали заходить. И рассказали что после прихода прапора, которого они называли не иначе как веселый прапор, чинное застолье превратилась в цыганский балаган. Веселый прапор вытащил на танец жену председателя райсовета, забыл про нее через минут пять и стал танцевать с секретаршей. На это жена председателя начала выяснять с секретаршей отношения со словами "и здесь ты!!". Председатель полез их разнимать, а прапор не разобравшись стал гонять от них председателя думая, что он к ним пристает а женщины просто танцевали. Что бы разрулить ситуацию несмотря на борьбу с пьянством и алкоголизмом пришлось выносить дополнительное спиртное а лабухам зажигать быстрыми танцами. Прапора в конце концов пропал куда то с бухгалтершей кафе, а народ веселился до самого утра.Как сказали лабухи это было самое веселое мероприятия с того дня как был принято постановление о борьбе с пьянством и алкоголизмом.Правда о ней узнали в области и теперь все соблюдают благопристойный вид и кафе не посещают. В ответ я рассказал лабухам о том кто подогрел прапора и о своей вечеринке. Заодно я заручился поддержкой лабухов в своей посиделки через два дня.
Через два дня я в полугражданке и Таня волнующая как курсистка на первом балу вошли в кафе. Лабухи музицирующие для создания фона завидев нас заиграли, что то бравурное и привстали приветствуя нас. Таня от неожиданности смутилась и проскользнула через зал к столику. Проходя мимо эстрады я умудрился пожать руку солисту и услышать от него восхищенное; "Да ты с другой..." Слов солиста Таня не слышала но ей очень польстило что в таком месте нас так встречают. Конечно первый вопрос который она задала , был ли я здесь с Аней. На что я ответил что много где и с кем было но сейчас я с ней и это для меня главное. Соблюдя ритуал мы приступили к ужину. Надо заметить что в те времена меню кафе не было особенно изысканным. Да и ходили в кафе больше не поесть а выпить.Поэтому еда воспринималась больше как закуска. Предлагали разнообразные жульены,гуляши, азу котлеты-биточки. Верхом изысканности было мясо по-французски и котлеты по-киевски и из супов самым изысканным была солянка. Изысканное как правило хоть и было в меню, но подавалось только особым гостям. Во время первого посещения нам перепали биточки с рисом и жульены и салат оливье. В это же раз нам предложили мясо по-французским и котлеты по-киевски, селедку, солянку , жульены. Удивленный я согласился на весь список. По накатанному взял бутылку красного и 200 коньяка и газировку. Причиной такой щедрости стал веселый прапор, который отдыхал с бухгалтершей в ее кабинете и по пути в туалет срисовал нас. Бухгалтерша прознавшая от лабухов кто подогрел прапора перед праздником урожая поступила как гостеприимная хозяйка.
От души поев и натанцевавшись мы переместились в комнату Тани, которую она освободила от подруг. С утра на крыльце повстречали Аню и матроса которые нежно прощались. Момент получился неловкий и прощание получилось скомканным. По дороге на базу в кузове попутного грузовика матрос постарался выразить в одной фразе и извинения, что увел у меня девушку и восхищения что я так быстро нашел замену. Получилось не очень но я сделал вид что понял и заверил что обид на него у меня никаких нет и две в нашей ситуации лучше чем одна. Попутно я узнал что матрос и Аня решили встретится после дембеля матроса до которго оставалось всего пару месяцев. Поделав матросу долгих и счастливых отношений я завалился на кухню попить чаю и вздремнуть в подсобке. Каково же было мое удивления но кока на кухни не было. Смекнув что до залета меньше двух часов, я кинулся готовить завтрак в виде каши и чая. Прапор пришедши перед завтраком удивился увидев меня на раздаче поинтересовался как вчерашний ужин на мою благодарность ответил что добро помнит и в долгу долго оставаться не любит. Кока я отмазал сказав что у него разболелся зуб и он полоскает его за столовой пока я его подменяю. Кок появился только после завтрака и рассказал что вынужден был утешать обеих своих знакомых и так устал что уснул на обочине дороге ловя попутку. Я утешил кока сказав что как бы ему трудно не было сегодня но уже завтра его подвиг будут вспоминать еще много поколений матросов.